Почти половина из них китайцам и принадлежала, но даже Руслану, чье казино считалось за элитный клуб, китайцы приносили больше половины дохода.
Надо было идти вниз и приветствовать Ольгу Николаевну, но что-то удерживало Руслана на месте. Предчувствие. И нехорошее. А предчувствия Руслана никогда не подводили. Без них бы тридцатидевятилетний выпускник физмата, бывший комсомольский активист и сын ссыльного чеченца Руслан Касаев никогда бы не стал одним из крупнейших бизнесменов Кесаревского края. Косточки его бы давно сгнили в земле.
Руслан поднялся из-за стола и подошел к пуленепробиваемому окну. Там, внизу, лежала ухоженная сентябрьская ночь: лепестки роз на клумбах сплетались в слово «Коралл», море дышало влагой и солью, и в фонтанах, подсвеченных мощными прожекторами, прыгали красные и зеленые шарики.
Пора было идти к губернаторше. Руслан отвернулся от окна и взглянул на себя в зеркало. Точеный римский профиль. Тщательно выбритый час назад подбородок. Совершенно белая кожа – чтобы она была еще бледней, Руслан почти никогда не ездил на юг и даже летом две недели провел на Аляске. Безукоризненный черный костюм в тонкую полоску, белая рубашка, шелковый галстук и туфли от Джона Лобба, и подо всем этим – безупречно сложенное, высокое и поджарое тело.
Он бы ничем не отличался от европейца, если бы не волосы цвета дегтя и черная волчья щетина, вызревавшая на щеках с удивительной скоростью: Руслан брился два раза в сутки, как минимум. Это было тем более обидно, что предки Руслана происходили из Гуни, гуноевцы считались казацким тейпом, и из четырех братьев Руслана трое были рыжеволосыми и голубоглазыми.
Над стремлением Руслана выглядеть как русский, – он даже официально поменял отчество с Абусалимович на Александрович, – в городе подшучивали, но шутить удавалось только очень влиятельным людям.
Как и большинство чеченских коммерсантов и тем более бандитов, Руслан мастерски владел искусством мгновенно превращать безобидное застольное вышучивание в жесткий наезд с криками «да как ты, сука, меня назвал?» – наезд, после которого собеседник оказывался кругом виноват перед Русланом, а то и должен ему.
Но сейчас из старинного зеркала в золоченой раме на Руслана глядел человек с типично европейской – ну, скажем, итальянской – физиономией в безупречном деловом костюме; и никто бы при случайном знакомстве не заподозрил, что по-настоящему фамилия этого европейца писалась даже не Касаев, а Хасаев.
Слишком известная фамилия.
Он бы и сам хотел это забыть.
За окном послышался легкий шум, и Руслан снова повернулся к стеклу. У подъезда стояли два черных «лексуса», оба в сопровождении джипов охраны. Раскосые их фары отражались в струях фонтанов, и суровые охранники в камуфляже следили за сине-красным швейцаром, распахивающим дверцу первой машины.
Из машины показалась лысая голова Артема Сурикова, – хозяина половины кесаревских заправок и Кесаревского НПЗ. Отсюда, сверху, Суриков казался смешным толстеньким человечком с оттопыренными ушками, – но Руслан знал Артема Ивановича за одного из самых богатых и опасных людей края.
Из следующей машины выскочил плотный пятидесятилетний человек в джинсах и простой белой майке. По виду его можно было принять за охранника Сурикова или бандита. Это был начальник краевого управления ФСБ генерал-майор Савелий Рыдник, неофициальный партнер и Сурикова, и Руслана. Рыдник протянул руку, и на асфальт, напоенный сполохами огней и фонтанов, ступила стройная красавица в розовом платье, тесном и прозрачном, как шкурка сосиски. Лола, поп-звезда краевого значения и жена Рыдника. К удивлению Руслана, генерал приехал не с девочками, а с женой.
Руслан обреченно подумал, что теперь-то ему точно придется спускаться к гостям.
