назад в Дзудзи.
Цзяо Сиа тряхнул головой и рассмеялся:
— Не за ней, а за тобой!
Со-Пенг стоял, как громом пораженный.
— За мной?
— Ты обладаешь даром, так же, как и я. Тандзяны ценят этот дар. Если его подчинить дисциплинирующему влиянию учения Тао-Тао, его возможности станут поистине безграничными.
— Я не хочу подчиняться никому и ничему.
Сознание Со-Пенга захлестнула горечь: как он мог быть, так слеп, что не усмотрел связи между его даром и учением Тао-Тао? И он спросил себя, зачем мать налгала ему, заверив, что никакой связи между ними нет? В чем еще она налгала ему? А что если все, в чем Цзяо Сиа обвинил ее, в самом деле правда?
— Тогда ты просто глуп, — лицо Цзяо Сиа вытянулось в маску полнейшего презрения и разочарования. — Ты что, не понимаешь, что твои потенциальные возможности, так же, как и мои, не имеют пределов? Только твое сознание недисциплинированно, неразвито, несфокусировано. Изучение Тао- Тао может изменить все это, дав тебе силы, которые тебе и не снились!
Со-Пенг понял, что мать не все ему сказала при расставании. Она прекрасно звала, чего надо тандзянам. И что карма Со-Пенга и карма Цзяо Сиа — встретится вот так. И она сделала все от нее зависящее, чтобы это произошло на нейтральной территории, где у Со-Пенга был хоть какой-то шанс устоять в схватке. Она, конечно, знала, что дар его неразвит, несфокусирован и недисциплинирован, в то время как дар Цзяо Сиа прошел огранку Тао-Тао.
— Я не вернусь с тобой в Дзудзи, — твердо сказал Со-Пенг, закрывая свою карму, как и карму Цзяо Сиа.
— Слабак! — воскликнул тот. — Вспомни, как мы воровали черепашьи яйца. Позднее учение Тао-Тао открыло мне всю греховность содеянного нами. Мы крали у черепах их будущее, Со-Пенг. То же самое сделала с нами Лианг, исчезнув из монастыря однажды ночью: она украла у нас будущее. У тебя она украла будущее: ты наждался в учении, а она лишила тебя возможности учиться. В ней все зло! И она за это поплатится!
Как береговая линия, меняющая конфигурацию под ударами волн, мир Со-Пенга пошатнулся под влиянием слов Цзяо Сиа: ненависть Цзяо Сиа стала его ненавистью, ощущение брошенности собственной матерью, преследовавшее того всю жизнь, стало и его ощущением покинутости.
— Она скрыла от тебя твое наследие, Со-Пенг! А ведь оно было твоим по праву рождения. Рассказать тебе о нем был ее долг. Но она не рассказала. А рассказала ли она тебе о том, что похитила у нашего деда священные изумруды? Полагаю, что тоже нет. А они нужны ему, Со-Пенг. В них — источник его могущества. Говорят, эти шестнадцать изумрудов когда-то принадлежали самому императору Чи, нашему с тобой общему предку. Говорят, что благодаря этим изумрудам император жил многие десятилетия после того, как все его ровесники умерли.
Гнев закипел в груди Со-Пенга, и ему страшно захотелось дать выход этому гневу, бросить в лицо Цзяо. Сиа все эпитеты, которыми тот наградил мать. Но он ничего не сказал, понимая, что эти слова послужат Цзяо Сиа доказательством того, что изумруды действительно у Лианг. Нет, никогда Цзяо Сиа не получит этого доказательства.
— Я думаю, что легенда не врет, — продолжал тем временем Цзяо Сиа. — Сейчас, когда мы с тобой разговариваем, наш дед слабеет, силы оставляют его. Лианг знала об этом, похищая изумруды, но это ее не остановило. И возмездие уже близко.
На мгновение души юношей сплелись, и Со-Пенг содрогнулся, увидев, какой монстр появился в результате этого слияния. Он почувствовал, что Цзяо Сиа скользит в его направлении, прижавшись спиной к скале. Он понял, что его чуть-чуть не захватили врасплох. Не владей он своим даром, лживая речь Цзяо Сиа оказала бы свое гипнотическое воздействие на его сознание, и он поверил бы, что их мать действительно воплощенное зло.
