Танец с драконами

– Я – меч во тьме, – произнесли шестеро, и Джону показалось, что их голоса меняются, становясь сильнее и увереннее. – Я – Дозорный на Стене. Я – огонь, который разгоняет холод; я – свет, который приносит рассвет; я – рог, который будит спящих; я – щит, который охраняет царство людей.

«Щит, который охраняет царство людей». Призрак ткнулся носом в его плечо, и Джон обнял лютоволка одной рукой. Он чувствовал запах нестиранных штанов Коня и благовоний, которыми Атлас умащивал свою бороду, густой острый запах страха и нестерпимую мускусную вонь великана. Он мог слышать биение собственного сердца. Когда он смотрел через поляну на женщину с ребенком, на двух седобородых стариков, на Рогоногого с искалеченными ступнями, то видел только людей.

– Я отдаю свою жизнь и честь Ночному Дозору среди этой ночи и всех, которые грядут после неё.

Джон Сноу поднялся первым:

– Встаньте, воины Ночного Дозора.

Он подал Коню руку, поднимая того на ноги.

Ветер усиливался. Пора было отправляться.

Обратная дорога заняла гораздо больше времени, чем путь на поляну. Поступь великана была тяжелой, медлительной, несмотря на длину и размер его ног, и он всё время норовил остановиться, чтобы стряхнуть своим молотом снег с нижних веток. Женщина ехала на одной лошади с Рори, её сын – с Томом Ячменное Зерно, а старики – с Конем и Атласом. Однако тенн боялся лошадей и, несмотря на свои раны, предпочел брести рядом. Рогоногий не мог сидеть в седле, и его пришлось привязать к крупу лошади как тюк с зерном. Так же поступили с белолицей старухой, чьи руки и ноги были точно хворостинки – им не удалось заставить её встать.

И то же самое они сделали с двумя трупами, что повергло Железного Эммета в замешательство.

– Они же только задержат нас, милорд, – сказал он Джону, – надо их разрубить и сжечь.

– Нет, – ответил Джон. – Возьмём их с собой. Они мне нужны.

За всё время их обратного пути луна в небе так и не появилась, только изредка проглядывали звёзды. Мир был чёрно-белым и безмолвным, а путь – долгим, медленным, бесконечным. Снег набивался в сапоги и облеплял ноги, ветер скрипел в соснах, хлопал плащами и срывал их с плеч. Джон различил в вышине красную комету, следящую за путниками сквозь лишённые листвы ветви огромных деревьев. Вольный народ называл её Вором. «Лучшее время, чтобы украсть женщину – когда Вор в Лунной деве», – утверждала Игритт. Она, правда, ничего не упоминала о лучшем времени для того, чтобы украсть великана. «Или двух мертвецов».

Уже светало, когда путники вновь увидели Стену.

Рог караульного приветствовал их звуком, слетавшим с высоты, словно крик какой-то огромной хриплой птицы. Один долгий сигнал, означавший «Разведчики возвращаются». Большой Лиддль отвязал свой боевой рог и протрубил в ответ. У ворот им пришлось ненадолго задержаться, пока Скорбный Эдд Толлет снимал запоры и сдвигал железный засов. Увидев перед собой разношерстную толпу одичалых, Эдд поджал губы и внимательно посмотрел на великана.

– Чтобы протащить этого через туннель, может понадобиться масло, милорд. Послать кого-нибудь в кладовую?

– Думаю, он и так пролезет. Без масла.

Тот действительно пролез… точнее, прополз на четвереньках. «А он у нас большой мальчик. Четырнадцать футов, не меньше. Крупнее Мега Могучего». Мег погиб прямо здесь, подо льдом, схлестнувшись в смертельной схватке с Доналом Нойе. «Хороший был человек. Стена потеряла слишком много хороших людей». Джон отвел Кожаного в сторону.

– Присмотри за ним. Ты говоришь на его языке. Проследи, чтобы его накормили, и подыщи ему тёплое местечко у огня. Оставайся с ним и смотри, чтобы к нему никто не лез.

– Есть, – ответил Кожаный, и неуверенно добавил: – м’лорд.

Джон отправил живых одичалых заниматься своими ранами и отмороженными конечностями. Он надеялся, что горячая еда и тёплая одежда помогут быстро восстановить силы большинству из них, хотя Рогоногий, скорее всего, потеряет обе ступни. Трупы Джон приказал отнести в ледник.

