Они ехали на быстрых чтаврах, которых Риана раздобыла в горной деревушке Дальний Рынок. Идя по покрытым утоптанной грязью улицам, она чувствовала себя неловкой и ужасно виноватой. Тигпен сотворила для нее изящное платье из бирюзовой ткани одежд Матери. Сначала Риана отказывалась надеть его, но - по настоянию Тигпен - в конце концов сдалась.
- Дар Сала-ат должен носить мантию Матери, - заявила Тигпен тоном, не терпящим возражений.
Они проезжали густые марровые леса и высокие аммоновые рощи, по созревающим лононским полям и каменистым хребтам, вниз по поросшим травой лощинам. Дорогу выбрала Риана.
Руководствуясь излучением опала, они направлялись почти строго на юг, более или менее по прямой линии к Аксис Тэру. Опал потребовал зайти в Серёдку - глухую деревушку в пятидесяти пяти километрах к северо-западу от города.
- Во-первых, опалы чрезвычайно редки, - начала Тигпен обычным менторским тоном. - Они старше самого Времени. Некоторые считают, что на самом деле это мелкие осколки Жемчужины, если хочешь, личинки, отложенные с момента сотворения Жемчужины.
- Ты веришь в это? - спросила Риана.
- В доказательство обычно указывается, что все опалы содержат включения, изъяны, из-за которых они и были отвергнуты в миг Творения.
- Да, но во что веришь ты?
Тигпен нахмурилась. Зрелище было вообще странное: маленькое, кругленькое, пушистое тело свернулось на мускулистой спине чтавра. Чтавр, похоже, не возражал. В сущности, поскольку мордочка Тигпен была рядом с его мордой, он, казалось, слушал ее так же внимательно, как Риана.
- Я считаю, что возможно все, - решительно ответила Тигпен. - Такое впечатление, будто вам - что кундалианам, что в'орннам - обязательно надо найти объяснения для всего в Космосе.
- А тебе не надо?
- Меня интересует другое, всякие мелочи: как хрупко доверие, рождающееся словно жемчужина в раковине муодда; как со временем созревает вражда, крепчая, как заваренный чай; как возникает любовь, растворяя черствость в сдержанном сердце. Пусть Космос смущает другие умы.
- Для чего же используются опалы?
- В правильных руках они помогают находить... что-то важное. Вроде тебя, например.
- Но зачем опал мне? Я могу использовать Заклятие Вечности.
- Это заклятие позволяет 'видеть', а не находить.
- Если бы у меня был опал, я могла бы посмотреть в него и найти что-то.
- Да, что-то потерянное.
- Вроде Джийан. Или Элеаны.
Чтавры начали очередной спуск по усыпанному глинистым сланцем склону. Они все еще находились в сердце Дьенн Марра; самые высокие пики подпирали небо позади них, вдоль северного горизонта. Солнце припекало, однако свежий ветер остужал пот, а в тени было просто холодно. Высоко над головой лениво кружила пара коричнево-белых каменных соколов, использующих восходящие потоки как трамплины, чтобы стремительно кануть вниз. В самых жарких пятнах солнечного света весело жужжали пчелы, перелетая с цветка на цветок. Между светом и тенью порхали голоноги.
- По-моему, тебе не следует искать Элеану.
- Не имеет значения, что скажешь ты или кто-либо другой. Я никогда не перестану любить ее.
- Она любила Аннона, - сказала Тигпен. - Ты теперь Риана. Ты - Дар Сала-ат.
- Все, что я есть, - возразила Риана, - продолжает жить. Аннон по-прежнему во мне, как и Риана. Мы оба существуем - один внутри другой. Признаться, часто это сбивает с толку. Иногда я не знаю, кундалианка я или в'орнн, мужчина я или женщина.
- Ты - и то, и другое; ты - ни то, ни другое, - ответила Тигпен. - Ты иное, что-то новое, еще развивающееся.
