Неелов только булькал.
– Не слышу! Громче!
– Я… я заплачу… Сергей Павлович…
– Ты ей платить собирался или нет?
– Да… конечно…
– А мне сказал, что нет…
– Я… а… да господи, кто же знал… А-а-а! Неелов заорал, мешая крик со слезами. Вырубов взмахнул рукой. Миша-кимоно подхватил канистру, стоявшую в углу, и принялся поливать из этой канистры Неелова. В воздухе отвратительно и тревожно запахло бензином.
Вырубов неторопливо щелкнул зажигалкой, и вверх взвился прозрачный язычок пламени.
– Что с ним сделать, Елена Сергеевна? – спросил Вырубов. – Сжечь вместо свечки?
Елена в ужасе прикрыла рот рукой.
– Господи, Сергей… я прошу вас, отпустите его… ну, пожалуйста…
Вырубов размахнулся и бросил горящую зажигалку под ноги Неелову, в растекшуюся лужу бензина. Коммерсант дико взвизгнул. Елена отшатнулась, ожидая вспышки.
Вырубов расхохотался, и вслед за ним захохотали Миша-кимоно и еще два парня, стоявшие в углу. И только спустя несколько секунд, когда живой и невредимый Неелов перестал орать, Елена поняла, что в канистре был отнюдь не бензин, а обыкновенная вода или, скорее всего, какое-то химическое соединение с характерным запахом ароматических углеродов.
Вырубов ударил Неелова по лицу и сказал:
– Твой бизнес больше не твой. Половина твоего клуба принадлежит Елене. Все понял?
Неелов часто-часто дышал и кивал.
– Миша, – повернулся Вырубов, – позови юриста. Пусть оформят сделку.
Елена бросилась вон из гаража.
На дворе еще сверкало яркое весеннее солнце, отражаясь в подтаявших лужицах вдоль газона и в блестящем хромированном боку «мерседеса» – внедорожника, гревшемся, подобно огромному черному коту, у закрытых ворот. Возле внедорожника стояли двое парней и о чем-то мирно базарили.
Елена пробежала мимо парней по скользкой, как намыленной, дорожке, упала, несильно ударилась о бок внедорожника, тут же вскочила вновь и принялась биться о наглухо запертые ворота, как язычок колокола.
– Выпустите меня! – закричала Елена. Парни бросились к ней, она увернулась и побежала в глубь участка, петляя между прогалин, из которых поднимались высокие розовые сосны. Потом она опять оскользнулась, неловко задела руками сосну и съехала с ледяного взгорка вниз, на каток, напоминавший сейчас ледяное корытце, по щиколотку заполненное водой. Через мгновение рядом с ней оказался Вырубов. Он был сильно зол: он выудил ее из воды и принялся орать, и это было первый раз, когда Елена слышала, чтобы он ругался на нее матом.
– Ну что случилось, что такого страшного случилось, чтоб о ворота биться? – орал Вырубов.
– Это… это ужасно, то, что вы делаете, Сергей. Нельзя так обращаться с людьми. Нельзя… ну нельзя жечь связанного человека…
– А так обращаться с людьми, чтобы они под колеса бросались, можно?
Елена помолчала.
– Вам плевать, что люди бросаются под колеса. Вы их сами туда бросаете. Вы сначала говорите человеку: «Ты мне должен», а когда человек не отдает долга, вы бросаете его под колеса…
– Между прочим, ты мне тоже должна. Проект нового дома, не забыла?
Елена помертвела.
– Ты не забыла?
Вырубов стоял перед ней, в легком спортивном джемпере, в котором он был в гараже, и со старившей его улыбкой на загорелом лице. Малюта по-прежнему держал ее за локти, и когда Елена взглянула на его длинные крепкие пальцы, она увидела под ногтями темные ободки.
– Неужели вы не заметили? – спросила Елена. – Я никогда не смогу построить вам дом. Я больше ничего не смогу построить. Я не различаю цвета. Я даже не вижу, это кровь у вас под ногтями или грязь.
Вырубов глядел на нее ошеломленно. Потом осторожно – очень осторожно обнял се за плечи.
– Господи, – сказал он, – и ты… молчала?
Елена уткнулась в спортивный джемпер и заплакала.
Вырубов оказался великолепным любовником. Елена подсознательно боялась его, – боялась всего, до чего он может дойти в постели и всех тех безобразий, которые он, наверняка, требовал от покорных ему проституток и которые для бандитов, по ее мнению, являются неотъемлемым признаком жизненного успеха. Но боялась она напрасно: Вырубов был нежен и силен одновременно, он нуждался не в том, чтобы самоутверждаться за счет слабой женщины. Он нуждался в любви.
Елена устала первая, откинувшись без сил на подушки, и Вырубов, опять-таки противу ее ожиданий, не стал тормошить ее, а тихо улегся рядом и прижал к себе, и Елена очень быстро заснула, уткнувшись головой ему в грудь.
Она проснулась в середине ночи: Вырубов никуда не ушел, а спал лицом вверх, раскинув руки и
