трезвый пост.Желтой кровью налиты зенки,Красных век отверсты черты,Это предки твои, эвенки,Довели нас до той черты.Как грехи наши нынче тяжки,Плащ скользит, торопясь с плеча.Две уродины, две дворняжки,Две дыры, поперек – свеча.И над всем этим тонко- тонкоСветлый серп сквозь весенний дым,И оранжевая трехтонкаИз миров, где я был молодым.5 марта 2001* * *Ветви ничего, и сны оттудаИзначально переплетены,Два больших качаются верблюдаВдоль земли по краешку вины.Бережны, слепы, велеречивы,Обжигая ноги о песок,Слушают надежды переливы —Бездны неглубокой голосок.Вот они снимают с мехом кожу,Вот ложатся медленнее сна.Душу, на томление похожу,Поднимают бережно со дна.Словно соли, нализавшись смертиИ припав к придуманной воде,Чертят на линованном конвертеБукву «мы» и следом букву «где».Наливаясь яростью незримо,Поднимают неподвижный глаз — На недоразвалины не Рима,Дородивших незаметно нас.15 марта 2001* * *Принеси мне куклу из чулана,Поиграть на время одолжи,А потом, не поздно или рано,Ты ее обратно положи.Я сошью ей модную одежу,Выглажу и фартук, и жабо.Жизнь свою нескладную умножу,Что без куклы было бы слабо.Посажу ея на подоконник,Брови незаметно подведу.Будет у голубушки поклонникУ прохожих нижних на виду.Что тебе до пожилой игрушки,Как проводит чучело часы? Ведь остались у твоей подружкиЛоконы от срезанной косы.Выпьем за развалины чулана,И, устав от медленной игры,Мы уснем на краешке диванаДо другой, доверчивой, поры.17 марта 2001* * *Беседа затянулась дотемна,И жаба незаметно задремала.Она жила, естественно, одна,Любила также сон и одеяло.И я ей неудобен был вполне,Незваный гость, напрасно гладил холку,Но мы успели выпить при луне,Побормотать в охотку втихомолку.Потом я положил ее в карманИ позабыл про это ненароком.Москва была тепла, кругом лежал туман,И от столбов потряхивало током.И мы гуляли долго, до утра,Пока звезда не вылезла из пены,Пока не улеглись в лугах ветра,Спокойно ожидая перемены.Я бормотал о дорогом жилье,Она сопела бережно и сладко,Кругом плыла на миллионы льеВесенняя земная лихорадка.И думал Бог о выгоде тепла,Надежно помогавшей нашим планам,И о планетке, вымерзшей дотла,Украшенной булавочным вулканом.17 марта 2001* * *Евгению ВитковскомуДорожденье не неотвратимо,Цвет и плод единством не больны,Только умирание не мнимоБез вины и даже без войны.Вот крыльцо осевшего барака,Вот листва вчерашнего числа,Вот мосты железные Монако —Знаки и труда, и ремесла.Сяду с нищим возле тротуараИ увижу белое пальто,Ленту цвета позднего муараИ лица сплошное решето.Дыры глаз, нацеленные в душу,Звуки флейты, медленнее сна,Где качает беззаботно сушуЧья-то ненапрасная весна.Малому сегодня сердце радо —Теплый шарф, непраздные слова,Гроздь полуживого винограда,Выжившая вовремя едва.А толпа тягуча и нарядна,Лица равнодушны и строги,Впереди босая АриаднаСтавит в неизбежное шаги.Нищий мил и сбором озабочен,День прекрасен, свеж и отстранен,Тот, что был мне веком напророчен —Не моим, но нынешних времен.Нам сидеть до позднего закатаИ смотреть, дыханье затаив,Повторяя звуки виноватоНа чужой бессмысленный мотив.19 марта 2001* * *Ворона ладила гнездоИ, ладя, громко напевалаДве ноты «си», полноты «до»И трижды – ноту «одеяло».И завершив свои дела,Мне предложила в воскресенье,В начале самого тепла,Конечно, ноту вознесенья.Мне предложила покружить,Покаркать вволю и от пуза,Мне предложила ноту «жить»В пределах фрачного союза.А я, увы, уже давноБыл нанят сторожем при складе,И посему… – Но нота «но»Меня б оставила в накладе.И полетав с немногим час,Присели на излете крыши.Светило солнце выше нас,И тьма светила – солнца выше.26 марта 2001* * *Вокруг видны безмолвия черты:Молчит вода, и дерево безгласно,И сон, гонец нездешней немоты,Мне объясняет истину напрасно.И сам я нем не менее травы,Но и не боле возгласа и слова,Людских судеб, людской молвы,Венца творенья – мони иванова.Перебирая пригоршни словес,Рот разодрав от уха и до уха,Живу без понимания и безИ собственного голоса, и слуха..И рядом – рой полубезумных рыб,С отъятой головой, на блюде дышит,И, несмотря на музыкальный хрип,Никто и никого уже не слышит.Все глуше мир, все музыка слышней,Все безразличней поиски ответаНа склоне лет, на склоне дней,На склоне гор, на склоне света.27 марта 2001* * *Горлинка воркует глубоко в горах,И ручей не речью – реченькой поет,Мне твое наскучило муромское «ах»,Угрское упрямство от «до» и до «от».Лодка с легким паром движется на юг,На остроге рыба корчится в огне.Что с того, что кончилось время поздних вьюг, —Лето заполярное не спешит ко мне.Прячется, бедняга, в каше ледяной,Не расслышать голоса, не узнать лица.Посиди, пожалуйста, полсудьбы со мнойНа краю окраины, на краю крыльца.Прохрипи, пожалуйста, полсловца в ответ,Речью завороженной к выдоху прильни,Хитрое чухонское колдовское «нет»Из пистоля ветхого невзначай пальни.И потом, не меряя мерою мирской,Раствори, как облако, как вода в воде,В той воде немереной, в той воде морской,В том, не знаю, около, но твоем – нигде.2 апреля 2001* * *Шарики ртути на желтом полу,Синяя с белым коробка,Красную нитку в кривую иглуВдела ты робко.Медленно месяц за тучей погасВербного цвета,Мир этот поздний совсем не про насВ шорохе лета.Сколки печали на влажном ковре,Руки и стены,В самой прекрасной, прощальной пореВсе перемены.Ветер устало вздохнул за окном,Кровь остывает под кожей,Все наблюдавший задумчивый гномДремлет в прихожей.Отсвет волос на зеркальном плечеВ вероподобной пустыне.Голос чуть слышно извне изрече:– Мой господине…2 апреля 2001Колыбельная до-диез минорЕвгению ВитковскомуВ мире рыб полуночное пенье,Хороводы, медленная тьма,Бедное негромкое мгновенье,Майская короткая зима.Уплывают в теплые закутыСвиньи, плавниками шевеля,Забывая долгие минутыВ трюме молодого корабля.Снова опускаются туманы,Шепчутся ворона и