Путники перешли мелкую речку. На другой стороне было голое, довольно ровное пространство; воздух казался плотным из-за сверкающих солнечных лучей. Над камнями дрожало жаркое марево.
За час они добрались до конца плато и начали спускаться по другому склону, еще более крутому, чем предыдущий. Чтавры не могли идти бок о бок, и Риана обернулась. Позади них небольшой водопад звенел и сверкал над покрытыми мхом скалами, рассыпая водяную пыль на кружевные папоротники.
- Я тут подумала над тем, что ты говорила о любви, - сказала Риана. Ни время, ни другое тело не в силах изменить любовь. Я - это я, Тигпен. В этой жизни или в другой. Какое платье я вынуждена носить, к делу не относится.
- Ну а Элеана? Она знала тебя как мужчину-в'орнна. Допустим, вы встретитесь снова. Какой, по-твоему, будет ее реакция, когда она увидит женщину-кундалианку? Думаешь, она узнает тебя? Думаешь, она хотя бы поверит тебе?
- Элеана из тех, кто узнает правду, когда слышит ее, - ответила Риана. - Не могу сказать, что она подумает, когда мы встретимся снова... а я уверена, что мы встретимся! Но вот что я тебе скажу. То, что мы есть, идет у нас изнутри. Если бы она каким-то образом превратилась в в'орнна, я узнала бы ее. Я бы по- прежнему видела в ней то, что увидела при первом взгляде. Я бы по-прежнему любила ее.
- Но разве мы не связаны неразрывно с тем, как мы выглядим? Разве ты не приняла меня в первый раз за животное из-за лап и хвоста?
- Я, не подумав, сделала скоропалительный вывод. Это была непроизвольная реакция.
- Типичная в'орннская реакция.
- Я никогда больше не сделаю такой ошибки.
- Значит, ты признаешь это. Ты не тот мужчина-в'орнн, который...
- Ты приписываешь мне слова, которых я не говорила, Тигпен! Я изменилась. Наверное, любое мыслящее существо меняется. Это часть нашей генетической структуры, то, что отделяет нас от животных. Кор рождается кором и умирает кором. Такова его природа. Но не наша.
- Вижу, что ты сильна в философии, - радостно отозвалась Тигпен. - Тем лучше для меня. Прошли века с тех пор, как я лакомилась такой полемикой!
День догорал, и постепенно тени удлинялись. Цвета, яркие днем, приобретали более густые, приглушенные оттенки по мере того, как нагретый глянец дня сменялся более прохладными тонами сумерек. Над головой еще сияли раскаленные добела облака, но у горизонта природа закутывалась в кайму плаща ночи.
Чтаврам надо было передохнуть, поесть и попить, поэтому путешественницы высматривали защищенную поляну, где можно устроить лагерь. Не прошло и часа, как они нашли подходящее место на северных окраинах леса атлантовых кедров. Неподалеку извивалась питаемая водопадом речка, сопровождавшая путников весь вечер. Пока скакуны, опустив головы, пили и щипали крив-траву, Тигпен и Риана почистили их, потом отправились на поиски хвороста, съедобных кореньев, грибов и папоротника.
Хотя Тигпен приготовила вкусное рагу, у Рианы не было аппетита. Она все время думала о Матери. Ей хотелось повернуть время вспять, изменить тропу, предписанную судьбой. Словно почувствовав ее страдания, Тигпен отложила еду и подобралась поближе.
- Мрачные мысли, оставаясь невысказанными, имеют гнусную привычку умножаться, - тихо произнесла она.
- Я не хочу говорить об этом.
- Хорошо.
Риана, вспыхнув, повернулась к ней:
- Как ты можешь быть так спокойна?
- Коротышечка...
- Что с тобой? Неужели ты даже не сердишься?
- Какой смысл?
- Смысл?! - вскричала Риана. - Как мне вообще разговаривать с тобой, если ты несешь такие глупости!
Тигпен положила лапу на плечо Риане.
- Послушай, ты должна найти способ простить себя. Риана встала, отошла немного в сторону и,