мне следовало бы оставить это вам...
- Нет. - Звезд-адмирал рубанул воздух рукой. - Ты поступил правильно, адъютант, убрав последнюю взятку Стогггула.
От Кургана не ускользнуло, что звезд-адмирал не произнес полное имя регента, что в его голосе звучала не только ненависть, но и презрение.
Кинннию Морке хотелось, чтобы Далма посмотрела на него, но невидящие глаза смотрели в небо. Под ногами хрустел беломраморный гравий, темный от ее крови. Казалось, будто тело уже погрузилось в землю, став частью аккуратной дорожки, потревоженной жестокостью последних мгновений ее жизни.
Весь парк был окружен кхагггунами из личного крыла звезд-адмирала. Воины с ионными пистолетами наготове стояли спиной к трагедии.
- Что за злая судьба обрушилась на меня, раз я должен был полюбить такую? - Он глубоко, резко вздохнул. - Я виню за это Стогггула. Не только за ее смерть, но и за ее порочность.
- Я - ваша правая рука. Я был бессилен, когда люди регента помешали выполнению вашего приказа арестовать Олннна Рэдддлина. Это бессилие унизительно. Что мне делать, звезд-адмирал?
- Делать? - Киннний Морка посмотрел на Кургана налитыми кровью глазами. Он сам и его кхагггуны были в полном боевом снаряжении. - Ничего. Ты не издашь ни звука, не предпримешь никаких действий. Похоже, глупость регента начинает проявляться. Он насилует и убивает Далму. Отменяет мой приказ посадить Олннна Рэдддлина под замок. Рэдддлин безумен, можешь не сомневаться; но он очень хитер, как часто бывает с безумцами, и убедил Стогггула защитить его. Похоже, я недооценивал перв-капитана... - В глазах звезд-адмирала сверкнул гнев. - Либо так, либо проклятая колдунья, которая всегда рядом с регентом, взяла его под свое мерзкое крыло. - Он сжал кулаки. - Я не прощу этого ядовитой счеттте! Она и вправду отравила разум Веннна Стогггула.
Киннний Морка опустился на колени, коснулся окровавленного темени Далмы.
- Ты не знала, как я люблю тебя... Я никогда не говорил тебе; никогда не показывал тебе. Как я мог? Я кхагггун. Но я любил тебя. Ты оживила что-то во мне. Теперь оно холодно и мертво... как ты, бедняжка. - Он провел кончиками пальцев по ее лбу, по щеке. - Спи же и ни о чем не тревожься. Твои страдания закончились, однако жизнью клянусь, что страдания твоего убийцы только начинаются.
Киннний Морка встал и отвернулся. Сделав перв-капитану Йулллу знак приблизиться, он отдал приказ о погребении Далмы. Йуллл кивнул и быстро ушел. Наступило затишье - время для размышления.
Курган наблюдал за происходящим с отстраненностью, которой научился у Старого В'орнна. Он не испытывал никаких чувств к двум союзникам, ставших врагами, - ни сочувствия, ни верности, ни даже сладости иронии из-за собственной роли в обострении их вражды. Не будучи отстраненным, нельзя быть объективным, говорил Старый В'орнн. А не будучи объективным, нельзя увидеть полную картину. Для такого честолюбца, как Курган, увидеть полную картину было главным.
Когда наконец звезд-адмирал посмотрел на Кургана, он снова стал самим собой.
- Нет, мы позволим регенту и вероломному крыл-генералу Нефффу делать поспешные и необдуманные ходы, пока сами - внутри нашей касты - будем укреплять силы, готовиться к сражению. Если регент хочет войны, то, клянусь вонючей Н'Лууурой, он получит войну!
- Прости меня, отец, - сказал Нит Сахор, - ибо я согрешил.
- Нет греха в том, чтобы следовать своим убеждениям, - ответил тэй с ярким оперением. - Так я учил тебя жить.
- Хорошо это или плохо. - Нит Сахор улыбнулся и протянул руку. Птица спорхнула с насеста и сжала полупрозрачными желтыми когтями облеченное перчаткой запястье, выковывая связь, устанавливая контакт.
