пропадали из виду.
Ни одна из ныне живущих рамахан не помнила времен, когда монастыря не существовало. По преданию, здание было задумано и возведено богиней Минной. Многое подтверждало достоверность этой легенды, и в первую очередь - сам камень постройки. Ничего подобного в горах Дьенн Марр не встречалось. Он был плотным и настолько твердым, что прошедшие века не оставили следов на огромных глыбах. На всей Кундале сравниться с ним мог разве что бывший монастырь Слушающей Кости в Аксис Тэре - ныне в'орннский Храм Мнемоники.
Риана, ежедневно работавшая в колдовском саду Бартты, видела монастырь каждый раз, когда поднимала глаза. Если же смотреть вниз... Изредка на крутых, ступенчатых улицах мелькали фигурки людей. Они двигались короткими, быстрыми рывками, часто замирая на месте, словно придавленные вечной усталостью, словно навеки разучились радоваться. Завернувшись в темные плащи, люди спешили по своим делам или одиноко стояли, погрузившись в размышления, на заслоненных от света порогах или у наполовину прикрытых ставнями окон. Будто чего-то ждали, вечно ссутулив плечи под невидимым ураганом. Где суета и шум голосов, споры из-за цен? Где переклички знакомых на переполненных народом рынках, вопли играющих детей? Где, в первую очередь, многочисленные кундалианские праздники, отмечающие смену времен года, урожаи, особенные дни календаря, которые Джийан с такой любовью описывала ему? Тишина нервировала. Аннон и Курган любили проводить время в окрестностях Аксис Тэра, но всегда возвращались к зною и бурному ритму города.
Окруженная странными запахами, от которых кружилась голова и слегка подташнивало, Риана работала под острым взглядом Бартты. С распухших от побоев лица, шеи и плеч еще не сошли синяки. По ночам она не могла спать от боли, однако снотворное, которое готовила для нее Бартта, не пила оставшись одна, выплевывала за окно.
Риана считала себя умной - и, как оказалось, зря. Однажды ночью, через три дня после избиения, она попыталась выскользнуть из дома. Подождала, пока погаснет лампа в спальне Бартты, пока весь дом погрузится в темноту, встала с постели и подошла к открытому окну, пристально глядя в ночь. Низкие облака неслись по небу, закрывая вершины гор и минареты монастыря, воздух был промозглым и холодным. Натянув плащ, она вылезла в окно - и оказалась лицом к лицу с Барттой.
Первый удар бросил девочку на колени. Затем Бартта схватила ее за волосы на затылке и дернула так сильно, что на глазах выступили слезы, но Риана твердо решила не кричать. Только скрипела зубами от ярости. В руке Бартты сиял шарик света.
- Смотри! - приказала Бартта, сильно дернув Риану за волосы.
Цветы на клумбе под окном, куда она последние три дня выплевывала сонное питье, поникли, лепестки сморщились. Бартта наклонилась ближе.
- Глупый, упрямый Аннон, - прошипела она. - Думал, я не пойму твои уловки? - Она выпустила волосы Рианы. Ее голос изменился, смягчаясь. - Риана никогда бы не подумала об уходе. Зачем бы ей? Где-то в этих горах - ее дом, она среди своих сородичей, скоро войдет в элиту своего народа, ей откроются все тайны Миины.
Бартта помогла девочке встать, отряхнула платье, погладила по щеке. Отвела в другую часть сада и ласково сказала:
- Вот видишь это растение с цветами в форме воронки и каплевидными орехами? - Бартта опустилась на колени, и Риана присела рядом. - Это бругманзия багряная или, как ее еще называют, кровавица. - Бартта сорвала орешек, сняла зеленую кожуру, положила красноватую сердцевину Риане на ладонь. - Я научу тебя, как делать из нее пасту, которая, проглоченная в нужном количестве, не даст тебе замерзнуть даже в мороз. Это тайна, которую не знает ни одна из учениц. Даже не все послушницы. - Она ласково погладила Риану по голове. - Но тебя я научу. Хочешь?
Риана, сбитая с толку такой резкой сменой настроения, кивнула, хотя не понимала, как это ей может пригодиться.
