оживленно переговаривались, обсуждая любовницу и сына регента.
- Видишь? - пробурчал Аннон. - Уже все знают, как ты победила Кургана в состязании.
- Но никто не знает, как я выиграла, - сказала Джийан со слабой улыбкой, известной ему даже лучше, чем вечные морщины на лбу отца. Она обняла его за плечи. - Этот секрет знаем только ты и я, а?
Аннон представил, как крохотные бледные волоски касаются его безволосой кожи, и содрогнулся. Отвел взгляд, чтобы чем-нибудь занять мысли. Разумеется, были и такие, кто не обращал на них внимания, например, кундалианские рабы - чумазые, спины согнуты от долгой работы на шахтах в предгорьях Дьенн Марра. Время от времени в'орнны проводили их по улицам города - и чтобы укрепить свое превосходство, и чтобы еще больше деморализовать кундалиан. По слухам, добыча минералов из скал происходила в страшных условиях. Тощие, как прутья, кундалиане не сознавали ничего, кроме смертельной усталости. Они заслужили свою судьбу: в основном это были члены кундалианского Сопротивления, схваченные при попытках убийств, поджогов, диверсий. Как ни странно, при виде их, при виде боли на лице Джийан Аннон чувствовал, как что-то шевелится в глубине души. Тот же самый стыд, который он испытал, когда Курган схватил кундалианскую девушку.
- Почему ты вызвала Кургана на состязание? - спросил он внезапно, чтобы отвлечься от этих мыслей. - Да еще на улице, где вас видело столько народу?
- Это было неправильно? Твой отец накажет меня?
- Конечно, это было неправильно! И конечно, он накажет тебя! - прошипел Аннон. - Разве не плохо, что ты не хочешь носить сифэйн? Теперь тебе понадобилось продемонстрировать кундалианское колдовство на людях! Ты могла вызвать бунт! Тебя могли обидеть!
- Я тронута твоей заботой, - отозвалась она. - Возможно, я поддалась эмоциям.
- Курган не забудет этого, уверяю тебя. Он убежал из хингатты, словно псы Н'Луууры кусали его за интимные места.
Они собирались повернуть за угол, когда Джийан протянула руку, придерживая Аннона. Вереница черно-красных катеров геноматекков направлялась на юг, двигаясь очень низко над землей. Караван сопровождали катера кхагггунов.
- Что происходит? - спросил Аннон, заметив, что Джийан побледнела.
Она затащила его в тень лавки торговца шелком. Отрезы прекрасных разноцветных тканей трепетали, как флаги. Пешеходы - и в'орнны, и кундалиане одинаково - расступались, пропуская караван.
- Снова собрали младенцев. - В голосе Джийан была боль.
- Каких младенцев? - Аннон смотрел, как удаляются блестящие машины, как толпа смыкается за ними, возвращаясь к своим делам.
Джийан сделала ему знак, и они пошли дальше к дворцу регента.
- Дети насилия, - сказала она, когда он спросил ее снова. - Кхагггуны насилуют кундалианок. - Они прошли мимо кундалианки, плетущей корзины из крив-травы. От корзин шел сладковатый дух брожения. - Некоторые беременеют. Каждая свора кхагггунов отслеживает места своих развлечений; кажется, они даже этим гордятся. Но есть и еще одна причина для строгой отчетности. Время от времени они отмечают в своих списках, кто забеременел. И в надлежащее время возвращаются, чтобы забрать младенцев. Кхагггуны перевозят их сюда и до шести месяцев держат у гэргонов в Храме Мнемоники. Потом вызывают геноматекков, и детей забирают в 'Недужный дух', приют неподалеку от Гавани.
- А что происходит там?
- Никто не знает, - печально сказала Джийан. - Даже Сопротивление.
- Почему это заботит тебя?
- Меня заботит любая жизнь, Аннон.
Он был уверен, что она не сказала ему всего, и собирался добиваться полной правды, когда его внезапно отвлекли.
- Тебя окружает тень, молодой господин, - прокричал высокий гнусавый голос.