- Ты сделал для меня замечательную корковую сеть, - сказал тэй, чистя клювом перья. - Цвета доставляют мне наслаждение!
Нит Сахор улыбнулся.
- В свое время ты был настоящим художником, отец. У тебя замечательное чувство цвета.
- И я произвел на свет ученого! Кто бы мог подумать!
- Когда-то в Товариществе было много художников, но это в прошлом. Ты последний, отец. Теперь мы - гэргоны - одинаковы: все техномаги.
- Нет, сын мой, ты не похож на остальных.
- Иногда я боюсь, что слишком похож. Мне хотелось бы больше походить на тебя.
- Что ж, возможно, и к лучшему, что ты не пошел по моим стопам. Дети должны жить своей жизнью, а не взваливать на себя жизнь, прожитую отцами.
- Допуская, что останется хоть какая-то жизнь, - заметил Нит Сахор.
Тэй посмотрел по сторонам.
- Мы не в твоей башне.
- И вообще не в Храме Мнемоники. Мне пришлось на время усыпить тебя. Моя лаборатория в осаде.
- Нит Батокссс? Нит Сахор кивнул.
- Он разгневался, что я покинул Товарищество. Тэй поднял четыре крыла.
- Насколько плохо?
- Достаточно плохо, - признал Нит Сахор. - Товарищество в разброде. Из-за Нита Батокссса их внимание с чистой науки перешло на политическое маневрирование. Нит Батокссс громче всех кричал от ярости из-за троих, убитых кундалианским колдовством.
- Кольцо Пяти Драконов! Как бы мне хотелось написать о нем! Какие рассказы я бы сочинил!
- Если тебе так хочется писать, разоблачи Нита Батокссса и его ядовитый язык.
- Я предупреждал тебя, что он - дурное семя, еще несколько веков назад.
- Боюсь, я был слишком занят опытами, чтобы слушать тебя, отец. Полностью моя вина. - Нит Сахор прошел по голому полу к пыльному окну. - Но, вероятно, настоящую ошибку я совершил, порвав с Товариществом.
- Нет, если оно хотя бы наполовину так порочно, как ты говоришь. - Тэй повернул голову, золотые глаза метали молнии. - Ты выбрал бесцветное, гнетуще скучное место.
- Склад не очень красив, зато подходит моим целям. Смотри! - Нит Сахор активировал сетчатую перчатку. Голубой огонь пробежал по стенам голой комнаты, так что та замерцала, заколебалась. Когда ее формы обрели четкость, все углы и щели ломились от оборудования, аккуратно расставленного на полках.
- Это копия твоей лаборатории в башне! - воскликнул тэй.
- Одной из нескольких.
- У тебя слишком много секретов от меня, сын мой!
- Я ищу способы развлекать тебя, отец. - Он погладил перья тэя. Создать биокорковую сеть для электромагнитной матрицы было довольно трудно... Я не смог предоставить тебе средства выразить художественную сторону твоей натуры.
- Успокойся, сын мой. Подумай о том, чего ты достиг! Я снова жив, и за одно это я благодарен. Ты стал великим ученым - техномагом на века! - Тэй вгляделся в окно. - Я вижу войска, множество кхагггунов в боевом снаряжении.
- У регента и звезд-адмирала возникли разногласия. По-моему, они намерены убить друг друга.
- Неудивительно, - резко сказал тэй. - Я всегда твердо верил, что нельзя смешивать Великие и Малые касты. Неравным присуще недоверие. Да и как иначе? Недоверие у них врожденное.
- Все гораздо серьезнее. - Нит Сахор унес тэя от окна. - Я уверен, что здесь действует еще одна сила - мощная, незаметная, с какой мы никогда прежде не сталкивались. Связанная с самой Кундалой.
- Да, ты с самой высадки считал, что эта планета особенная.
- Я не убедил никого и разгневал многих. Теперь я вижу, что был прав, отец. Кундала будет для нас либо великим успехом, либо смертным приговором.
- Приговором? Почему приговором?
Нит Сахор сел на табурет перед одним из таинственных пультов. Банки голографических рун - красных, синих, желтых - разлились по корковой поверхности, как дождь, исчезая и появляясь снова таким сложным узором, что у тэя заболела голова.