как закат торопится остыть,Как долог день, как быстротечен год —Как этот смысл в душе соединить?И в этой несуразности вещей,В отсутствии единого ключаМне ближе вдруг погубленный Кощей,Чем два его наивных палача.Не воскресят ни музыка, ни речь,И даже ворожба не помогла.Какой урок – бессмертье не сберечь…Убить. Сломать. Тайком. Из-за угла.15 января 1986* * *Не сажали, не ссылали, не лишали…Мимоходом незатейливо душили.Но от этого отдышишься едва лиИ в работе, и в почете, и в могиле.26 марта 1987* * *Нас немоте учили рьяно,Ломая глаз, корежа слух.Уху казенного ДемьянаВливали в плоть, попали – в дух.О, как мы были совершенны,Послушны были до конца,Как нас пугали переменыИ смены крестного отца.Сажали нас – и мы садились,Нас поднимали, мы брели,И всё же не переводились,И размножались, как могли.И вот теперь нас слишком много,И всё имеем, что дано,И доморощенного бога,С громоздкой свитой заодно.Спешим, гордясь и не переча,Все ближе цель, которой нет,Двадцатый век – веков предтеча,В которых мы оставим след,Где будет время передышкиДля тех, кто умер и воскрес,Где с пулеметом ангел с вышкиВзирает весело с небес.27 марта 1987* * *Я полон музыки и словНа грани бытия,Где выход есть из бедных словВ небесные края.И эту грань не перейти,Стреле не одолеть,Где грань надежды и путиПроходит через медь.Где ты и явен, и нелеп,Где ты и прям, и ал,И где простор упрям и слеп,И невесом металл.Где без тебя и эту граньУвидеть не дано,Ты подошла в такую рань,Когда в душе темно.И осветила путь и тьмуЛениво, как-нибудь,И предназначила умуНе голову, а грудь.И так прозрачна теплота,Так трепетно внутри,И чей-то шепот: «Лепота…» —В ответ на вздох: «Гори…»И кружит снег из наших снов,Ложится не дыша,И тает талый вытек словПо имени душа.21 января 1988* * *Я смотрю на свое окруженье,Современников бедную тьму,И рискую сказать, что движеньеМоему не доступно уму.Мне не ближе вчерашняя драка,Что украсила нынешний век,Чем созвездие Девы и Рака,Чем песком занесенный ковчег.Одинаково чужды и близкиСвинство Брута и Цезаря спесь,И железные вдаль обелискиОт шумеров и галлов до днесь.Что мне это протухшее чудо,Что дырявило деда свинцом,Этот бурый заштатный иудаС незастегнутым глупым лицом? Это время во всем виноватоИ эпоха, туды ее в глаз,Не душа, а стеклянная ватаЧуть звенит и колеблется в нас.И живу я в просторном загоне,Не чужой и не свой никому,Еле кланяясь Ване и Моне,Что хозяева в этом дому.И мечтаю грядущего ради,Что загоны отправят на слом,И поселят меня в зоосадеС обезьяной в затейливый дом.Буду прыгать я с ветки на веткуС Цицероном и флейтой в ноге,Да еще бы потолще соседкуВ красно-белом одном сапоге.Может все это, в общем, неплохо,В чем-то даже, возможно, на ять…Все же люди, и все же эпоха,Что с них спрашивать, что им пенять…8 апреля 1988* * *Такая жажда весом в полглотка,А сердце гулко падает с откоса.Дорога над мостами коротка,От крымских плит до паводка и плеса.Вот здесь, где от реки через дома,Меж гаражом и Млечною дорогой,Мы целый раз совсем сошли с умаВ зеленой осени, холодной и убогой.И где-то плыли юг или восток,И где-то плакал брошенный ребенок,Ты на коленях у небесных ног,Родная от запястий до гребенок.Ломался лед, шумели поезда,И музыка замерзшая дрожала,И та, внутри текущая звезда,Свои круги до выдоха снижала.А мир спешил, заботы торопя,Но сквозь огни, и очередь, и рукиВознесся луч, на вылете слепя,И рос и гас в полуживые звуки.И клокотали, булькали во рту,Они перемещались и кипели,И медленно взрывались на светуПод кап ноябрьской бешеной капели.29 ноября 1988* * *Как бешено люблю я эту воду,Что хлещет сверху, золотом дымясь,Лицо и грудь подставив небосводу,Я с ней вступаю в медленную связь.Деревьев ветви жёлты и прозрачны,И алых маков головы влажны,И облака – и дымчаты, и мрачны —Из края в край плывут, обнажены.И я молюсь и плачу не напрасно,И вот вверху, пронзив земной зенит,Кривой зигзаг колеблется прекрасноИ колет вдрызг гранитный монолит.Гроза моя, сестра моя по страху,По ужасу, по свету и огню,Залей дождем казенную рубаху,Дымящеюся влагой парвеню.И задыхаясь, чудом пораженный,Я в травы на колени упаду,Полуживой, уже полусожженныйВ твоем, гроза, божественном аду.30 ноября 1988* * *Сомкнутся губы на губах,И руки на лугу.Прости меня за этот страх,Иначе не могу.И ветер будет рвать траву,И слезы течь во сне.Скользить и падать наявуПридется только мне.А вам лететь, сплетясь в кольцо,Кружиться надо мной.И ваше общее лицоПринадлежит одной.И пусть наш сон продлится так,Чтоб, нежностью раним,Зажегся в небе Божий знак —И две звезды над ним.8 декабря 1988* * *Медовые губы твои горячи,И белые руки твои – холодны.Горят на окошке четыре свечи,И звезды сквозь пламя видны.Качаются стены, стрекочут часы,И воздуха дух распирает звезду,Судьбу и любовь положив на весы,Туда и обратно тебя я веду.Какая дорога, душа в потолок,Стена помогает усердно пути,Быть может, последний прекрасный урок,Который нам вместе проплыть и пройти.Случайная крыша, короткий приют,И все не кончаются – дух и прыжок.И ангелы где-то высoко поют,И все не проходит удар и ожог.И я открываю навстречу глаза,И плечи сжимаю с усердьем ножа…А где-то на привязи бродит коза,В тумане от холода кожей дрожа… 4 марта 1989* * *Когда я с тобою венчалсяНа этой земле неживой,Серебряный всадник промчалсяНад самой моей головой,Поводья сжимая рукою,В трубу золотую трубя,Он клялся одною тобою,Что любит отныне тебя.И мне не осталось иного,Как вторить убого ему…И падало бледное словоНад всадником в бедную тьму.И звезды лениво светили,И месяц взошел и погас.И меряла версты и милиСудьба, отлетая от нас.30—31 марта 1989* * *Ночь и звезды, и ствол за спиною,И упругие ноги теплы,И качаются вместе со мноюДве широкие ветви ветлы.И песок осыпается тихо,Лист дрожит на ветру, невесом,И срывается в небо шутиха,Плещет в заводи медленно сом,И играет, и в кольца тугиеСвое тело упругое
