засуетилась и судорожно стала натягивать на себя одеяло. Малюта что-то сказал вполголоса, охранники вошли в комнату, зацепили Пырея и поволокли его вон. Елена на мгновенье закрыла глаза. Когда она открыла их, Малюта уже исчез.
На следующее утро Елена нашла Малюту в кабинете. Тот, противу обыкновения, не занимался с утра со штангой, а ходил по паркету, из угла в угол, не останавливаясь, как маятник, и глядя перед собой довольно отсутствующим взором. Он даже не сразу заметил Елену, а заметив, продолжал смотреть куда-то вбок. Елена впервые обратила внимание на его взгляд – стеклянистый и какой-то замороженный, как у мертвого карася.
– А где Пырьев? – спросила Елена.
– Что? А, уехал.
– Куда?
Малюта пожал плечами.
– Мне какое дело? Протрезвел и уехал. Еще ночью.
– Вы не поссорились?
– Из-за чего? – Малюта искренне удивился.
– Из-за меня.
Малюта расхохотался.
– Бог с тобой, детка, – сказал он, – чтобы я с Пыреем да из-за бабы поссорился? Ты что, Нарымский ликеро-водочный, что ли?
Елене стало ужасно обидно.
Через два дня Пырея убили. По телевизору сказали, что Пырей в последнее время чего-то опасался и ездил с многочисленной охраной, но охрана не помогла: его стрельнули вечером, когда он вышел в кухню попить чай и его нечеткий силуэт обрисовался на фоне колышущихся штор.
В тот день Малюта вернулся домой около часу ночи. Машина и джип сопровождения, не снижая скорости, пролетели ворота и нырнули в гараж, и через несколько мгновений Елена услышала стук ведущей из гаража двери и шаги поднимающегося по лестнице человека.
Она выскочила из спальни, накинув халатик, и столкнулась с Малютой на площадке второго этажа.
– Пырея застрелили! – закричала она.
– Знаю, – сказал Малюта. Он был абсолютно невозмутим, совсем не так, как позавчера в кабинете, когда он ходил из угла в угол.
– Это из-за меня? – спросила Елена.
– Я его предупреждал, что так нельзя, – ответил Малюта. – Он не послушался. Ну что я мог поделать?
У Елены потемнело в глазах, а Малюта спокойно отодвинул ее, как шахматную фигурку, от перил, и прошел наверх.
На следующее утро, когда Елена задумчиво болтала ложечкой в чашке чая и смотрела во двор, к ней подсел Миша-кимоно. Елена смутно помнила, что Миша Корытов тогда тоже был среди приехавших с девицами гостей. Кажется, с ним было даже две девицы.
– Ну что ты такая грустная? – с усмешкой спросил Миша-кимоно.
Елена поежилась.
– Скажи… Пырьев – его убили из-за меня?
Миша– кимоно помолчал.
– Понимаешь, Лена, у Пырея давно была куча проблем. И долги, и кидалово…
– Но с Малютой у него проблем не было?
Корытов сочувствующе улыбался. Корытов нравился Елене. Он был, казалось, единственным нормальным человеком среди всех на этой даче.
– – У него были проблемы с Малютой. У них была фирма, которая получала доходы от ликеро-водочного, и этой фирмой они владели сообща. А деньги пятый месяц забирал себе Малюта.
Елена почувствовала горькое даже какое-то разочарование. Смешно было хоть на мгновение вообразить себя дамой, из-за которой современные рыцари ну пусть не убивают… пусть заказывают друг друга.
– А почему Сергей Павлович сказал мне, что это из-за меня?
Корытов заулыбался, и Елена вдруг сообразила, что если приказ об убийстве исходил от Малюты, то практической стороной вопроса должен был заниматься Миша-кимоно.
– Да это же Малюта, – сказал Корытов, – он всегда так разводит, чтоб человек себя виноватым считал. Ты не бери в голову, девочка.
После этой истории Елена надолго забилась к себе в комнату и два дня оттуда не вылезала. Малюта внушал ей ужас. Она вспоминала его снова и снова, упорно ходящего по кабинету и со стеклянными глазами, и она понимала, что он ходил и решал: быть Пырею или не быть? И решил, что нет, лучше все-таки – не быть.
Ночью Елена заснула, и ей приснилась все та же высокая худощавая фигура, ходящая, как маятник, из угла в угол. Фигура увидела Елену, улыбнулась, сняла рубашку и принялась раздеваться дальше. Елена проснулась в поту и с какой-то странной дрожью.