* * *
Два дня спустя Риану разбудило пение силовых ручьев. Бартта говорила, что они оплетают всю Кундалу. Так уж получилось, что дом был построен на ручье, но ведь так же был построен и монастырь Плывущей Белизны. В сущности, по словам Бартты, все рамаханские монастыри стояли на главных ручьях. Загадочная силовая решетка страшно интересовала Бартту; она все время спрашивала Риану, чувствует ли та ручьи. Риана всегда отвечала 'нет', но обещала стараться, потому что хотела, чтобы Бартта продолжала говорить о них. Риана сделала вывод, что среди многого другого, утраченного рамаханами, была подробная карта ручьев. Без карты невозможно осмыслить линии; не зная точек пересечения, невозможно понять природу решетки и ее предназначение. Очевидно, теперь очень немногие из рамахан могли хотя бы почувствовать ручьи, что уж тут говорить о попытке составить карту заново.
Кости гудели, словно тело превратилось в инструмент, струны которого перебирает невидимый виртуоз. Ощущение было не очень неприятное, однако, безусловно, жуткое.
Только-только рассвело; при низком небе, затянутом черно-синими тучами, утро обещало быть лишь чуть менее темным, чем ночь. Риана встала посреди спальни и закрыла глаза. Ее окутывала тишина. На улице лихорадочно щебетали птицы; дождь мягко барабанил по подоконнику, шелестел в колдовском саду.
Ужасная примитивность дома начала угнетать ее. Ни атомных ламп, ни ионных акселераторов, ни терциевых матриц, ни нейронно-сетевых генераторов. Тепло от огня, свет от масляных ламп и ничего, что давало бы ощущение связи с внешним миром. Деревня, в сущности, глуха, нема и слепа. Неудивительно, что Кундала оказалась такой легкой добычей.
Внезапно заскрипели половицы, из соседней комнаты позвала Бартта. Девочка натянула кундалианскую одежду и вышла из спальни.
Бартта сидела за деревянным столом. На столе стояли две миски, заполненные отвратительной кундалианской кашей. Риане она не нравилась.
- Садись завтракать. Сегодня будет много работы. Риана молча села, но не взяла деревянную ложку. Сейчас бы хоть немножко жареных коррибов.
- Мазь, которую я сделала для тебя, действует. Твое лицо выглядит гораздо лучше. - Можно подумать, что синяки появились в результате несчастного случая! - Еще немного, и я отведу тебя в монастырь.
Девочка угрюмо уставилась на неаппетитный завтрак. В пустом животе урчало. За ужином она почти ничего не ела. Приготовленные Барттой тушеные коренья по вкусу и запаху напоминали грязь. То немногое, что Риана проглотила, не удержалось в желудке: ее вырвало примерно через час после того, как она отправилась спать.
- Ешь. - Голос Бартты стал строже. - Как кундалианка...
- Джийан не стала бы это есть. Бартта не донесла ложку до рта.
- В'орнны схватили Джийан, ей пришлось жить с в'орннами, пришлось делить постель с в'орнном. Ей надо было приспособиться, чтобы выжить, - как должна приспособиться и ты.
Мгновение Риана обдумывала эти слова. Бартта знала, чем пронять Аннона: достаточно просто упомянуть Джийан.
Риана схватила ложку. Внушив себе, что это жареное мясо кора, она забросила вареную крупу в рот и побыстрее проглотила.
В мгновение ока Бартта вырвала ложку из руки Рианы, схватила ее за плечо и яростно встряхнула.
- Ты ешь, как животное! - завопила она Риане в лицо. - Ты что, животное? Кундалиане не едят, как животные! Кундалиане - цивилизованный народ! - Она толкнула Риану так, что стул закачался. - Ну-ка подбери ложку. Вымой ее и приходи, я научу тебя, как есть правильно.
Когда Риана вернулась к столу, Бартта встала рядом с ней.
- Набери ложку гленнана и положи в рот. Пока жуешь, отложи ложку, чтобы насладиться вкусом. Глотай. Теперь снова возьми ложку...
Так и пошло. Посередине завтрака Риана с неудовольствием призналась себе, что Бартта права. Для нее гораздо полезнее просто слушаться Бартту. Раз уж застряла в этом проклятом теле, надо хотя бы приспособиться к нему. И научиться кундалианским обычаям. Взять, к примеру, завтрак. Может, и не очень вкусный, зато по крайней мере желудок не возмущается, как вчера вечером, когда она запихивала в себя пищу.
Потом в ней вновь восстал в'орннский воин. 'Я не Риана!' - упрямо крикнула она в уме. Сердце
