Дмитрия Ульянова вылетает на весьма приличной скорости «Форд Фокус» второй модели, серебристо-серый, в милицейском окрасе и с ярко переливающейся «люстрой» на крыше. Визгнув тормозами и заложив крутой вираж, «Фокус» красиво вписывается в поворот, едва не сшибив при этом парочку неспешно бредущих в нашу сторону зомби, и подкатывает к нашему «вагенбургу». Из машины выбирается вооруженный таким же, как у меня, АКС-74 милицейский капитан, у которого на поясном ремне висят сразу два подсумка под автоматные магазины, по одному на каждом боку. Молодой, не больше тридцати, крепкий, широкоплечий, с волевым подбородком и серьезным взглядом. Вид у мужика – свирепый и залихватский одновременно: рожа и руки в пороховой копоти, только зубы и глаза блестят, шапка сбита на затылок, из-под нее наружу небольшой сивый чуб выбивается. Этакая современная помесь Клинта Иствуда и Григория Мелехова.
– Здоров, мужики! – кивает он всем, пробираясь в узкую щель между двумя автобусами на нашу сторону импровизированной «стены». – Кто у вас старший-то?
– Я старший, – шагнул ему навстречу я. – Прапорщик Грошев, подмосковный ОМОН. Можно просто Борис.
– Ясно, – протягивает руку для пожатия тот. – Капитан Перебийнос, можно просто Максим, отдел милиции по Академическому району… Ну собственно, похоже, я – это теперь и есть весь отдел, кто погиб, кто сбежал… Один я остался, вот и воюю тут…
– И как воюется?
– А фигово. Одному бы давно кирдык настал, даже спину прикрыть некому, только вон, «светомузыка» и выручает, а то б сожрали меня эти «зловещие мертвецы», – машет Перебийнос в сторону переливающейся «люстры» на крыше своей машины.
– Это в каком смысле? – не догоняю я.
– А вы не в курсе, что ли? – Капитан явно удивлен. – Они ж на всякое светящееся «залипают». На рекламные щиты, на спецсигналы, на фейерверки, даже просто на открытый огонь. Это все их, типа, гипнотизирует. Стоят, как завороженные. Ну я этим беззастенчиво пользуюсь.
Надо же, вот уж не подумал бы… Хотя, помнится, на подрыв «зорек» в Ивантеевке зомби тоже отреагировали вполне неплохо, так почему бы и нет? Нам оно только на руку.
– А к нам какими судьбами? – перевожу я разговор в практическую плоскость.
– Так, говорю же, фигово одному. Да и патроны у меня уже почти кончились. А про вас мне люди рассказали. Помнишь, вы на проспекте Шестидесятилетия Октября двор многоэтажки зачистили и дали людям до машин добраться? Вот я их встретил, о вас услыхал и начал район прочесывать с целью присоединиться.
– Это такую «ломаную» высотку, в которой еще отделение Сбербанка на первом этаже?
Перебийнос согласно кивает. Ну да, было дело, помогли мы там слегка народу. Дай им бог, пускай из Москвы выбираются подальше.
– Значит, присоединиться хочешь?
– Хочу, – не стал жеманничать он.
– Ну если так, то вливайся. Об одном предупредить хочу – то, что у тебя на погонах звезд больше и просвет имеется, – пока забудь. Командую я, ты выполняешь. Разумную инициативу приветствую, но только разумную. Вопросы, жалобы, предложения?
– Никак нет, – скалит зубы в усмешке капитан. – Мне б только патронов…
– Патроны – не проблема, вон в бэтээре их целый склад, бери сколько нужно. Ты как, на своей поедешь, или в одну из наших посадить?
– Нет, на своей, прикипел я к ней за двое суток. Боевая машина, блин.
– Да за ради бога, – развожу руками я. – Сейчас парни мои тебе дорожку назад расчистят малость, а ты пока патронов набери. И сразу стартуем.
Забравшись на пассажирское место в кабину «Урала», интересуюсь у Угрюмцева новостями. Витя только головой качает отрицательно. Из дежурки Отряда не звонили, Гаркуша на связь не выходил, один только Филипочкин интересовался, когда нас ждать на ужин и сколько еще с нами народу ожидается. Проблем с «посадочными местами» на Житной нет, оказывается, спасенных нами людей уже начали вывозить за пределы Москвы и размещать в лагерях беженцев рядом с крупными воинскими частями. Но вот на сколько человек ужин готовить – вопрос серьезный, ему ведь своим «общепитовским теткам» задачи ставить.
