Малюта не любил ее. У него были слишком красивые шлюхи, чтобы он мог любить серую мышь. Он не мог любить вообще. Он мог только принимать решения, быть или не быть. Было странно, что человек столь могущественный, как он, продолжает пользоваться методами уголовника.
Елена не понимала, как можно принимать такие решения. Она вообще не умела выбирать. Ничего. Раньше она умела выбирать, розовым или желтым должен быть кафель в ванной, а теперь она даже не умела отличать розовое от желтого. А когда требовалось решить, у той фирмы или у этой закупать кафель, она не могла этого решить. Ей требовался для этого финансовый директор.
А еще спустя два дня, когда Елена вернулась домой после прогулки, и, громко хлопнув дверью, стала счищать с сапожек налипший снег, она увидела, что в зимнем саду, скорчившись над полупустой бутылкой с коньяком, сидят двое. Силуэты их ярко рисовались на фоне закатного солнца, – один был хищный и стремительный, как силуэт сокола-перепелятника, а другой человек был похож на кадушку. Елена пригляделась и ахнула: второй был Игорь Тахирмуратов.
Тахирмуратов сидел уронив голову в руки, и плечи его вздрагивали. Елена увидела, что он плачет, раньше, чем услышала всхлипы.
– Ты пойми… – услышала Елена, – мне не денег жалко… но мы же семь лет были вместе… кому верить, Сережка…
Елена неслышными шагами метнулась наверх. Ей казалось, что Тахирмуратов вовсе не обрадуется, если кто-то заметит, как он хнычет в гостиной Малюты.
Через час Елена увидела из окна, как Тахирмуратов нетвердой походкой добрался до своего «мерса». Вырубов шел рядом, обняв его за плечи. Машина мигнула фарами, замурлыкала и поехала со двора.
Елена спустилась вниз. Вырубов уже вернулся в зимний сад и сидел в кожаном кресле, закинув на кадушку с пальмой длинные ноги в черных мятых штанах. В руке у него был стакан с коньяком. Елена сперва подумала, что это кока-кола, потому что Вырубов практически никогда не пил, но потом она увидела, что кока-колы на столе нет, а есть только бутылка коньяка.
Елена осторожно присела в соседнее кресло. Оно было еще теплым от грузной тушки Тахирмуратова. Малюта потянулся за бутылкой, плеснул себе добавку и повернулся к Елене.
– Хочешь? – спросил он.
– Нет, – сказала Елена.
Вырубов нянчил стакан в цепких пальцах, и Елена на мгновение представила себя на месте этого стакана. За окном не по-весеннему быстро темнело. Поверх тающего снега полз какой-то белый пар, и из этого пара за стеклами вставали верхушки сосен.
– Почему Игорь плакал? – спросила Елена.
– Твой Сыч его швырнул, – сказал Вырубов.
– Как?!
Вырубов выпил коньяк, отставил стакан и заложил руки за голову.
– Красиво швырнул. Они же ведь вместе банкротили нефтяную компанию. Та фирма, которой нефтяники были должны, принадлежала наполовину Сычу, наполовину Тахирмуратову. И все долги скупал Тахирмуратов. А потом он заболел.
– Ну и что? – спросила Елена.
– И Сыч перевел всю задолженность на другую фирму.
Вырубов улыбнулся.
– Понимаешь, Сыч сожрал всех. Своих врагов. Своего тестя. А потом он оглянулся и подумал, чего бы еще сожрать, и увидел, что самое съедобное – это его партнер.
– А почему Тахирмуратов не может по жаловаться в милицию? – спросила Елена.
– А потому что все бумаги подписана им, – ответил Малюта. – Он пожалуется, – его же и посадят. Он совсем беззащитный. Если бы ему надо было воевать с врагом, у него бы нашлись и менты, прокуроры, а сейчас все его друзья – общие с Семиным. Парень так перепугался что даже жену с детьми в Японию отправил.
Елена молчала. Вырубов глядел на нее исподлобья и слегка улыбаясь.
– У тебя детей не было? – внезапна спросил он.
– Нет, – сказала Елена, – а у вас?
– Была. Дочка.
Елена спросила и тут же чуть не прикусила язык. Она вспомнила, что случилось с дочкой Малюты. Это было в газетах.
– Убили дочку, – сказал Малюта, – и жену убили. Когда меня взрывал. Я, когда в коме лежал, все время с женой разговаривал.
– А кто вас взрывал? – спросила Лена.
– Друг один, – сказал Малюта. – Очень близкий друг. Ближе, чем Игорь Семину. Он захотел больше, чем я ему давал.
– А вы ему давали достаточно? – спросила Елена.
Малюта долго молчал – так долго, что Елена подумала, что он не ответит.
– Нет, – сказал Малюта, – я ему давал недостаточно. Помолчал и добавил: Я когда в больнице лежал, он меня навещал. Клялся, что найдет убийц.
– А потом?
