руки развернули детей, как сырую глину на колесе, направив в другую сторону. Джийан, словно черепаха, втянула голову глубже под капюшон плаща и двинулась вперед, идя естественной походкой, чтобы не привлекать внимания.
Они были пьяны, эти глупые черноглазые кхагггуны. Злы и пьяны. Они хотели того, чего хотели, и, будучи в'орннами, собирались получить это немедленно. Подошли к Риане и, смеясь, потыкали в существо, свернувшееся у нее в руке. Потом начали делать непристойные жесты. Схватили ее за край дорожного плаща и стянули его, обнажив длинные загорелые ноги.
Джийан, идя к ним, приготовилась сотворить заклятие. Ей не хотелось бы делать это - здесь, в таком людном месте, когда рядом Дар Сала-ат. Но когда она призвала Осору, руки вдруг начало жечь. Такое случалось уже дважды, в последний раз - прошлой ночью. Джийан проснулась от боли, такой сильной, что пришлось прикусить губу, чтобы удержаться от крика. До рассвета она лежала без сна, боясь, что не выдержит возвращения боли. Тогда, как и теперь, руки тряслись, казались раздувшимися в три раза, словно вывернулись наизнанку, словно обнажились все нервы. Однако теперь обжигающая боль перешла из предплечий в плечи. Когда два импульса соединились в груди, Джийан упала на колени. Ноги больше не держали ее. Голова опустилась, лицо заливал пот. Она хватала ртом воздух, рыдая и покачиваясь, и молилась о прекращении боли, терзающей тело. Казалось, все молекулы разрываются в клочья - и снова группируются, но в каком-то непонятном порядке. Блестящие черные коконы на руках стали более толстыми, грубыми, чешуйчатыми. 'Оборони меня Миина, подумала она. - Что происходит?'
Сквозь завесу боли Джийан заметила, что трое кочевников остановились. Черные как смоль волосы, светлые глаза, кожа, ставшая бронзовой под солнцем пустыни... Они были всего лишь на расстоянии броска камня от места, где к Риане пристали кхагггуны. Краем глаза Джийан заметила легчайшую рябь. Не перемолвившись ни словом, кочевники перестроились, образовав равносторонний треугольник.
Джийан, хоть и скорчившаяся от боли, почувствовала как по позвоночнику пробежало покалывание, словно она наступила на паучье гнездо. Она уже видела такую конфигурацию: громадный равносторонний треугольник из ядровниковых столбов в центре Большого Зала Приемов во дворце регента. Случайно ли кочевники образовали именно эту фигуру? Солнечный свет отражался от фасадов зданий, придавая происходящему какую-то нереальность.
Тигпен предупредила Риану о кхагггунах, как только они вышли на площадь.
- Будь осторожна, - прошептала она, - ты теперь снова среди в'орннов.
- Я знаю, что думают о женщинах мужчины, - ответила Риана. - Сама была мужчиной.
- Ты теперь не просто женщина, а кундалианка, - заметила Тигпен. Будет труднее, чем тебе кажется.
- Что у нас тут? Хорошенькая юная счеттта? - сказал первый кхагггун, когда все трое окружили ее.
- Свежая кровь, свежее мясо, - засмеялся второй, проводя мозолистой рукой по щеке Рианы.
Третий громко рыгнул, распространяя кислую вонь дешевого нумааадиса.
- Мы прихватим тебя с собой, рабыня. - Он ткнул Тигпен. - А потом снимем шкуру с этой противной твари и приготовим себе обед.
Все трое зашлись пьяным гоготом.
- Здесь друуги, - шепнула Тигпен. - Точно как предсказано.
- Что? - ахнул третий кхагггун.
- Эта тварь говорила? - спросил первый кхагггун.
- Отойдите, - сказала им Риана, но они то ли не услышали, то ли не обратили на нее внимания.
- Ты пьян! - Второй кхагггун приподнял полу дорожного плаща Рианы. М-м-м... представь, как эти ножки обхватят тебя!
- Зачем представлять, - загоготал третий кхагггун, - когда можно сделать?
Риана заметила, что трое друугов выстроились в форме Священного Треугольника. Она видела его на картинке в 'Книге Отречения'. Последние два дня она заучивала книгу наизусть, как раньше 'Величайший Источник'. До ид оставался один день; один день до гибели всей жизни на Кунда-ле. Друуги образовывали силовую линию: Канал из этого мира в целый ряд других.