На обратном пути начинаю подмечать произошедшие за день перемены. Зомби на улицах еще больше прибавилось, причем среди них появилось много одетых по-домашнему. Залитые кровью, рваные халаты, тренировочные штаны, майки-футболки не оставляют сомнений – на этих бедолаг напали дома, и только потом, умерев и восстав в таком вот омерзительном обличье, они выбрались на улицу. И это значит, что именно к этим людям, именно в их дома мы со своей помощью уже опоздали. Там спасать некого, а что еще хуже – от них самих теперь нужно спасать тех, кто еще жив, да и самим спасаться тоже.
Дважды проскакиваем мимо наспех оборудованных опорных пунктов. Сначала проезжаем мимо стоящих прямо посреди Ленинского, на разделительной, старенького БТР-70 и тентованного ЗИЛ-131. На «броне» и в кузове под тентом расположились какие-то армейцы-мотострелки. Причем как-то уж слишком много среди них офицеров, что наводит на не очень хорошие соображения. Уже совсем рядом с Калужской площадью, на пересечении с проездом Апакова – нечто почти сюрреалистическое – два наглухо тонированных черных микроавтобуса «Форд Транзит» при поддержке вроде и не старого, но какого-то неухоженного, с облупившейся местами краской «бардака»[57] второй модели. И с каких задворок только выкатили такой? Тут обосновались, судя по шевронам на рукавах, бойцы Минюста. Конечно, тонированный микроавтобус – это вам не высокобортный грузовик и уж тем более не бронетранспортер. Но зато эти вокруг себя какие-то ограждения смонтировали, вроде тех опалубок из труб, на которых во время разных праздников сцены монтируют. Только вместо рекламных баннеров сейчас вся эта конструкция густо заплетена колючей проволокой и увита спиралями «егозы». Оружие, опять же… Ни одного обычного «калаша» не видать. Сплошняком или «Валы», или «девятки», даже пара «Винторезов», кажется, имеется. М-да, красиво жить не запретишь. Только БРДМ им имидж и подпортил своей непрезентабельной внешностью. Хотя, с другой стороны, какой бы ржавый ни был, а противопульное бронирование никуда не делось, и главное – КПВТ в башне выглядит куда бодрее всего остального: маслянисто-черный, лоснящийся, явно исправный и готовый к бою. Так что «бардак» их – еще одно подтверждение старой истины про обманчивую внешность: выглядит так себе, но если врежет – мало не покажется.
На территории Центрального эвакопункта тоже перемены: охраняют ворота и контролируют периметр уже не «срочники» из внутренних войск, а какие-то весьма резкие хлопчики в таком же, как и у подчиненных Филипочкина, городском камуфляже и той же расцветки новомодных питерских «Колпаках»[58]. Вооружены все футуристического вида новейшими ПП-2000[59], которые со штатными ПБС, фонарями и коллиматорами вообще стали похожи на какие- то бластеры из американских фантастических боевиков. Кто ж такие, интересно?
Колонна наша тут явно уже примелькалась, поэтому через ворота нас пропустили практически сразу же, только нескольких приблудных «деревянных» привалили короткими, на два патрона очередями. Вот, кстати, еще одно подтверждение того, что зомби стремительно умнеют. Еще прошлой ночью они вдоль здешнего забора изгородью стояли, а теперь если только самые тупые из не отожравшихся новичков. Привезенных нами студентов несколько офицеров-«вэвэров» начали тут же делить на группы и разводить по карантинным помещениям. Да, чувствуется сноровка, набили за день руку. Одно непонятно, срочники-то все где?
Ситуацию мне практически с ходу, что называется «с порога», разъяснил выглядящий донельзя расстроенным и растерянным Филипочкин.
– Ушли они, Грошев…
– Как ушли? – в первый момент даже не сообразил я. – Куда?
– «Свадьбу в Малиновке» смотрел? – грустно иронизирует капитан. – «Хлопцы начали разбегаться хто куда, в разные стороны. Скоро и я разбегусь хто куда…» Так и эти. До обеда вроде все нормально было. А потом как поветрие. Кто-то добрался до Интернета, тут же в служебных кабинетах подключенных компов полно. Ну и понеслось… А тут еще этот дебильный приказ всплыл… Ты прикинь, какой-то тупоголовый из Генштаба дал команду у солдат мобильные телефоны изъять и просмотр телевизора им запретить. Мы, разумеется, подобной чепухой заниматься не стали, но приказ до пацанов дошел, сам понимаешь, «солдатский телеграф» штука такая, ничего не утаишь. Ну и понеслось, почти как в кино про революцию: «Штык в землю, айда по домам!» В смысле: «На кой мне эти москвичи сдались, ежели у меня в Твери-Тамбове-Верхних Чирьях