И, будто получив божественное озарение, Со-Пенг понял, что только он один может остановить своего единокровного брата и предотвратить смерть Лианг.
Выхватив из кармана восьмиконечную звезду, он метнул ее в Цзяо Сиа. Тот не отодвинулся ни на миллиметр, но, мгновенно вскинув руку, поймал ее на лету.
— Этим надо уметь пользоваться, братец, — сказал он, вертя пойманное оружие между пальцами с ловкостью фокусника. — Эта штучка не может причинить мне вреда. И ты не можешь повредить мне. — Мгновенно звезда замерла в его пальцах, готовая сорваться в полет. Солнечные лучи ослепительно сияли на отточенных, как бритва, лезвиях, будто это смертоносное оружие впитывало в себя солнечную энергию.
— Ты не оставляешь мне выбора, брат, — сказал Цзяо Сиа. — Так пусть же исполнится твоя карма!
В этот момент Со-Пенг почувствовал, что у него за спиной кто-то стоит. Усилием воли он подавил желание обернуться. По Так знал свое дело. Используя шум водопада как прикрытие своих шагов, он приблизился так, что тело Со-Пенга было все время на одной линии между ним и тандзяном.
Все свершилось в одно мгновение, и будущее, став настоящим, застыло, как крохотные фигурки, запаянные в стеклянном сосуде, и настоящее стало вечно изменяющимся, зыбким будущим.
По Так внезапно появился из-за правого плеча Со-Пенга и бросился на Цзяо Сиа. В его правой руке сверкнул нож. Но тотчас же Со-Пенг услышал тонкий писк, будто жужжание комара, и он резко толкнул По Така.
Звезда просвистела мимо головы самсенга. Падая, он все-таки успел зацепить ножом ногу Цзяо Сиа. А тут и; Со-Пенг подоспел.
Уже когда они схватились, Со-Пенг понял, что совершил ошибку, сойдясь вплотную со своим единокровным братом. Хотя он был силен не по годам, но не владел техникой рукопашного боя, в которой был так искушен Цзяо Сиа.
Со-Пенг пытался наносить удары кулаками, коленями, ногами. Но все было без толку. Цзяо Сиа либо парировал его удары, либо уклонялся от них так, что Со-Пенг промахивался и в кровь разбивал себе руки о скалу.
Краем глаза Со-Пенг видел, что По Так поднимается на ноги, вытаскивает из-за пояса пистолет. Но братья так переплелись телами, что По Так не мог выстрелить, боясь попасть в Со-Пенга.
Со-Пенг изо всех сил пытался вырваться из братских объятий, но Цзяо Сиа, понимая, насколько опасным будет для него разъединение, прижимал его все крепче к себе. Одновременно он нащупал пальцами горло Со-Пенга и начал его душить.
Со-Пенг запаниковал, судорожно изыскивая способы спасения, но все было бесполезно. Он понимал, что приближается его смерть.
И, сознавая все это, он полностью расслабился, так, чтобы заговорил древнейший язык человека — язык первобытных инстинктов и чтобы он подсказал ему путь к спасению.
Используя не только силу тела, но и силу духа, он сместил их совместный центр тяжести. Вместо того, чтобы стремиться оторваться от брата, он, наоборот, прильнул к нему и обрушил на него энергию своего духа.
Со-Пенг услышал крики парящих вокруг них орлов. Он услыхал шум воды, почувствовал холодные брызги разбивающихся о скалы капель.
А следующим, ощущением было ощущение полета, когда они, сорвавшись со скалы, полетели в бездну. Последней сознательной мыслью Со-Пенга было: как бы им расцепиться. И еще он отчетливо слышал, что По Так ему что-то кричит.
А затем оба брата, сплетясь телами в последней схватке, врезались в воду. Как и предчувствовал благодаря своему дару Со-Пенг, пенящаяся вода оказалась его союзником, оторвав от него Цзяо Сиа. Со- Пенг задыхался: вода лезла ему в рот и в нос. Он чувствовал, что тонет.
Падающая с неимоверной высоты ревущая разъяренной тигрицей, вода увлекла обоих юношей за собой.
Книга вторая