- Я не могу больше ждать, - заявил второй кхагггун. - Давайте-ка ее в переулок.
- Предупреждаю в последний раз, - сказала Риана. - Отойдите.
Теперь они услышали ее и засмеялись.
Риана открыла Третий Глаз и почувствовала, как становится фокусной точкой внимания друугов. Она превратилась в линзу, через которую будет усилена энергия Канала. Их головы наклонились вперед, и неожиданно Риана ощутила, что Канал открыт. У нее под ногами запели силовые ручьи. Пение, подобное ливню с ураганом, подобное шелку, реющему на ветру; гром, скрытый в темных холмах; дикие крики совы в зеленых кронах; снег, взметаемый с холодных вершин Дьенн Мара; паруса, подобные городам на горизонте; кованая медь заката, мостом перекинувшаяся через океан; расплавленный жар полудня; подобная раковине муодда розовость рассвета; туман в объятиях дев; наступление ночи. Странными, дивными словами друуги создали целый мир. И сотворенный ими мир вырвался наружу. Внезапное сотрясение - беззвучное, оглушающее, глубокое - наполнило площадь. Вода из фонтана брызнула во все стороны. Телеги торговцев закачались на колесах, ближайшая к центру треугольника завалилась набок. По булыжникам покатились продукты.
Джийан, по-прежнему охваченная болью, с трудом встала и, задыхаясь и пошатываясь от головокружения, пошла к Риане. И кочевники, и кхагггуны пропали без следа, исчезли в сгущающемся знойном мареве, словно в зыбучих песках. Равнодушные ко всему чтавры хвостами смахивали мух с блестящих боков. Торговец поправлял телегу, пинками отбрасывая испорченные продукты. Старый провидец молчал, как каменный, закрыв лИцо руками; похоже, он плакал. Все остальные разбежались.
Риана повернула голову в сторону Джийан. Лица приближающейся женщины она не видела.
- Твой опал говорил со мной. - Голос девушки был так мягок и мелодичен, что у Джийан перехватило дыхание, ибо она услышала в нем что-то от тенора сына. - Ты звала меня в Серёдку, и вот я здесь. Меня зовут Риана, а это Тигпен. - Она погладила существо, которое держала на руках.
- Добрый день, госпожа, - произнесла Тигпен.
Увидеть раппу, живую и здоровую - и в руках ее ребенка!.. Джийан была потрясена настолько, что на мгновение потеряла дар речи.
- Полагаю, госпожа, ты не ожидала увидеть одну из нас.
- Мягко сказано, Тигпен. - Джийан с радостью ухватилась за отвлекающий разговор, поняв, что не в силах вынести долгожданную встречу. - Но я очень рада видеть тебя. Я никогда не верила в ложь о раппах.
- Благодарю, госпожа.
- Если можно спросить, кто были эти кочевники, что так неожиданно вмешались?
- Друуги. Во всяком случае, так называется их племя.
- Я ничего не знаю о них, Тигпен.
- Как и ты, они рамаханы. По крайней мере их предки были рамаханами.
- Значит, слухи верны. Друуги - отколовшаяся часть моего народа.
- Так гласит одна теория. По другой, они прямые потомки Великой Богини, истинный род рамахан.
Джийан склонила голову набок.
- Ты чудесная малышка, верно? Тигпен засмеялась.
- При первой встрече и Дар Сала-ат сказала что-то подобное.
Риана улыбнулась.
- Как нам называть тебя?
Джийан заглянула в глубину глаз Рианы, и Дар позволил ей мельком увидеть жизнь Рианы с тех пор, как она была вынуждена оставить ее с Барттой в Каменном Рубеже. Она узнала, какой стала сестра - страшной не только снаружи, но и изнутри. Она поняла, какую зияющую прореху вызвало долгое отсутствие Миины в колдовской защите монастыря, почувствовала с нарастающим ужасом Темное зло, пропитавшее остатки рамахан. По позвоночнику пробежала дрожь. 'Милосердная Богиня, сколько боли вынесло мое дитя? И меня не было рядом...' На губах была горечь, как от пепла. Ей страстно хотелось обнять своего ребенка, прижать к себе, баюкать, как в детстве... Но нельзя. Не здесь; может быть, и никогда. Риана больше не ее дитя; она - Дар Сала-ат.
