Почуял, что нам грузовик нужен, как есть почуял. А он нам и вправду нужен.
— Можем «Паджеро» поменять на патроны, — вдруг сказал Сергеич. — Новенькую, из магазина почти что. Дизель. Без всякого ремонта ещё долго проездит.
— А на кой черт она нам? — удивился Игорь. — Нас не так чтобы совсем подпёрло. Нет, импорта нового не надо.
— А то я не знаю, откуда у вас патроны, — усмехнулся Сергеич. — Соглашайся, для вас это почти халява. А машина несколько лет пробегает. За десять ящиков «пять сорок пять» она того стоит.
— Нет, нам не надо, — покачал головой Игорь. — Патроны целее будут.
— Ты чего, с ума сошёл? — вдруг дёрнул меня за рукав Шмель. — Да батя нам грузовик найдёт запросто, забыл, кем он работает? Хорош фигнёй страдать, даже не думай!
— Ну не договорились так не договорились, — заключил Доценко. — Остались при своих. Давайте к нынешнему делу.
— К делу так к делу, — сказал и я. — Кстати, а чего из грузовиков своих на обмен ничего не привезли? Чего мы один «крузак» делим?
— Увидишь, — усмехнулся Доценко. — Грузовики им не нужны, им друг перед другом понты покорявить. А нам с улиц для них машины красть, сам понимаешь, несподручно. Был у одного из наших «Гранд Чероки» новый, поменяли. Теперь Сергеич позвонил, тоже чуть запасёмся. Ладно, чего ждать, поехали.
Вновь все погрузились в машины, но двое из приятелей Сергеича подсели к нему, для солидности, а Доценко забрался ко мне в машину. Нас теперь девять и при пулемёте, уже можно выпендриваться при необходимости. До Хлебникова доехали минут за тридцать. В Лобне тоже видели мертвяков, активно кормившихся прямо посреди тротуара какой-то мёртвой женщиной в домашнем махровом халате. У неё была проломлена голова, судя по всему, выпала из окна, воскреснуть она не могла, и мертвяки могли раскормиться в морфов, что было бы крайне нежелательно. Поэтому Лёха выстрелил им в головы из пистолета, попросив меня подрулить поближе. Те были настолько поглощены обжорством, что даже не обратили на нас внимания. Хотя толку от этого… не эти, так другие раскормятся.
Ворота на въезде на овощебазу были закрыты, да ещё подпёрты кузовом КамАЗа, в котором расположился целый пост охраны с ружьями. Кроме охранников возле въезда околачивалось чуть не отделение ментов, все с «ксюхами». Перед воротами, тут и там, вразброс, валялись десятка два трупов. Ещё столько же лежало в канавах вдоль подъездной дороги. Доценко потребовал вплотную не подъезжать, а встать от ворот метрах в пятидесяти.
Я так и сделал. Нас заметили. Все наши заняли так ненавязчиво позиции за машинами, без враждебности, но проявили осторожность, а мы втроём, Доценко, Сергеич и я, пошли к воротам. Навстречу нам из калитки, оглядевшись по сторонам, выскочил какой-то немолодой кавказец, со «стечкиным» в кобуре, и с ним майор в милицейской пэпээсной форме, с «укоротом».
— Вам что нужно, уважаемые? — спросил кавказец с непонятным для меня акцентом.
— Мы в девятнадцатый цех едем, нас ждать должны, — сказал Доценко.
— Ждать? — с сомнением поморщился майор. — А кто ждать будет?
— Тофика позови с братом.
— За так позвать? — притворно удивился майор. — За так сам зови, не моя работа — звать.
Видать, тут теперь решили за каждый вздох деньги брать. Или ещё что, что тут у них теперь вместо денег. Впрочем, Доценко не смутился, сказал: «Тогда не зови», достал из нагрудного кармана радиостанцию, начал кого-то вызывать. Молодцы, видать, заранее частоты согласовали. А мобильная связь сегодня с утра глючить начала. То появится, то пропадёт, причём в разных местах. Причём у всех операторов. Как это так получается, интересно?
Доценке ответили, он что-то сказал негромко, я не прислушивался. Затем убрал рацию обратно и сказал: «Ждём». Ждём так ждём.
