Затем, когда огонь раздухарился, поставили над ним таганок, на который повесили трофейный котелок. И пожалуйте — «таежный керогаз» в действии, огня видимого не больше, чем от газовой конфорки. Век живи — век учись.
Потом я вынес резиновый коврик из-под водительского сиденья и бросил его за автобус. Рядом поставил пластиковое ведро. И пластиковую кружку на бампер.
Подошла Ингеборге. Обняла сзади за плечи.
— Хватит суетиться, Жора. Иди отдохни. Сожжешь так себя, милый. И мы одни без тебя пропадем.
Ну хоть одна меня пожалела.
— Коврик, чтобы босыми ногами на траву не становиться. Вот ведро — вода холодная в ручье… Тут рядом.
— Разберемся, не маленькие. Иди… — И, ласково подтолкнув, повела за руку к костру, то есть к этому «керогазу таежному», около которого уже расстилали «пенки».
Хитрые такие «пенки». Спасибо Анфисе. Она готовые вспененные туристические рулоны порезала на квадраты, по углам которых на заказ в какой-то мастерской пробила металлические блочки. И стала «пенка» многофункциональной.
Во-первых, хранить ее стало легче: одна стопочка все же меньше места занимает, чем много рулонов.
Во-вторых, кинул отдельно на землю — и готова сидушка.
В-третьих, за блочки веревочкой можно привязать ее к поясу и таскать сидушку на себе, освободив руки.
В-четвертых, связав четыре сидушки за углы по блочкам, получаем вполне нормальный лежак.
И в-пятых, эти четыре сидушки хорошо укладываются в рюкзак со стороны спины.
Все это было куплено и сделано, когда еще гамаков в автобусе даже в проекте не было, а собирались покупать на всех палатки.
Присев около «керогаза», привалился к дереву и с удовольствием закурил дорогущую трофейную сигариллу, щелкнув зажигалкой с финской свастикой. И наконец-то ощутил себя победителем.
— Наблюдателя-то мы не поставили, мой косяк, — проворчал при этом, выдохнув первую затяжку.
— Успокойся, Жора, Таня и Сажи уже там бдят. Потом я кем-нибудь их заменю, только кипятком всех обеспечу, — откликнулась Дюлекан.
Я все же не успокоился и всех сегодня стрелявших с матюками заставил влить по масленке в ствол, прямо при мне, а чистить, ладно, завтра будем.
— Жора, ты мог это раньше сказать, до того как все помылись? — возмущенно взвизгнула Альфия.
— Привыкай, Аля. Веретенное масло теперь — твоя косметика. Потому что ухаживать будешь сначала за автоматом и только потом — за собой.
— На хрена мне такая перспектива? — забухтела Вахитова.
— На всю оставшуюся жизнь, Аля, сама видишь, какая она тут. И еще один совет — ногти состриги. Надо будет — потом свой маникюр отрастишь. А то обломаешь их по дороге — хуже будет. Вон с Комлевой пример бери.
Альфия надулась обиженно, но промолчала. Даже набычившись, она оставалась самой красивой девчонкой моего гарема. Особенно в закатном солнце, которое пробивалось последними лучами сквозь ее пепельные волосы. Я залюбовался невольно.
Тут и мне выделили котелок кипятка, а на освободившемся «керогазе» стали варить что-то съедобное.
Когда я помылся, все уже собрались у «керогаза». Кроме Розы, Тани и Сажи.
Загородившись от «дороги» автобусом, при свете ручного фонарика, положенного так, чтобы освещал только дастархан, насытились жидким кулешиком из тушенки с гречкой и еще какими-то трофейными харчами. Какими точно — не скажу, мне не досталось, я чай местный пытался в это время нормально заварить. Как говориться, в большой семье клювом не щелкай.
Приказал заменить наблюдателей с поста и Розу из автобуса. И когда они к нам примкнули, пустил по кругу трофейную водку. Что там пить-то в дюжину рыл? А как антидепрессант — самое то. И джин заодно умяли, оставив порцайку дежурящим. Водичкой минеральной запили. Тоже трофейной. Бог напитал — никто не видал.
— Девочки мои, — сказал я первый тост, — я хочу выпить за вас. За ваш первый бой, который вы с честью выдержали. Теперь в нашем отряде «Факел» больше нет никаких бойцыц, есть только обстрелянные бойцы. Поздравляю. Ура! Только шепотом!
— Ура, — закричали девчата громко довольными голосами, хотя видно было, что они тоже сильно утомились, но это было какое-то радостное утомление.
— Но одно условие есть, — соединил я похвалу с воспитанием. — Никому не надо говорить об этом бое. Не было нас тут.
— Почему? — раздались разочарованные голоса.
Ну не пугать же их сейчас возможной местью воров в законе. Другое сказал:
— А зачем нам создавать себе лишние неприятности? Пропали две машины в буше — и пропали. Не впервой тут такое. А нам незачем излишнее внимание к себе привлекать. Достаточно того, что и так своровать вас хотят. Так что иметь кровников в нашей жизни будет перебор.
Вняли — не вняли, время покажет.
Когда Ингеборге объявила, что спальные места готовы, и призвала всех укладываться на ночь, я воспринял это с энтузиазмом, приказав снять посты до рассвета. И в целях безопасности порекомендовал всем ночью пользоваться биотуалетом в автобусе, а не топтаться в кустиках, мало ли какая козюля[186] нехорошая там живет. Еще укусит, куда не надо.
Страшась местной фауны, на ночь все с удовольствием устроились в автобусе, разобравшись с весом каждой тушки по старому списку взвешивания. Кто полегче — в гамаки, кто потяжелей — на пол.
Я улегся у водительского места, потому как матрасик мой надувной был полуторный (сам покупал в Порто-Франко под двухместную палатку) и в проход между сидений он не вмещался.
Часовых решил не выставлять. Пусть девчата отдохнут от переживаний. Сон — лучшее лекарство в молодости. Все равно настолько скорбных тямом, чтобы нас искать по этим пригоркам безлунной ночью, нет по определению. А если и попадаются такие, то их поголовье ТУТ быстро сводится к нулю.
ДЕНЬ ДВЕНАДЦАТЫЙ
Девчата быстро сморились, а мне сон не шел. Думал, все: голову до подушки не донесу. Ан нет. Все ворочаюсь и размышляю, кто бандюков на нас навел. Ведь не из Латинского же союза банда прискакала. Не негры какие-нибудь и не арабы с юга Залива. А гоняет нас самый что ни на есть советский интернационал, возглавляемый кошерным евреем. Да еще вором в законе. Прям РСДРП(б) [187] какая-то. Камо,[188] Сталин, Троцкий и Ваха Помоев.
Кто там у нас, кроме главаря?
Финн.
Армянин.
Грузин.
Чеченец.
Хохол-западенец.
И залетный латинос, неясной государственной принадлежности.
С Розой я, конечно, пошептался еще на первом привале, попутно поглощая трофейный фарш, но много