Дверь кабинета приоткрылась, и на пороге показался Рома Вишняков, занимавший в казино должность, официально именовавшуюся «менеджер по связям с общественностью». Рома был выпускником ГИТИСа и инструктором по дайвингу. Он проводил лотереи, развлекал гостей, поставлял им проституток, а в случае надобности мог и сам оказать помощь богатой скучающей даме. Говорили, что услугами Ромы пользуется и сама губернаторша.
– Руслан Александрович, – сказал Рома, – там подъехали Суриков и Савелий Михайлович. И еще мент приходил, новый какой-то, из соседнего участка. Сказал, что готов вас крышевать за семь тысяч в месяц.
– Скажи ему, что за семь тысяч его в сопках закопают. Что еще?
– К вам какой-то Муса. Говорит – родственник.
Губы Руслана брезгливо дрогнули.
Родственники. Двоюродные братья, троюродные, четвероюродные, пятиюродные – и так до седьмого колена, – не один, не два, как у русских или американцев, – целые десятки.
Где они были, когда отца его зарезали на поселении по указу ссученного актива? Где они были, когда семнадцатилетний Руслан, с рюкзачком за плечами, приехал в Москву поступать на физмат, – и прошел, прошел, стиснув зубы, сдав на пятерки все, кроме русского языка. Из-за русского он не набрал проходного балла, но физрук факультета, когда он пришел на апелляцию, высмотрел в анкете запись «КМС по боксу», осмотрел молодого чеченца цепким взглядом и сказал: «Будешь выступать за факультет». И Руслана приняли.
И Руслан выступал. Он выступал на соревнованиях по боксу и соревнованиях по пятиборью. Он плавал за Сидорова и бегал за Иванова, а летом он организовывал трудовые отряды и ехал в Кесарев добывать гребешки, – именно так он впервые попал на Дальний Восток.
А потом он поступил в аспирантуру и защитил диссертацию по физике высоких энергий, – и где в это время были его родственники? Пасли овец в горах?
Они появились в восемьдесят девятом году, в Москве, когда Руслан уже начал заниматься бизнесом; и после первого же их визита молодой чеченец бросил бизнес в Москве, на последние деньги отправил сестру в Оксфорд, а сам уехал в город с имперским названием Кесарев. Город, основанный Павлом для завоевания Китая и Кореи. Опорную базу России на Дальнем Востоке, крепость, которую так и не взяли японцы во время гражданской войны.
Но в Кесареве тоже были чеченцы. И война между чеченской и славянскими группировками. И так случилось, что славянская группировка в этой войне придерживалась воровских понятий и не сдавала конкурентов органам. А
Это была чужая земля: земля охоты и мести. Мести за все, начиная с Дады-Юрта, вырезанного генералом Ермоловым, мести за чужие обычаи, за убитых отцов, за ссылку и лагерь, – и они закладывали славян-бандитов с той же легкостью, с которой они резали горло славянам-коммерсантам.
И тогда родственники снова появились в жизни Руслана. Они приезжали на неделю-другую, по трое- четверо, обросшие черными волосами, пахнущие овцами и кровью, и разговаривали между собой на языке, который Руслан помнил только по детским дракам и ночным кошмарам, и пока они жили у Руслана, в Кесареве обычно что-то происходило. Заказное убийство. Или взрыв.
Родственники уезжали сразу после убийства, а иногда бывало так, что после их отъезда становилось известно о похищении крупного бизнесмена.
Сначала они жили в комнате, которую он снимал в коммуналке. Потом они жили в его кооперативной квартире на Лермонтова. Потом они жили в его загородном особняке.
В родственниках были свои преимущества. Потому что не всегда они приезжали сами. Если у Руслана были проблемы, Руслан сам мог их позвать. И тогда они, приезжая, жили не у него. Но когда они уезжали, проблем у Руслана больше не оставалось. А на городском кладбище прибавлялась одна-две новых могилы.
Они не убили Руслана, как они убили большинство подкрышных им славянских коммерсантов. Более того, они помогли ему с бизнесом, а глава краевого ФСБ Савелий Рыдник, тот самый, который когда-то пересажал славянских воров, свел Руслана с губернатором. Они не посадили его на героин и даже не заставили им торговать. Без них кандидат физических наук Руслан Касаев не стал бы ни пайщиком подпольной порностудии, ни владельцем казино «Коралл», ни хозяином таможенного терминала и
