Танец с драконами

охраной те почувствуют себя спокойнее – пусть заводят охранников.

Втроём они вышли из тронного зала. По двору вился подхваченный ветром снег – зверь в клетке, рвущийся на волю.

– Доводилось ли вам так мёрзнуть? – спросил сир Харис.

– Не лучшее время, рассуждать о морозе, стоя на холоде, – ответил Великий мейстер Пицель и медленно заковылял по двору назад в свои покои.

Остальные двое задержались на ступеньках лестницы в тронный зал.

– Нет у меня веры этим мирийским банкирам, – пожаловался тестю сир Киван. – Лучше вам готовиться к поездке в Браавос.

Такая перспектива совсем не прельщала сира Хариса.

– Если понадобится. Но я уже говорил: это не моя вина.

– Нет. Это Серсея решила, что Железный Банк подождёт возврата долгов. Мне что – её в Браавос отправить?

Сир Харис моргнул.

– Её величество... это... это...

Сир Киван пришёл ему на выручку.

– Это была шутка, и прескверная. Идите, погрейтесь у тёплого очага. Я собираюсь сделать то же самое.

Лорд-регент натянул перчатки и пошёл через двор, низко сгибаясь под порывами ветра. Плащ хлопал и вился у него за спиной.

Сухой ров вокруг крепости Мейегора завалило снегом на три фута в глубину, торчавшие внизу пики заиндевели. В твердыню не было другого входа или выхода, кроме подвесного моста, перекинутого через этот ров. На дальнем конце моста всегда стоял на часах рыцарь Королевской Гвардии – сегодня эта обязанность была возложена на сира Мерина Транта. Нынче, когда Бейлон Сванн охотился в Дорне за беглым рыцарем Тёмной Звездой, Лорас Тирелл лежал тяжело раненый на Драконьем Камне, а Джейме бесследно сгинул в Речных Землях, в столице остались только четверо Белых Мечей. К тому же сир Киван засадил в темницу Осмунда Кеттлблэка заодно с его братом Осфридом, как только Серсея призналась в том, что оба были её любовниками. Таким образом, для защиты юного монарха и королевской семьи остались только Трант, слизняк Борос Блаунт и немое чудовище Квиберна – Роберт Стронг.

«Мне нужно найти для Королевской Гвардии новые мечи». Томмена должны охранять семь настоящих рыцарей. В прошлом рыцари Королевской Гвардии служили всю жизнь, но Джоффри отправил сира Барристана Селми в отставку, чтобы освободить место своему псу Сандору Клигану. Киван мог бы воспользоваться этим прецедентом. «Мне стоило бы надеть белый плащ на Ланселя, – подумалось ему. – Тут он сыщет больше почёта, чем у Сынов Воина».

Киван Ланнистер повесил намокший от талого снега плащ в своей гостиной, стянул башмаки и велел слуге подкинуть дров в камин.

– Не помешала бы и чаша пряного вина, – сказал он, устроившись у очага. – Похлопочи об этом.

У огня лорду-регенту скоро стало теплее. Вино приятно согревало нутро, но от него хотелось спать, так что выпить ещё одну чашу он не решился. До конца дня было далеко, предстояло ещё читать донесения и писать письма. «И поужинать с Серсеей и королём». Хвала богам, после своего искупительного шествия Серсея стала безропотной и покорной. Приставленные к ней послушницы сообщали, что одну треть дня королева проводит с сыном, вторую в молитвах и ещё треть в ванне. Она мылась четыре или пять раз в сутки, тёрлась щётками из конского волоса и едким мыльным щёлоком, точно пытаясь соскрести с себя кожу.

«Ей уже никогда не смыть с себя грязь, сколько ни скребись». Сир Киван вспоминал, какой Серсея была в детстве – живой и шаловливой, а когда расцвела – разве была на свете девица краше? «Согласись Эйерис женить на ней Рейегара, скольких бы смертей удалось избежать?» Серсея подарила бы принцу детей, которых тот всегда хотел – львят с пурпурными глазами и серебряными гривами... с такой-то женой Рейегар не стал бы заглядываться на Лианну Старк. И северянка, как помнилось Кивану, была по-дикарски красива, но никакому факелу, как бы ярко тот ни горел, не сравниться с восходящим солнцем.

