– Я позвонил Премьеру и сказал ему, что Негатив его продал. Что когда он был в свите Володарчука, мы зашли в комнатку и потолковали по душам. И что Негатив мне объяснил, какая сволочь Премьер и как он задумал меня кинуть. Мы немного поговорили, и он выпросил у меня тридцать процентов завода, если во время ночной разборки он застрелит Премьера.
– И он поверил?
– Не совсем. Но бандиты – люди подозрительные. Я посоветовал ему посмотреть в глаза Негатива при встрече, а ее лучше, приглядеться, нет ли на нем бронежилета. Я ему сказал, что вряд ли на мирную стрелку Негатив придет в бронежилете.
– И что дальше?
Директор развел руками.
– Дальше я позвонил Негативу и сказал, что Премьер его продал. Что он рассказал мне о том, как вы задумали развод с подставой, но что его одолели сомнения, и он решил, что я более надежный партнер, нежели Негатив. И что он выпросил у меня тридцать процентов завода, если во время ночной разборки он застрелит Негатива.
– И он купился?
– Нет. Но бандиты – люди подозрительные. Я ему посоветовал посмотреть в глаза Премьеру и пощупать, нет ли на нем бронежилета.
– И что произошло?
Извольский пожал плечами.
– Я там не присутствовал. Не знаю, кто стал стрелять первый. Но, насколько я знаю от ментов, бронежилеты были на обоих.
– А я знаю, – сказал Черяга.
– И кто же это был? – насмешливо осведомился директор.
– Калягин.
Голубые с паволокой глаза Извольского вонзились в следака. Глава федерации дзюдо города Ахтарска безмятежно улыбнулся.
– Ведь вы его за этим отпустили ночью? – спросил Денис, – Я, конечно, понимаю, что Негатив с Премьером друг к другу относились без большого доверия, а ваши звонки и вовсе разбередили им душу. Но ведь это было ненадежно. А вдруг они все-таки решат перебазарить и выяснят, что никто никого не продавал? А вот если во время стрелки кто-то начнет палить из-за кустов, желательно в обе стороны сразу, то тут уж будет не до разговоров… Так?
– Допустим, что так, – усмехнулся Калягин.
– И какая награда ждет героя? – осведомился Денис.
– Володя возвращается в ментовку, – сказал Извольский.
– Кем?
– Начальник городского УВД, а дальше посмотрим. Меня как-то очень разочаровало поведение Могутуева во всей этой истории.
– Вот как? – усмехнулся Черяга, – а я думал, вы предложите ему что-то другое. Например, стать вашим замом. По безопасности.
– Пост зама гендиректора по безопасности, – сказал Извольский, – я бы хотел предложить тебе.
Денису показалось, что он ослышался.
– Мне? За что?
Теперь Извольский смотрел Денису прямо в глаза. Сила возвращалась во взгляд гендиректора, быстро, как вода заполняет закрытый шлюз, и у Черяги было неприятное чувство, будто Извольский видит у него каждый позвонок и цвет надетого на Денисе белья.
– Говорят, что в России все кидают друг друга, – сказал Извольский, – Неправда. Есть куча людей, которые никого не кидают. Но, к нечастью, эти люди – дураки. И есть куча умников. Но так уж исторически сложилось, что они кидают всех, кого можно.
– Вы относитесь ко второй категории, Вячеслав Аркадьевич, не правда ли?
– Да. Но ты относишься к третьей. Самой редкой. Это люди, которые умеют думать и почему-то никого не кидают. И я хочу иметь такого человека при себе.
Денис ошеломленно молчал.
– Я ничего не понимаю в металлургии, – наконец сказал он.
– А я с тобой не о домнах буду советоваться.
Денис опустил глаза, и гендиректор неверно истолковал его молчание.
– Что ты забыл в Москве? – спросил Извольский. – комнату у кольцевой автодороги? Зарплату, которую второй месяц не выплачивают? Или, может, ты карьеру надеешься сделать? Так я тебя успокою – не дорастешь. Потому что взяток не умеешь брать. Или ты думаешь, что жизнь у нас только в Москве? А вот тут ты ошибаешься – кончилась Москва и началась Россия. В Москве только бюджет и банки, которые из бюджета деньги сосут. А мы, промышленность, – мы в другом месте! В Череповце! В Когалыме! В Саяногорске! В Тольятти! Ты кому хочешь служить – банкам? Чиновникам, которые из нас деньги пьют? Или тем, кто эти деньги делает?
Черяга про себя отметил, что Извольский неплохо осведомлен – насчет месторасположения черягинского жилья.
– Ты на мать свою посмотри, – продолжал Извольский, – в какой она развалюхе мается! Неужели не хочешь, чтобы она как человек жила? Я тебя за три месяца в особняке поселю, мать в швейцарскую клинику поедет…
– За чей счет? – спросил Черяга.
– Что?
– За чей счет особняк построишь?
Извольский усмехнулся.
– За чей счет, да? У меня лучшие рабочие по тысяче баксов получают. По договорам. Наверное, не совсем за счет рабочих, а?
– За счет налогов, – ответил Черяга.
– Ох ты бог ты мой, какой я преступник! – оскалился гендиректор, – взял деньги, которое правительство так хотело положить в банк забесплатно, чтобы затем взять в банке кредит под шестьдесят процентов, и отдал эти деньги напрямую ахтарской милиции. Ату его за это, собаками! Темный ты все-таки человек, Денис. Тебя еще просвещать да просвещать. Тебя, наверное, как с детства советской пропагандой контузило, так до сих пор и не отошел. Ну да ничего, я твоим просвещением персонально займусь.
– А ты не боишься, – улыбнулся Черяга, – что просветившись, я, как бы это сказать – кидать людей начну?
Извольский хмыкнул.
– Нет, – сказал гендиректор. – Это такое родовое качество. Его серной кислотой не вытравишь. Есть кидалово и кидалово. Нельзя в России не воровать. Но только можно красть у завода, а можно – для завода. Вот у завода – ты никогда не будешь. А для завода – научим.
– А если я вообще красть не хочу?
– Тогда иди. Лови своих маньяков. Живи у кольцевой. Ну ладно, квартиру-то я тебе подарю, Карандин тачку подарил, а я квартиру.
Извольский помолчал.
– Ты мне нужен, понятно? – сказал он. – Ты думаешь, это последняя такая история? Это, друг мой, проза жизни. Неужто их сиятельство банк «Ивеко» нынешний аффронт так просто перенесет? Э, нет. Он у меня уже двух замов купил, едва выкинуть их успели. Умные были замы – но вот беда, продавали всех, кто их покупал. А тебя он не купит. Так по рукам?
Денис молчал.
Легко сказать – замом по безопасности! Это что – унаследовать обязанности Премьера? Выбивать деньги из недобросовестных должников? Совать взятки губернатору? Это еще ладно. А когда Извольский кого-нибудь кинет? Не по мелочи, не за миллиончик зеленых, а от души. Какого-нибудь американского инвестора на полмиллиарда долларов. И опять же подведет под это дело теоретическую базу. Мол, америкашек кидать полезно, они и так зажрались, а комбинату бабки не помешают. Что тогда? Объясняться