Вешая плащ на крючок у двери, Джон отметил, что приходил Клидас, но ушел, не дождавшись его. На столе лежало письмо. «Из Восточного Дозора или из Сумеречной Башни», – решил он с первого взгляда. Но печать на письме была не чёрная, а золотая с оленьей головой в обрамлении пылающего сердца. «Станнис». Джон сломал затвердевший воск, расправил пергамент и принялся читать. «Рука мейстера, но слова короля».

Станнис захватил Темнолесье, и все горные кланы присоединились к нему. Флинты, Норри, Вуллы, Лиддли.

«Мы также получили помощь – неожиданную, но весьма своевременную, от дочери Медвежьего острова. Алисанна Мормонт, которую в народе прозвали Медведицей, устроила засаду, спрятав воинов на рыбацких суденышках, и застала железных людей врасплох, когда те двинулись от побережья. Корабли дочери Грейджоя сожжены или захвачены, её люди убиты или сдались в плен. За капитанов, рыцарей, известных воинов и прочих людей хорошего рода я полагаю получить выкуп, остальных повешу… »

Ночной Дозор принес клятву не принимать ни одной из сторон в междоусобицах и войнах королевства. Однако Джон Сноу прочел эти строки не без удовольствия. Он вернулся к чтению.

«…вести о нашей победе разлетаются, и к нам присоединяется всё больше северян. Рыбаки, свободные всадники, жители холмов, фермеры из глубин Волчьего леса и жители деревень, покинувшие свои дома на каменистом берегу, спасаясь от железных людей; выжившие после битвы у стен Винтерфелла, когда-то присягнувшие Хорнвудам, Сервинам, Толхартам. Сейчас нас пять тысяч, и наша численность всё растет. Мы получили вести о том, что Русе Болтон выдвинулся к Винтерфеллу со всеми своими силами, чтобы обвенчать своего бастарда с твоей сестрой. Нельзя позволить ему восстановить замок. Мы выступаем им навстречу. Арнольф Карстарк и Морс Амбер присоединятся к нам. Если смогу, то спасу твою сестру, и найду ей лучшую партию, чем Рамси Сноу. Вы с братьями должны удерживать Стену, пока я не вернусь».

Подписано было другой рукой:

«Писано при свете Владыки, за подписью и печатью Станниса из дома Баратеонов, первого этого имени, короля андалов, ройнаров и Первых Людей, властителя Семи Королевств и Хранителя областей».

Как только Джон отложил письмо в сторону, пергамент снова свернулся, словно пытаясь сохранить свои секреты. Сноу и сам до конца не понимал, какие чувства вызывает у него только что прочитанное. У стен Винтерфелла и раньше случались сражения, но ни разу они не обходились без участия Старка с одной из сторон.

– Замок – пустая скорлупа, – сказал он. – Это больше не Винтерфелл, а его призрак.

Даже думать об этом было больно, не то что произнести вслух. И всё же…

Он размышлял о том, сколько человек сможет повести в бой старик Воронье Мясо, и сколько мечей сумеет наколдовать Арнольф Карстарк. Половина Амберов будет по другую сторону поля – с Хозером по прозвищу Смерть Шлюхам, сражаясь под знаменем с ободранным человеком Дредфорта, а лучшая часть обоих домов отправилась вместе с Роббом, чтобы никогда не вернуться. Винтерфелл сам по себе даже в руинах дает значительное преимущество тому, кто им владеет. Роберт Баратеон понял бы это сразу и двинулся наперерез, чтобы захватить замок, используя форсированные марши и ночные переходы, которыми он так славился. Будет ли его брат столь же дерзким?

«Вряд ли». Станнис был осторожным командующим, а его войско представляло собой недоваренное месиво из воинов горных кланов, южных рыцарей, людей короля и королевы, сдобренное несколькими северными лордами. «Он должен выступить на Винтерфелл немедленно или не выступать совсем», – подумал Джон. Не ему советовать королю, но…

Он снова взглянул на письмо. «Если смогу, то спасу твою сестру». Неожиданная забота от Станниса, обрезанная жестким «если смогу» и припиской «и найду ей лучшую партию, чем Рамси Сноу». Что если Арья не будет сидеть на месте, дожидаясь спасения? Что если пламя леди Мелисандры предсказало верно? Могла ли его сестренка уйти от таких преследователей? «Как бы она сумела сделать это? Арья всегда была умной и сообразительной,