На углу устроился старый кундалианский провидец. Над самодельной палаткой висел цветной плакат: 'ТРЕТИЙ ГЛАЗ ВИДИТ ВСЕ'. Последнее время в городе завелось множество самозваных провидцев. Источником их так называемых способностей, несомненно, был сильный и таинственный психотропный наркотик саламууун. При приближении кундалианки и юного в'орнна провидец обернулся к ним. Черные, как ночь, глаза смотрели прямо на Аннона.
Он снова выкрикнул ту же фразу, и Джийан резко сказала:
- Помалкивай, если не хочешь неприятностей, старик. Это сын регента.
- Я видел тебя. - Провидец, казалось, вошел в транс. - Ты отмечен Древним. Шрам пронзает тебя.
- Говорят тебе, помалкивай! - Джийан сжала плечо Аннона, толкая его в обход провидца, к стройным башням дворца; их вершины горели в лучах заходящего солнца.
- Я вижу смерть, смерть и снова смерть! - крикнул провидец им вслед. Лишь равносторонняя истина может спасти тебя!
- Не обращай на него внимания, - сказала Джийан.
- Что он имел в виду? - спросил Аннон.
- Чепуха. - Джийан ускорила шаг, чтобы побыстрее уйти от старого кундалианина. - Только дураки интересуются чепухой.
Наконец они подошли к дворцу регента. У исполинских внешних ворот из яшмы с бронзой их остановило внешнее кольцо хааар-кэутов в пурпурной форме из неотражающего силиконового полимера, типично в'орннского материала, настолько же практичного, насколько и эстетически мертвого. Платиновые знаки различия крепились на рукавах и воротничках. В строго кастовом обществе выставление напоказ звания служило для кхагггунов верным знаком, что Порядок поддерживается.
Охрана была столь дисциплинированной, что Джийан пришлось показать свой окууут, даром что она проходила здесь по нескольку раз в день и с ней был сын и наследник регента. Прямоугольный экран стал светло-голубым, когда хааар-кэут по имени Фраун прижал ладонь левой руки Джийан к пластинке из терциево-медного сплава. Она почувствовала легкое покалывание. По экрану побежал ряд красных цифр - математическая формула, относящаяся, как она узнала, исключительно к ней. Еще одно проявление желания гэргонов превратить жизнь в четкую - и потому легко управляемую - систему.
- Подтверждено, - объявил Фраун.
- Скажи-ка, - поинтересовалась Джийан, - чего ты ожидаешь увидеть на экране, когда проверяешь меня?
- Я приучен не ожидать ничего и предвидеть все.
- Какой ужас! - воскликнула она. Аннон ухмыльнулся, прикрывшись рукой. - И ты до сих пор не запомнил меня?
- Ты - кундалианка, - ответил он совершенно серьезно. - Как можно ожидать, чтобы я запомнил тебя? - Отведя от нее взгляд, стражник официально кивнул Аннону. - Можешь пройти.
- Благодарение Миине! - язвительно сказала Джийан. Фраун украдкой подмигнул ей.
Они прошли по коридору, который в'орнны специально сделали узким и полутемным, чтобы наблюдать за проходящими через невидимые окна из в'орннского хрусталя, проделанные в каменных стенах. В тусклом свете разглядеть можно было только то, что находилось прямо перед тобой.
- Кургану был необходим урок смирения, - сказала Джийан, словно они не прерывали разговора. - Он слишком много воображает о себе.
- Он очень умен.
- Не сомневаюсь.
Обшитую толстыми панелями дверь охраняли хааар-кэуты внутреннего кольца. И снова Джийан пришлось пройти официальное опознание по окуууту. Пока ее проверяли, Аннон зачарованно рассматривал кундалианские узоры и символы, вырезанные на двери. Однажды он спросил Джийан, почему кундалиане не подписывали произведения искусства. Она ответила, что и художники, и мастера работали для Великой Богини Миины и для собственного удовлетворения.
- Объясни, как я уничтожила стержень, - попросила она, переходя на кундалианский. Они вошли в маленькую треугольную прихожую, выходящую в восьмиугольный двор. Это удивительно мирное и приятное место было окружено лоджией, крышу которой из зеленой, как море, черепицы поддерживали резные шанаитовые колонны, по пять с каждой стороны. Легкий бриз шевелил ветви ароматных олив и
