в планшете – крупномасштабная схема района, на которой я отмечаю проверенные нами дома. Все как положено, «социализм – это учет».
Откуда дровишки? У-у-у, это отдельная история. К моему, да, похоже, и к своему собственному удивлению, Филипочкин оказался комендантом более чем приличным. Пока мы отсутствовали, он успел переделать кучу дел. Наладил оборону периметра силами «вэвэров», скоординировался с сидящими в здании по соседству минюстовцами, которых вообще поначалу не видно и не слышно было, организовал для прибывающих на эвакопункт штатских первичный карантин в актовом зале. На случай, если кто-то вдруг укус скрыл, или еще что… На мой вопрос, мол, откель такая дельная мысль, капитан только плечами пожал и буркнул себе под нос: «Я «Рассвет мертвецов» тоже смотрел и в курсе, чем разгильдяйство закончиться может». Мало того, он даже регистрацию прибывающих наладил. В смысле – этакую «перепись населения»: кто, что, откуда, чем занимался и чем можешь быть полезен. И с ходу начал «мобилизацию» людей с нужными прямо сейчас специальностями. У полевой кухни у него уже заправляют не «срочники», а солидного вида тетки из какого-то общепита, сразу три разбирающихся в электронике мужика для всех спасательных групп снятые со служебных легковушек СГУ под наши нужды переделывают. Словом – стало здание на Житной напоминать муравейник. Как там, в детской книжке? «Солнце еще не взошло, а в Стране дураков уже вовсю кипела работа…» Ну да, похоже, только в хорошем смысле. Так что за тылы теперь можно не переживать.
Вышедший недавно на связь Гаркуша тоже сильно порадовал: теперь вся мобильная связь, было пропавшая совсем несколько часов назад, восстановлена и работает бесплатно – группы «вэшников» взяли этот вопрос под свой контроль. Мужики в Управлении «В», бывшем «Вымпеле», серьезные. Если пообещали, значит, так оно и будет. Во время разговора с Олегом Степановичем я сам честно рассказал ему о патронах, отданных «Ванечке» и его напарнику. А то ведь информация – штука такая. Сам не расскажешь – может и без твоего участия и желания всплыть, причем обязательно в самый неподходящий момент. И обязательно будет понята и воспринята не так. Так что уж лучше: «Ребята, я сам!» Полковник буквально на мгновение замолчал, а потом тоном размышляющего о бренности жизни философа произнес:
– Да-а-а, даже у бандитов есть любимые бабушки… Не переживай, Грошев, тут группа компетентных лиц посовещалась и решила отменить идиотский приказ о сдаче гражданскими оружия, один черт его не выполняет никто. Более того, решено вскрыть несколько ближайших мобилизационных складов и организовать выдачу населению карабинов СКС и пистолетов-пулеметов. Старых, вроде ППШ и ППС. Благо этого добра много еще в закромах Родины лежит. Кстати, о патронах. У вас с ними как?
– По два БК на каждого бойца и восемь ящиков в «броне» лежит, вскрытые уже, только подходи и магазины снаряжай. Нормально.
– Мало, – не соглашается со мной «альфонс». – Не экономьте. Патронов у нас намного больше, чем людей, вот их и будем тратить. Тут к вам на Житную и на остальные эвакопункты доставку организовали. С ваших, подмосковного ГУВД, складов. Этакий Центроподвоз[46] в миниатюре. Кроме патронов там еще кой-чего есть из «вкусного». Так что ни в чем себе не отказывайте.
Сразу после разговора с Гаркушей я достал ожившую мобилу и связался с Тисовым. У них, слава богу, тоже все пока в порядке. Из здания ГУВД их уже несколько часов как сняли, и сейчас они совместно с парнями из Центроспаса[47] и «Лидера»[48] шустро, можно сказать, в темпе вальса оборудуют почти такой же эвакопункт, что и у нас, разве что размерами поменьше. На Триумфальной площади. Если я его объяснения правильно понял, то в том доме, что прямо напротив памятника Маяковскому. В принципе, нормальный выбор: дом стоит обособленно, как на островке посреди Садового кольца. Планировка такая же, как и у здания МВД – квадрат. Правда, там чуть ли не половина стен – витрины. Сплошные «едальни» – «Иль Патио», «Ростикс», да еще какой-то суши-бар и «Американский гриль» до кучи. Полный комплект, короче. Антон говорит, сейчас они эти витрины стальными листами закрывают. Представляю себе эту картинку: стоит Антоха, одной ручищей железку к стене прикручивает, второй – зомби от своей ж… кхм… спины отгоняет. Прямо анекдот про чукотский национальный туалет из трех палок… Пожелав ему на прощание не обожраться дармовыми роллами с картошкой фри и лазаньей, кладу трубку.