Майор заметно обиделся, резко повернулся и пошёл от нас. Начал что-то выговаривать вертевшимся у ворот охранникам и ментам. Кавказец же улыбнулся нам, сказал: «Подойдут? Ну и хорошо», и тоже отошёл к воротам. Но некое напряжение в воздухе осталось. Похоже, что имеются внутренние трения между обитателями базы.
Неожиданно мне подумалось, что в таких местах, как гигантская база продовольствия, должно быть море крыс. И среди них наверняка хватает коллег тех мёртвых крыс, что разбежались из лаборатории. Я зябко передёрнул плечами. Интересно, здесь были с ними какие-нибудь проблемы? Дегтярёва укусила крыса, но он мог на неё наткнуться сам. А больше никакой информации по нападениям крыс не было. Но у меня, если честно, не было вообще никакой информации, кроме как полученной лично.
От мыслей меня снова отвлёк подошедший кавказец, который обратился к Доценке:
— За продуктами к нам или ещё зачем?
— А что у вас есть? — спросил Доценко.
— Много чего, — многозначительно закатил глаза тот. — Ребята всякое привозят. Может, травка кому нужна, может, посерьёзней что. Девочки будут скоро, приходи, выбирай.
— Девочки, говоришь? — явно задавив злость, тихо спросил Доценко. — Будут — зови, приедем и за девочками.
— Ладно, ладно, шучу! — что-то почувствовав в голосе, дал кавказец на попятный.
Он огляделся, наверняка обратил внимание на Лёху со снайперской винтовкой, пристроившегося за капотом, пулемётчика, остальных со стволами и решил тему дальше не развивать.
Вообще у меня было стойкое впечатление, что нас постоянно рассматривают на предмет того, чтобы решить окончательно, торговать с нами или перестрелять к едрене матери, а взятое с нас поделить. Это было заметно по взглядам ментовского майора, по улыбочкам кавказца, говорившего с нами, по перешёптываниям с бычьем в кузове КамАЗа. Но нападать явно не решались, понимая, что в таком случае наше прикрытие положит всех, кто сейчас виден, и всех, кто высунется. Игра свеч не стоила.
Минут через десять из калитки вышли двое. Один небритый, с чёрными усами и сверкающими под ними золотыми зубами. Одет в кожаную куртку, через плечо стволом вниз АКМС на ремне. Второй похож на него, но без усов и фикс, повыше и постройней. У второго был «укорот» вроде моего. Золотозубый нам радостно улыбался, как лучших друзей встретил. Пожал руку Доценке, Сергеичу, мне.
— Знакомьтесь, — Доценко сделал жест в сторону золотозубого. — Честный негоциант Гулиев, Тофик Зарбалы-оглы, гражданин Российской Федерации. И брат его Гули. Тоже соответственно гражданин нашей многострадальной. Пошли понегоциируем.
— Чего? — переспросил Тофик.
— Потереть надо. Пошли.
Мы отошли все к нашим машинам. Доценко показал на «крузак», который действительно был новеньким, блестящим.
— Нравится?
— Э… Это смотреть надо! — всплеснул руками Тофик.
— Ну смотри.
— Где смотри? У меня там слесарь есть, он скажет! Как я тут смотреть буду? — заголосил негоциант с притворной экспрессией.
— Не вопрос, — ответил ему Доценко. — Брат твой Гули с нашими ребятами пока поболтает, а мы с тобой сходим. У нас будет час на то, чтобы вернуться обратно. И каждые пять минут сеанс связи. Если сеанс на минуту запаздывает… мне продолжать?
— Ну зачем не веришь? — чуть не до слёз возмутился Тофик. — Когда кого кидал, а?
— Мне всех перечислить или только основных? — усмехнулся Доценко. — Короче, купчина, садимся в машину и поехали. За час надо со всем управиться.
Тофик что-то сказал на азербайджанском Гули, тот кивнул и зашёл за наши машины. Сергеич уселся за руль «Круизера», Тофика усадили справа от него, а мы вдвоём с Доценко уселись сзади. Машина подкатила к воротам. КамАЗ сдвинулся в сторону, металлическая створка самих ворот с грохотом поползла вбок. Кавказец с майором старательно глядели в другую сторону. И мы проехали на территорию овощебазы.
База была колоссальна. Множество цехов, в которых в могильном холоде хранились невероятные залежи продуктов, которые ела, не доедала и выбрасывала Москва. Здесь разгружались вагоны водки и составы картошки, здесь складировали привозимые из регионов консервы и здесь же хранили продукцию