Но негоже лорду-регенту кручиниться о проигранных битвах и упущенных возможностях – это удел стариков, отживших своё. Рейегар женился на Элии Дорнийской, Лианна Старк умерла, Серсею под венец повёл Роберт Баратеон, и всё пошло так, как пошло. А его судьба сегодня идти в покои племянницы и встретиться с Серсеей лицом к лицу.

«Нечего мне винить себя, – думал сир Киван. – Не сомневаюсь, что Тайвин бы меня понял. Это его дочь навлекла позор на нашу семью, а не я. Всё, что я сделал, было на благо рода Ланнистеров».

Нельзя сказать, что его брат не совершал ничего подобного. Под старость, после смерти их с Тайвином матери, отец взял себе в любовницы смазливую дочку свечника. Нет ничего удивительного в том, что овдовевший лорд укладывает девицу из низкого сословия греть себе постель... но лорд Титос вскоре начал сажать дочку свечника за свой стол, осыпать подарками и почестями, даже спрашивать её совета в государственных делах. И года не прошло, как срамница сама стала увольнять слуг, раздавать приказания рыцарям домашней гвардии, даже говорить от имени его лордства, когда тому нездоровилось. Её влияние всё росло, и в скором времени в Ланниспорте судачили, что если кто-то хочет донести своё прошение до ушей лорда, надо преклонить колено перед дочкой свечника и обращаться к её подолу... ибо уши Титоса Ланнистера растут между ног его дамы сердца. У неё даже хватило наглости носить украшения покойной супруги своего покровителя.

Всё это продолжалось ровно до того дня, когда сердце их лорда-отца не выдержало – он как раз поднимался по крутой лестнице в постель любовницы. Все те корыстолюбцы, что обхаживали фаворитку и набивались ей в друзья, вмиг пропали, когда Тайвин велел раздеть её догола и провести через весь Ланниспорт к гавани, точно обычную шлюху. Хотя ни один мужчина пальцем её не тронул, по пути власть женщины испарилась без следа. Без сомнения, Тайвину и в страшном сне не могло присниться, что та же судьба постигнет его золотую дочь.

– Это было необходимо, – пробормотал сир Киван в чашу с недопитым вином. Его святейшество надо было умаслить – Томмену в грядущих битвах понадобится поддержка Веры. И Серсея... золотое дитя выросло в тщеславную, глупую и жадную женщину. Оставь её править – и она бы погубила Томмена, как раньше Джоффри.

Ветер снаружи крепчал и скрёбся в ставни покоев лорда-регента. Сир Киван усилием воли поднялся на ноги. Пора встретиться с львицей в её логове. «Ей мы вырвали когти. Джейме, однако же...». Нет, не стоит об этом думать.

Сир Киван надел старый поношенный дублет – на тот случай, если племяннице опять придёт в голову плеснуть ему вином в лицо – но пояс с мечом оставил на спинке кресла. Носить меч в присутствии Томмена дозволялось лишь рыцарям Королевской Гвардии.

Когда сир Киван вошёл в королевские покои, на страже юного короля и его матери стоял сир Борос Блаунт – в эмалированных чешуйчатых латах, белом плаще и полушлеме. Выглядел рыцарь неважно. В последнее время Борос заметно погрузнел, лицо у него отяжелело и приобрело нездоровый цвет. К тому же рыцарь прислонился к стене, точно стоять ровно для него было чересчур тяжело.

Ужин подавали три послушницы – аккуратные девочки из хороших семей лет двенадцати-шестнадцати. В облачениях из мягкой белой шерсти они казались одна другой чище и невиннее, но верховный септон настаивал, чтобы ни одна девочка не проводила в услужении королеве больше семи дней, дабы Серсея не развратила служанок. Они ведали королевским гардеробом, носили ей воду для мытья, наливали вино, меняли постель поутру. Еженощно одна делила кровать с королевой – чтобы точно знать, что никто другой туда не пробирается. Две другие спали в смежном покое вместе с приглядывавшей за ними септой.

Долговязая рябая девица провела лорда-регента к королеве. Серсея встала ему навстречу и легко поцеловала в щёку.

– Дорогой дядя, как любезно с твоей стороны отужинать с нами.

Королева была одета скромно, как подобает матери семейства – в тёмно-коричневое платье,