Теперь – дела семейные. Родителям и сестре я еще ночью отзвонился. Отец у меня – отставной офицер, долго ему растолковывать ничего не пришлось. Просто рассказал вкратце обо всем, что увидел накануне, велел на улицу нос не совать, сидеть дома и ждать меня. Предки мои – люди старой закалки, из тех, что горбачевский дурдом под названием «перестройка» на среднеазиатских окраинах развалившегося, будто карточный домик, Союза встретили. Со всеми вытекающими… Словом, на «подкожных запасах», если воду и свет не отключат, они, будто на подлодке в автономном плавании, протянут не меньше месяца. Плюс батя, как и я, давно пришел к выводу, что в волчье время нужно быть готовым жить по волчьим законам. И еще в конце девяностых получил разрешение на охотничье ружье, хотя всю жизнь рыбалкой увлекался, а в лес только за грибами ходил. Так что вот уже десять лет как в родительской квартире в маленьком подмосковном поселке Осинники приютился в углу за платяным шкафом сейф. А в нем стоят себе, никого не трогая, ТОЗовская двуствольная «вертикалка» и гражданский вариант карабина Симонова, в смысле, обычный армейский СКС, только без откидного штык-ножа. Учитывая, что отец на пенсию вышел не из высокого штаба, а из кабинета командира мотострелкового батальона, за жизни родителей мне в ближайшее время можно не беспокоиться. Что касается сестры Тоньки… Которая на самом деле для многих уже Антонина Михайловна, уважаемая замужняя дама и ценный сотрудник двадцати девяти лет от роду, а для меня, как и двадцать, и двадцать пять лет назад – просто Мелкая. Сестру тоже бог умной головой не обделил, с ходу «въехала», что брат у нее не настолько «Петросян», чтоб подобными байками в два часа ночи развлекаться. Поверила на слово, да еще и в интернете собиралась поглядеть, что к чему.
– Алло, сестрень, вы как там, живы?
Едва успев задать вопрос, тут же нарываюсь на примерно пятиминутный монолог на тему: «Какой ужас я пережила за последние несколько часов, пока ты, негодь, не пойми чем занимался, вместо того, чтобы родной сестре позвонить». Голос у Тони хоть и слегка напуганный, но бойкий. Значит – нормально все.
– Так, все, Мелкая, тухтап тур[49]! Я все понял. Ромка дома?
– А где ж ему быть? Как ты позвонил, я его ни на какую работу не отпустила, официально – типа заболел.
Это хорошо. Муж у Антонины парень правильный, тоже в «непобедимой и легендарной» честно два года Родине отдавший. Не воевал, правда, хотя лично я это недостатком не считаю. Но даже в РВСН можно за два года многому научиться, если служить в противодиверсионном батальоне. В общем, наш человек, из тех, кто в курсе, что делать по обе стороны от мушки.
– Один вопрос: ваш «рыдван» на ходу?
– Чего это сразу «рыдван»? – обижается за свой уютный мини-вэнчик «мицубиси» сестра. – На ходу, чего ему будет.
– Во дворе у вас как. Покойников много?
Судя по звукам в трубке, сестренка явно подошла к окну и отодвинула занавеску.
– Штук шесть. Бродят еле-еле. Слушай. Когда ж солдаты приедут да их отстреляют? Ведь еще вчера по «ящику» обещали войска ввести, а сегодня весь день – знай песни поют про то, как у них все хорошо и вот- вот возьмется под контроль… Только я ни одного солдата на улице так и не увидела. Ромка хотел было по мертвецам с балкона стрелять, а я не дала. Мало ли, потом еще и засудят… Оно нам надо?
– Не засудят, зря не дала. Короче, все плохо, Тось. Не вьются знамена, не гремят барабаны, и могучая Красная Армия на помощь не мчится. Кто-то еще пытается что-то делать, вроде нас, дураков, но это уже агония. По телевизору пусть себе и дальше сказки рассказывают, у них работа такая, но на самом деле все очень и очень плохо. И чем дальше – тем будет хуже. Так что пни своего Рому, пусть вытаскивает из сейфа «Сайгу», и пробивайтесь к машине. Только в подъезде осторожнее, мы уже с самого утра только и делаем, что людей из домов выводим. Встанет такая мертвая тварь на лестнице и все, считай, подъезд заблокирован. Если оружия нет, то никто не выйдет и никто не войдет. И это в лучшем случае. А в худшем – упырей на лестнице еще и прибавится. Так что аккуратненько выходите из квартиры и прорывайтесь к машине. Да, вот еще, скажи Ромке, пусть оденет на себя всего побольше, Ну, я не знаю, джинсы в три слоя, пуховик старый, а сверху кожаную куртку. На руки – перчатки, самые толстые, что есть. Смысл в том, чтоб его не укусили, а если и укусят, то не прокусили. Человек, если по зубам смотреть – не хищник, всеядный он. И зубами несколько слоев плотной ткани с ходу не порвать. Понятно?
Сестра подтвердила, что все поняла.
