тебя еще раз поцелую.
— Откуда водка? — Удивление мое было радостным.
Вмазать сейчас — самое то, чтобы лишний адреналин в организме пережечь.
— Из «дефендера». В бардачке валялась. Там еще есть — пожала Анфиса узкими плечиками.
Я достал нож, сбил с горлышка сургуч, сковырнул картонный кружок с отверстия. Да, пробочка новоземельная сорта «пей до дна», как при товарище Рыкове после отмены в СССР сухого закона.[178]
Посмотрел на девчат.
Они стояли и ждали моих действий.
Покрутил рукой и винтом из горла умял в себя грамм семьдесят — семьдесят пять огненной воды.
И ничего не почувствовал.
Вообще.
Как вода проскочила.
Протянул бутылку обратно.
— Давайте, девчата, по глоточку причаститесь — стресс снять, и кончаем уже эту мародерку. Надоело.
Девчонки охотно приложились к пузырю по очереди. Тоже из горла, что характерно. Бутылка сразу опустела почти наполовину, и ее снова отдали мне.
Я сделал еще глоток. На этот раз водочный запах пробил нос, да вкус ощутился. Хорошая водка. В Эрефии сейчас хуже делают.
— Ну вот, — раздался из-за спины недовольный голос Ингеборге. — Как знала, что меня за ружжом не просто так отсылают.
Поставил початый пузырь на ящик с гранатами и сказал старшей жене:
— Причастись и ты.
— А что я — не люди, что ли? — Ингеборге не стала отказываться, взяла с ящика бутылку и сделала приличный глоток. — Закуски нет?
— Жору поцелуй, — засмеялась Анфиса, — оттянет.
Пора призывать баб к порядку, а то такой треп на оттяге может затянуться надолго.
— Давайте, девоньки, теперь эти ящики откроем.
В остальных ящиках оказалось в каждом по два цинка патронов 5,45x39 мм.
— Четыре тысячи триста двадцать штук. Неплохо. Неплохо. Две штуки экю, — бурчал я под нос. — Закрывайте, и пошли машину шмонать. Кстати, Инга, раз пришла — заканчивайте сортировку трофеев и упаковывайте их. Сматываться отсюда пора. Чуйка очко жмет. Похоже, черная полоса нашей жизни только начинается.
— Какая черная полоса? — непонимающе уставилась на меня Наташа.
— Не знаешь? — в свою очередь удивился я. — Ну так знай. Жизнь наша, как зебра: полоса белая, полоса черная, полоса белая, полоса черная и в конце — анус.
— Да ну тебя. — Наташа отвернулась и занялась сортировкой трофеев.
В «дефендере» нашелся автомат переговорщика — АКС-74. И еще одна черная армянская разгрузка с десятью рыжими бакелитовыми магазинами на переднем сиденье. Там же лежали рация «Фалькон» и нейлоновая универсальная кобура с навороченным кольтом 45-го калибра, с сильно удлиненным стволом, больше смахивающим на бельгийский Браунинг 03,[179] чем на правительственную модель.[180] Интересный вариант. Вроде губернатор Калифорнии с таким же пестиком в первом «Терминаторе»[181] бегал по своему штату и мочил полицейских. Новенький гаджет — 2000 года выпуска. Фирма-Изготовитель — «АМТ». Не знаю такую. Пистолет весь — матовой серой стали. Щечки на рукоятке из махагона.[182] Красиво жить не запретишь! Необычная машинка. Большая. Хотя на Кавказе всегда любили большое оружие. Нохчи так вообще — иначе чем со «стечкиным» [183] и не бегают. Человек с «макаркой» у них за лузера котируется.
На торпедо в «дефендере» была закреплена такая же мобильная радиостанция «Харрис», что и на индийском джипе, — правда, разбитая в хлам; шальная пуля, мать ее итить.
В бардачке валялись еще одна бутылка водки и ландкарты.
Карты — в планшет. Водку — в хабар.
Между передними сиденьями — ящик пластиковый с крышкой. В ящике была куча всякой бесполезной мелочи, какая обычно скапливается в машинах. Половина квадратного штофа джина «Хендрикс» из местной Новой Шотландии, заткнутого пластмассовой пробкой с чертиком на пружинке, какие в «ИкеА» продают. И пять пачек сигарет «Кэмэл» без фильтра россыпью. В «бороде», под магнитолой, еще пачка «Кэмэла». Початая.
Вынул одну сигарету, закурил и позвал Антоненкову.
— Тут я, Жорик, — откликнулась наша пулеметчица.
— Найди отвертку, там, в хабаре, я видел, валялась. И выкрути магнитолу.
— Да нужна она нам? — Ее возмущению не было предела.
— Галь, мы очень-очень много денег угрохали на подготовку к этому походу. Надо же хоть чем-то компенсировать. А эта штука, как ни крути, не меньше сотки экю весит, если продать. И это еще по дешевке.
— Ну разве что продать, — дернула плечом Антоненкова.
— Давай, давай, работай. А потом отвинти с торпедо рацию вот эту и такую же рацию на «виллисе».
— Да от этой рации одни клочки остались, — продолжала Галка возмущаться.
— И эти клочки свою цену имеют, как запчасти. Работай.
— Жорик, и откуда в тебе проснулось такое крохоборство? — Галя действительно недоумевала. — Непохоже на тебя.
— Все от того, Галка, что мы пока все только тратим денежку и совсем ее не зарабатываем.
И пошел проверить, как там Анфиса.
Анфиса копалась одна в багажном отделении «ленда».
— Фис, что у тебя там интересного?
— Да ничего особенного, — отмахнулась она, — бытовуха все.
— А конкретнее?
— Вот пристал. — Она вылезла из машины и стала перечислять, загибая пальцы. — Две палатки свернутые. Два куска брезента с блочками по краям в рулоне. Рулон пленки целлофановой. Примус типа «шмеля». Набор автомобильных инструментов в чемоданчике. Маде ин Джемени. Топор. Малая лопатка. Пила цепная. Фонарь с ручкой.
— С какой ручкой? — не понял объяснения.
— Крутить, наверное. Для чего еще? — ответила Иванова.
— Покажь, — потребовал.
— Зацени.
Фонарь оказался знатным. Большим, сплюснутым с боков ящиком с рукояткой для переноски сверху. Из корпуса, с торца, торчала фара, иначе не скажешь. Выше нее торчала пипка красного стекла — аварийка, наверное, для моргания. А сбоку, справа, действительно была складная ручка, как на колодезном вороте.
— А я знаю, для чего эта ручка, — встряла Антоненкова, выкидывая в распахнутую дверь отлученный винт.
— Для чего? — это уже мы с Анфисой хором спросили.
— Аккумулятор заряжать. Одной человеческой силой. Сдох фонарик, покрутили ручкой — и опять светит.
— Понятно. — Действительно, что тут непонятного? — Что там еще, Фис?
— Четыре спальника с вкладышами. Упаковка минеральной воды «Сан Пелегрино» в полторашках. Полдюжины. Сумка с продуктами, одноразовыми тарелками, вилками и ложками. Мыльно-рыльное всякое. Пачка рукавиц хэбэшных. Тросик и шланг с ручной помпой. Все. Хорошенького понемногу. А нет… Еще какая-то хрень металлическая. Тяжеленькая.
