Пулемет меня откровенно достал. Как его разбирать, я не знал, и узнать мне было неоткуда. Интуитивно понял, как вставлять-вынимать из него ленту, и то хорошо. Пришлось чистить ствол так, как есть, в собранном виде, что оказалось еще тем геморроем. Заодно почистил и запасной ствол. На всякий пожарный. Хотя как их менять — не имею никакого представления. Не мала баба клопоту — купила порося.
Но теперь можно и оттянуться. Совсем было решил после перекура покопаться основательно в трофейных бумажках, как подошла Бисянка со снайперской винтовкой в руках и спросила:
— Я тут присяду рядом?
— Не вижу препятствий, Танечка. Место не куплено. — Мне было немного не до нее, но отказывать красивой девушке в таком пустяке видимой причины не было.
Сев рядом, Таня прислонилась к моему плечу спиной, положив винтовку на колени, и сидела так, вполоборота от меня, задумчиво грызя травинку и что-то рассматривая вдали. Потом сказала серьезным тоном:
— Извини меня, Жора, за то, что я плохо о тебе думала.
— Это когда же? — удивился я такому обороту.
— Да всегда.
Она помолчала и добавила:
— Думала, что ты очередной столичный кобель. Из зазнаистых холуев новых русских.
Немного подумав, ответил ей предельно серьезно:
— А за что прощать? Я действительно столичный кобель. Разве что только внеочередной.
Хмыкнул на этом месте и продолжил:
— И действительно работал на новых русских, потому как сам — хоть и высокооплачиваемая, но все же наемная рабочая сила.
— А разве ты не буржуй? Ты же богатый был! — В тоне Бисянки действительно слышалось удивление.
— Нет, Таня, ты не права. Буржуй не определяется богатством. Буржуй — это тот, кто извлекает прибыль из принадлежащей ему собственности. И тут что олигарх, что бабушка с двумя квартирами, одну из которых она сдает внаем, — оба буржуй. По определению. А наемный рабочий — это тот, кто просто продает свою рабочую силу — руки или знания, без разницы, и получает за это деньги в зависимости от квалификации. Где-то так, если объяснять на пальцах.
— Но вы ведете себя, как буржуи, — утверждала девушка.
— Вот именно — КАК, — сделал я акцент. — Просто, Таня, нам много платят настоящие буржуи. Мы, как писал Карл Маркс,[195] рабочая аристократия, которой создаются буржуазные условия жизни для обеспечения ее лояльности хозяевам. Но это ничего не меняет. Меня так же можно в одночасье выбросить на улицу, как и слесаря с завода. Просто потому, что хозяину так захотелось. А вот у бабушки вторую квартиру по закону не отнять. Неважно, сколько человек получает в заработок или какой извлекает доход, главное — каким способом он это делает.
— Понятно, но я не об этом хотела говорить, — тут девушка на секунду замялась. — Я пришла сказать тебе, Жора, спасибо за вчерашнее. Ты нас всех спас.
Я улыбнулся. Было приятно слушать похвалу из ее уст.
— Только благодаришь меня за это ты одна.
— Они просто не понимают, какая опасность над нами висела. И не понимают, что ты вчера совершил подвиг.
— Так уж и подвиг. Я бы без вашей поддержки даже на ноги не встал бы.
Бисянка не обратила внимания на мою реплику.
— Между прочим, за такое раньше ордена давали. А девчата? Не суди их строго — они еще маленькие.
Вот так вот. И это сказала чуть ли не самая младшая фифа нашего отряда. Почему-то это утверждение снайперши меня слегка возмутило.
— Танечка, у меня бабка в шестнадцать лет на войну пошла. Добровольно. В Сталинград. Сначала зенитчицей была на счетверенном «максиме».[196] На переправе! Потом — снайпер. Восемь фрицев. Медаль «За отвагу». Она младше их была.
— Это было совсем другое поколение, Жора. Другие люди. Это я по деду сужу. У него, кстати, счет — сто тридцать шесть фрицев.
— На то он у тебя и герой, — согласился с ней.
— Да, герой, — спокойно подтвердила Таня и снова замолкла.
Потом, приблизительно через минуту непрерывного рождения милиционеров,[197] под шелест крыл тихих ангелов, она заговорила снова, все также не поворачиваясь ко мне:
— Девочки пока только играли в войну, как в страйкбол.[198] Воевали по серьезному вчера только трое. Ты, я и Дюлекан. Мы втроем полбанды уделали. Других бандюков надо Гале записать на счет, как пулеметчице. Остальные только патроны тратили.
— Танечка, ты к ним излишне строга. В машины же они попали. И неплохо их раздербанили.
— Я и говорю — страйкбол, — настояла на своем Бисянка. — Стрелять надо было во врагов, а не в машины, которые сами по себе хороший трофей. Дорогой трофей. Особенно ТУТ.
Пора пришла разъяснениями политики партии давить всех мелких жаб в округе, чтобы не возбухали.
— Нет, Таня, даже если эти джипы достались бы нам целыми и невредимыми, то я бы их все равно уничтожил. Они слишком приметные, и по ним бы нас быстро опознали. С непредсказуемыми последствиями. Так что не жили богато — нехрен начинать.
Таня встала, повесив винтовку на плечо.
Я задрал голову, чтобы увидеть ее лицо. Красивое лицо перворожденной из зачарованного леса. И не захотел почему-то отпускать ее без вопроса. Чтобы просто постояла рядом со мной еще минуточку.
— Ты считаешь, что я зря девчат хвалил?
— Нет, не зря, — Таня слегка улыбнулась одними уголками губ. — Они все достойны похвалы, хотя бы за то, что не сбежали после первого выстрела.
И Бисянка ушла, оставив меня одного. Сильно озадаченного. У меня даже всякий кураж разбираться с бандитскими бумажками пропал. Захотелось просто растительного отдыха, только чтоб никто не поливал и не окучивал.
До обеда все отдыхали. И к этому занятию никого не надо было принуждать. Только дежурные периодически проверяли эфир. Пока было тихо.
На обед сварили гороховый супчик из костей и обрезков от хамона (одновременно с хороших кусков стейки с него срезали и приберегли на перекус в дороге). Вкусно получилось. Не хуже, чем у Саркиса. Хотя давно мною подмечено, что еда, приготовленная на открытом огне, на экологически чистых дровах да на свежем воздухе всегда вкуснее по ощущениям той, что готовили в городе. А тут суп-пюре с лучком, с картошечкой и качественными копченостями. С добавкой имбиря и перчика. Ложку проглотишь.
На второе были макароны с тертым сыром и кетчупом.
И кофе на десерт, сваренное по-варшавски[199] в большом котелке. Даже сухое молоко не испортило восхитительный вкус новоземельного кофе, которое мы припасли специально для таких случаев в молотом виде, потому как кофемашина потребляла сразу зерна.
А потом, лениво переваривая обед под байки и анекдоты, закончили этот пикник и стали перекладывать груз в багажниках на крыше, потому как он на местных ухабах самостоятельно переместился до неприличного вида и опасной конфигурации.
Все пришлось размещать заново. В том числе и укрепить каждый предмет веревками за бортики, хотя бы по периметру багажников. Увязать и уложить внутри этих периметров трофеи. Количество вещей значительно увеличилось, в отличие от мест для их размещения. Да и тары не прибавилось. Играли в увлекательную игру «пятнашки», только с габаритным весом под девичьи матерки. В этом они совсем меня
