соседский двор по плиточной дорожке, подошли к забору, из которого Лёха выбил три доски, аккуратно положив их рядом, прошли через ещё один двор, пролезли в прорезанную в сетке рабица дыру и оказались в нужном дворе. Сзади подошли к дому, поднялись на крыльцо и вошли внутрь.
Узкая деревянная лестница вела наверх из маленькой кухни-веранды, откуда мы и прихватили два стула. Вход на чердак был через широкий люк, куда было забираться легко и просто. Чердак высокий, свет пробивался через четыре небольших окошка. Достаточно небольших, чтобы не привлекать к себе внимания. Наблюдать отсюда скрытно было легко. Я выглянул в окошки поочерёдно. Отлично! Просматривались даже дальние подступы к дому, подъездная дорога до самых ворот садового товарищества. Идеальный НП. Я поставил табурет прямо перед окном в скате крыши, уселся, положив карабин на колени. Лёха сел рядом.
— Серёг, поговорить надо. Тут вот какое дело… — Он замялся. — Со слов Дегтярёвой получается, что весь мир летит в тартарары, так?
— По её мнению, так.
— А по твоему мнению? — уточнил Лёха.
— По моему мнению, очень похоже на это, — не стал я скрывать. — Я думаю, что её сценарий развития событий выглядит очень правдоподобно.
— К чему это ведёт? В смысле, как будет всё устроено дальше? Ты уже думал об этом?
— Эк ты куда хватил! — удивился я. — Тут бы пока самим уцелеть…
— Вероятность уцелеть выше, если мы не будем метаться, а сразу начнём действовать с какой-то конкретной целью, которую надо для себя сформулировать. А ты всегда думаешь вперёд, так что колись, какие у тебя мысли?
Разумное заявление, грех отрицать. Действительно, я в уборную не хожу, предварительно не подумав. Так что Лёхина краткая речь, можно сказать, исполнена смысла.
— Я думаю, что часть людей уцелеет, разумеется, — начал рассуждать я. — Те, кто находится близко к укреплённым местам, оружию и другим ресурсам. Тем более что людей станет меньше, а оружия очень много. Они переживут и нашествие мертвецов, и ту анархию, которая идёт следом. Сначала возникнут некие крепости, общины, а потом из них будет налаживаться другая, новая система жизни. Государства исчезнут как таковые, всё вернётся к системе, когда в каждом очаге жизни будут свои законы. Нечто вроде общин или, если угодно, городов-полисов.
— Почему ты так думаешь? — удивился Лёха. — Государство на наших просторах вроде как давно сидит.
А чего тут думать? И так всё понятно. Но можно и объяснить свою точку зрения. Я ответил:
— Потому что редкое население на огромных пространствах, которые можно пересечь, лишь подвергаясь смертельному риску, может существовать только таким образом. Города-государства, между ними движутся вооружённые караваны. Безоружный и не в силах тяжких просто не проедет, значит, постоянная связь не существует. И именно поэтому особенно жизнеспособными станут большие банды — как сила организованная, мобильная и агрессивная. А до их образования недолго осталось. Как первая зона разбежится и доберётся до оружия, так и привет новым махновцам. Приходи кума любоваться.
— А потом?
— Потом как всегда: беспредельщиков выбьют — естественный процесс, а кто поумнее, тот осядет своим княжеством на землю.
Лёха кивнул, сказал:
— Согласен. Уж без банд мы никак не обойдёмся. А мы, значит, едем в Горький-16. Что там есть?
— Там есть стены вокруг всего города, перед стенами проволока, очень много оружия, много укреплённых сооружений, — перечислил я. — Закрытый город, секретность во всём. Он даже на картах не обозначен.
— А представь, что нас туда с тобой не пустят? — задал вопрос взявшийся оппонировать Лёха. — Дегтярёв же предупреждал только о своей семье, нас не ждут. Или нам там не понравится.
К счастью, я об этом тоже уже задумывался. И некая идея на сей счёт у меня была. Теперь её можно и изложить, раз такая тема пошла.
