имени федеральной власти заявления, что мы-де губернатора снимем? Вы что, президент России? Вы что, господь Бог?
Суриков, открыв рот, смотрел на своего московского покровителя.
Он мгновенно понял, что случилось. Объяснение было одно: москвич взял деньги. И с губернаторши, и с бывшего начальника Госкомрыболовства Корчевника. Более того, он планировал взять деньги с самого начала. Самое предложение написать донос на губернатора и Корчевника было лишь способом вышибить с них деньги. С губернатора – предвыборный взнос, а с Корчевника – те самые деньги, которые отнес Суриков. И сейчас, когда деньги получены, операция свернута. А он, Суриков, оказался пешкой в игре.
– Но постойте, я не думал!
– Ты вот о чем подумай! – грубо сказал москвич и швырнул на пол перед Суриковым пачку скрепленных степлером листов.
Артем Иванович, в полном изумлении, наклонился подобрать бумаги, и когда он распрямился, вице- премьер уже исчез: только виднелись в распахнутом проеме двери темные силуэты охранников и серебрился в морозном воздухе пар от их дыхания, – а потом дверь захлопнулась и силуэты пропали.
Суриков в недоумении перелистнул бумаги. Это были платежки за первое полугодие этого года: тогда еще на заводе был предыдущий директор. Видимо, со всех документов, которые он подписывал, он аккуратно снимал и копии. Документы неопровержимо доказывали, что за первое полугодие танкеры Сахалинской государственной нефтяной компании поставили на завод для переработки девятьсот тысяч тонн ворованной у государства нефти. А вот оффшорные компании, косвенно учрежденные вице- премьером, – получили деньги только за двести пятьдесят тысяч тонн.
Когда Карневич подъехал к казино, было уже около семи. Торжественная часть давно кончилась, и началось веселье.
Из ледяных скульптур перед входом били фонтаны переливчатого света, на набережной военные цепляли к тягачам отсалютовавшие пушки, и вместо обычной сияющей надписи «Коралл» лампочки свивались в слова «Руслан и Людмила».
Зал на первом этаже был заставлен круглыми столами с белыми скатертями, и на сцене плясала голливудская дива.
Людская волна подхватила Карневича и зашвырнула к первому ряду столиков, где по правую и левую руку от виновника торжества сидело все краевое начальство. Руслан, улыбаясь, поднялся ему навстречу:
– Сергей! Дорогой! Как я рад тебя видеть!
Черноволосый и темноглазый Руслан был в неизбежном строгом костюме; рядом с ним стояла золотоволосая девушка в белом, затканном кружевами платье. Карневич даже застыл на секунду, пораженный не столько красотой, сколько внутренним светом ее счастливого лица, – светом, который почти погас во всех окружавших американца физиономиях.
Руслан улыбался. Казалось, он помолодел лет на десять. Чеченец обвел рукой череду колонн и столов, отражавшихся в зеркалах, и пляшущую на сцене суперзвезду.
– Я, знаешь, – сказал он, – решил ничего пышного не устраивать. Так, собрались в узком кругу с друзьями…
– Да, – сказал Карневич, – все очень скромно.
Руслан внимательно вгляделся в американца.
– Что случилось? – спросил Касаев.
– Да нет….
– Пошли.
Через минуту Руслан и Карневич сидели в отдельном кабинете, и рука Сергея крепко сжимала стакан с водкой, налитый гостеприимным хозяином.
– Черт, узнаю, кто мне свадьбу испортил, ноги переломаю! Ты-то не за Леночку переживаешь?
Карневич отрицательно помотал головой.
– Тогда выпей. Выпей и рассказывай.
Карневич хотел было сказать, что он не пьет, но чеченец почти насильно влил в него полстакана. Водка теплым шаром покатилась по животу, руки перестали дрожать – и тут Сергея как прорвало. Он рассказывал сцену в прокуратуре, рассказывал каждую деталь почти чужому ему человеку, хуже, чем чужому, – чуждому, просто потому, что у того были тоже проблемы с прокурором. Руслан внимательно слушал, не перебивал, и темные его глаза глядели с неожиданным и каким-то загадочным участием.
– Он меня посадит? – спросил Карневич.
– Это зависит от того, что ты будешь делать.
– Я хочу рассказать все. Публично.
– Что – все? Что ты украл восемь миллионов долларов?
– Я хочу рассказать, как от меня потребовали разорить завод, чтобы откупиться от уголовного дела.
– Не стоит.
– Почему?
– Это будет твое слово против Аркаши и Андриенко. Ты скажешь, что было, а они скажут, что не было. А потом они тебя посадят – ты же ведь всякого дерьма наподписывал, так?
– Но если общество хотя бы узнает, что произошло…
– И через кого оно это узнает?
– Ну, допустим, я созову пресс-конференцию.
– И кто на нее придет? На нее придут четыре телекомпании. Две из них федеральные. Они будут комментировать твою пресуху с точки зрения прокуратуры, потому что федералы в этом деле вообще поддерживают прокуратуру. Так?
Карневич кивнул.
– Третья – губернаторская. Она будет поддерживать прокуратуру до той поры, пока Суриков не договорится с губернаторшей. Так?
Карневич кивнул снова.
– Четвертая компания берет деньги от Сурикова. Она с радостью подчеркнет тот факт, что именно твоя подпись стоит на контракте с «Мицубиси». Суриков сдаст тебя, потому что так и планировалось. Ты что, не понимаешь, что это он тебя подставил?
Карневич скорчился, как будто его ударили хлыстом.
– Так что мне делать? Руслан, у меня есть сутки. Что мне делать?
– А что ты сделаешь, если я решу твою проблему?
– Как?
– Всякую проблему можно порешать, – спокойно сказал Руслан. – Если проблему нельзя решить деньгами, ее всегда можно решить другим способом.
– Каким, ради бога?
Руслан засмеялся и хлопнул американца по плечу.
– Потом поговорим.
И вышел.
Карневич сидел некоторое время один в кабинетике, допивая водку. Слова чеченца возбудили в нем неясное беспокойство. Ему почему-то казалось, что если Руслан решит для него проблему с прокурором, то решение окажется хуже проблемы.
Так ничего и не придумав определенного, Сергей встал и вышел из кабинета. Он был на втором этаже казино, в белом с золотом зале, в котором обычно играли в покер, и, к своему удивлению, Сергей заметил, что стол для покера стоит на обычном месте, а около бара прохаживается похожий на черно-белого пингвина официант.
Сергей прошел мимо официанта, вышел на балкон и стал спускаться вниз, к белым столам и пляшущим возле сцены людям. Официанты разносили мороженое, и, спустившись в зал, Карневич вдруг понял, что страшно голоден.
– Александр! А вы что здесь делаете? – внезапно спросил Сергей.
За одним из столиков вместе с тремя незнакомыми ему людьми сидел Саша Колокольцев. Пятый в этой
