велика,Белый кормщик смотрит кроткоСквозь меня на облака.Что в его улыбке кроткой —Страсть былая, давний бой? Для меня он мост короткийМежду жизнью и судьбой.Как он видит все, наверно,Из своих свинцовых вод.Жизнь прошла светло и скверно,А могла – наоборот.Кормчий ждет, года все тише,Тише, медленней, страшней,Словно крылья, кружат крышиСреди улиц и огней.И под тем крылом железнымТак устало и темноСмотрит оком бесполезнымОдинокое окно.11 января 1984* * *Не суйся в этот мир с желанием заботы,Не думай, не звони, в спасители не лезь,Отдай, что есть в тебе, безделице работы,В которой был всегда и будь вовеки весь.Смотри, как каждый шаг кривыми зеркаламиОтброшен наугад уродливо и зло,Как мерзок твой портрет в дежурной этой раме,С которою тебе столкнуться повезло.Когда-то Рим стоял и вот уже разрушен,В Афинах на холмах развалины черны.Я знаю, кто-то был и к ним неравнодушен,Но кончилась любовь бессмыслицей войны.Мы преданы с тобой рассудку и покою,У каждого свой дом, а возле дома сад…Не трогай этот мир, он создан не тобою.Твое добро темно. И сшито наугад.2 апреля 1984* * *Карлов мост молчит в ночи,Спит вода у ног.В облаках плывет свечиТусклый огонек.Что ты смотришь в эту даль,Сквозь слезу светло?На плечах струится шаль,А в руках весло.Сонный лебедь за кормой,Медленно плывет.Чей-то шепот: «Милый мой» —Над туманом вод.Ах, какая тишина,И сквозь белый дымВся вселенная до днаВидима двоим.12 сентября 1984* * *Осенней жизнью медленно дышиИ пей до дна надколотую чашу,В бреду ума и ясности душиПрощальный час я нежностью украшу.Не той – шальной и пьяной, не святой,А той – живой, и медленной, и тихой,Скользящей за предельной высотойЗвездой падучей, яркою шутихой.Все позабыв, у краешка столаКолдуй, лепи и выводи узоры.Нам жизнь уже и тeсна, и мала,Так начинай невидимые сборы.Не ближний путь, и много не возьмешь,Добро и зло дели уже надежно,Возьми любовь, но ненависть не трожь —С ней можно жить, но вечно невозможно.Тепло свое последнее раздай,Зачем оно холодному покою,Где не плывут ни Волга, ни ВалдайИ дна морского не достать рукою? От каждой капли губ не отрывай,От каждой капли вод и каждой капли суши.Тяжелых век на мир не открывай,Чтоб круг святой хранил живые души.10 декабря 1984Памяти В. Б. ШкловскогоПодставив левое плечо,Я Шкловского несу,Но будет позже горячоОт ноши той в лесу.Я две гвоздики положуУ свежего холмаИ черный узел завяжу,Чтоб не сойти с ума.Кому же он в прощальный часСказал: «Убей меня»?И не закрыл тяжелых глазКак раз в зените дня.Узнать ответ не суждено,Беда невелика,Мое прощальное вино —Вода из родника.Мои прощальные словаНе слышит здесь никто,Без шапки мерзнет голова,И холодит пальто.И, в воротник упрятав нос,Замерзший пономарь,Читаю здесь среди березЧужой судьбы словарь.И понимаю наконецПод белый вой и свист,Что Бог – создатель и творец,А дьявол – полемист.11 декабря 1984* * *Свиток жизни так печален,Так легко его крыло.Словно молот наковален,Бьется сердце тяжело.Длится ночь, протяжно длится,Тонок голос снегиря,Недочитана страница,А уже читалась зря.Что за магия запрета,Отчего такой испуг?Отчего мелькнуло летоСредь снегов и ночи вдруг?Бог японский точит лясы.Кресло старое скрипит.У заснеженной террасыНежилой и белый вид.И скользит, тепло и свято,Снег из нашей высоты,Где крылато и распято,Где не мы, но я – как ты.17 января 1985* * *Как гибок этот звук и как протяжно пеньеЛетящей над землей взметнувшейся руки,Пробил верховный час и послано знаменьеИ жизни в этот миг и смерти – вопреки.Пускай кружится снег и ластится пороша,Так музыкален взмах и совершенен жест,Уже не тяжела немыслимая ношаПрироды, и судьбы, и даже отчих мест.Лети на этот снег, кружись под эти звуки,В изломанных лучах вершится торжество.О, как парят легко раскинутые руки,Как будто в этот мир явилось божество.Двенадцатых небес широкое пространство,Еще над ними – высь и нежности волна.Я дать тебе могу всего лишь постоянство,Принять и не принять которое – вольна.Как нежен кожи свет и как крылато время,Как совершенен жест и полон смысла вздох.Конечно, нас сильней забот житейских бремя,Но если мы умрем, то что такое Бог?18 января 1985* * *Звено добра негромкого начну,Звено навета выброшу из цепи,Прощу друзьям и новую вину,Как конь прощает бесконечность степи.Вершится суд неправедный в душе,И судят нас за дело и не делоПо всем законам вечного клише,Которыми судимо только тело.Ты подошла, в глазах твоих клеймо,Какая мелочь – истина и право…Вот две свечи, два зеркала в трюмо —Кривое – слева, и кривое – справа.О, как мы в глубину искажены!О, как уходят в глубь они, мельчая!И там внутри, где свечи зажжены,Стоит стакан невыпитого чая.И там, на дне, мерцание звездыДа волосы неведомого мрака,Усталых рук размытые следыВ созвездье Пса или созвездье Рака.Размытых глаз тяжелая печаль,Размытых губ кривая вереница,И эта даль, такая в душу даль,Что там Сибирь и даже заграница! Я, может быть, вернусь в грядущий век,Куда еще ведет меня дорога… На дне зеркал мерцает человек,Искавший путь, а встретивший лишь Бога.23 января 1985* * *А. ЛатынинойЛожится на землю пороша,А лес и неприбран, и тих,Какая веселая ноша —Печальная жизнь на двоих.Мы лыжи поставим у ели,Костер запалим неспеша,Пока нас не видят метели,Пускай отдыхает душа.И снег растворяется в кружке,И пар над водою багров,Хоть нет поддувала и вьюшки,Достаточно веток и дров.Сочится румяное мясо,И влага ладони пьяна,Не хватит ни жизни, ни часа,Чтоб выпить все это до дна.Чтоб выпить бездонные губыИ тут же уснуть на снегу,Где елей широкие трубыПоют на крутом берегу,А рядом березы застыли,Огонь копошится в золе.Как странно, что жили и былиМы все же на этой земле.24 января 1985* * *Черный ворон, надо мною не кружи,Ворожи, ворожея, ворожи.Защити меня от бед, ворожея,От навета, от хулы вражея.Птица бедная бескрылая Мугай,Все несчастья мои оком распугай,Все заботы, все желанья, все делаНе оставь без неусталого крыла.Ворожи, ворожея, ворожи,Чтоб от недуга мне спрятаться во ржи,Чтобы тот, кому я душу открывал,Не оставил, не ушел, не предал,Чтобы каждому по яви да по сну,Где прощают ему главную