— Тогда оставляем там семью, как обещано, а сами на машинах двинем дальше. Точнее, обратно. А если честно, то нам там особо делать и нечего, по-любому надо уезжать.
— Куда именно? — уточнил он.
— Я думаю, надо ехать в Тулу или в Ковров. Там есть большие оружейные производства и большие воинские части одновременно. Ковровская учебная дивизия или Тульская десантная. Наверняка они объединятся с оружейниками, и в будущем у них будут все шансы выжить в новом мире. Идеально бы в Ижевск, к вам с Викой на родину, но не знаю, получится ли… Далеко, по незнакомой земле.
Лёха согласно кивнул:
— Далеко. Тогда лучше в Ковров. Во-первых, со стороны Нижнего Новгорода ближе, соседняя область. Сам город меньше, чем та же Тула, значит, легче отбиться им будет от мертвяков. Мне кажется, что самыми проблемными местами будут большие города. А во-вторых, действительно, если вояки объединятся с военными заводами — смогут удержаться против кого угодно.
— Тогда в Ковров, — подвёл я итог.
— А вообще к чему я этот разговор начал… — задумчиво протянул он. — Я думаю, лучше нам ещё денёк-другой переждать здесь. А может быть, и больше. Если войска входят в Москву только сегодня, то сначала службу будут нести старательно, как всегда бывает. И дороги будут перекрыты. Мы и без дорог можем, конечно, но не везде и не всегда. Так пусть тогда все эти заслоны сами начнут разваливаться, нам же будет легче проскочить. А мы пока попробуем свои запасы увеличить.
— В общем, ты прав, — согласился я. — Надо выждать здесь дней сколько-то, по обстоятельствам. Пусть ситуация определится поточнее. И блоки с дорог уберутся. Но самое главное на это время — «бдительность наше оружие». Фишку держать круглосуточно, бдеть в оба. Мертвяки мертвяками, а если эсбэшники из «Фармкора» приедут следы заметать…
— А могут? — задал достаточно глупый, на мой взгляд, вопрос Лёха.
— А ты как думал? — поразился я. — Если такое указание у них будет, то могут, конечно. А указать им могут очень даже запросто, чтобы скрыть, откуда у беды ноги растут. Народ нервным скоро станет, те же военные прознают — и в честь наступившей анархии домик на Рублёвке из саушек расстреляют. Или «Ураганами» накроют.
Лёха чуть прищурился, видимо представив себе Рублёвку, накрываемую залпами «Ураганов». Даже заулыбался. Потом снова повернулся ко мне и спросил:
— А найдут? Кто об этой даче знает?
— Никто не знает, кроме вас. Но она всё же на моё имя. Начнут искать Дегтярёвых, охранник из их дома скажет, что уехали со мной, у меня обнаружат, что нет ни машины, ни вещей, задумаются, прикинут палец к носу и тогда выйдут на дачу, скорее всего.
Лёха хмыкнул.
— И что делать? Менять базу?
— На хрена? — удивился я. — Если в ближайшую пару дней никто не появится, то уже не появится никогда, не до того им будет. Да и найти адрес дачи не смогут, если регистрационные все эти конторы закроются.
— А если сейчас найдут?
Ответ Лёха явно знал сам, но желал услышать это от меня.
— А стволы нам на что? Они же не на блины к нам приедут, так что и нам об их здоровье печься без надобности, — оправдал я его надежды.
— Это верно, — кивнул Лёха и похлопал по матовому чёрному пластику «Тигра». — Давай-ка ещё раз Шмеля наберу, может, откликнется наконец?
Это верно, без Шмеля мы никуда. Он как был самым нужным человеком по нашему «джиперству», таким и впредь останется. Отслужив в Чечне в «мазуте», в Москве он поступил в МАДИ, ну и устроился на работу поближе к машинам. Там я его и встретил, совершенно случайно. Шмель командовал маленьким сервисом рядом с трассой для покатушек, был там вроде главного мастера. В этом сервисе старые и новые внедорожники превращались в бескомпромиссных «проходимцев», готовых преодолеть любое бездорожье. И вообще Шмель был величайшим специалистом по всему, что ездило по дороге и вне её. Ему машины даже
