Танец с драконами

Когда наконец он отложил перо, в комнате стало так прохладно и сумрачно, что ему показалось, будто стены сжались вокруг него. Сидевший на окне ворон Старого Медведя разглядывал его своими проницательными черными глазками. – «Мой последний товарищ, – печально подумал Джон. – Лучше уж мне пережить тебя, иначе ты склюёшь и мое лицо тоже». – Призрак не в счёт. Волк был больше, чем друг. Он был частью его самого.

Сноу встал из-за стола и поднялся по ступеням к своей узкой койке, которая когда-то принадлежала Доналу Нойе.

«Такова моя участь, – раздеваясь, понял он. – Отныне и до конца моих дней».

Глава 11. Дейенерис

– Что? – вскрикнула Дени, когда Ирри осторожно потрясла её за плечо. Снаружи царила беззвездная ночь. «Что-то не так», – сразу догадалась она.

– Это Даарио? Что случилось?

Во сне они с Даарио были мужем и женой – простыми людьми, которые жили простой жизнью в высоком каменном доме с красной дверью. Во сне он покрывал её поцелуями – целовал губы, шею, грудь.

– Нет, кхалиси, – прошептала Ирри, – это ваш евнух Серый Червь и безволосые. Вы примете их?

– Да.

Дени обнаружила, что её волосы всклокочены, а ночная рубашка смята и спутана.

– Помоги мне одеться. И принеси чашу вина – мне надо взбодриться.

«И утопить в вине мой сон».

Она услышала приглушенные всхлипы.

– Кто это плачет?

– Миссандея, ваша рабыня, – у Чхику в руках была лучина.

– Моя служанка. У меня нет рабов, – но Дени никак не могла понять суть. – Почему она плачет?

– Она плачет по тому, кто был ей братом, – объяснила Ирри.

Остальное она узнала от Скахаза, Резнака и Серого Червя, когда те предстали перед ней. Ещё до того, как они успели сказать хоть слово, Дени знала, что вести будут недобрые. Одного взгляда на уродливое лицо Бритоголового было достаточно.

– Дети Гарпии?

Скахаз кивнул, мрачно скривив рот.

– Сколько убито?

Резнак заломил руки:

– Д-девятеро, ваше великолепие. Отвратительное преступление, чудовищное. Ужасная, ужасная ночь.

«Девять». Это слово резануло её точно ножом. Каждую ночь под ступенчатыми пирамидами Миэрина шла невидимая война. Каждое утро с восходом солнца находили свежие трупы и рядом гарпий, нарисованных кровью на стене. На смерть был обречен любой вольноотпущенник, разбогатевший сверх меры или сказавший что-то лишнее. «Но девять за одну ночь...». Это пугало.

– Рассказывайте.

Доложил Серый Червь:

– Ваши слуги были убиты, когда обходили дозором улицы Миэрина, охраняя дарованный вашим величеством порядок. Все были хорошо вооружены копьями, щитами и короткими мечами. Ходили они по двое, и по двое же были убиты. Ваши слуги Черный Кулак и Кетерис были убиты из самострелов в Лабиринте Маздана. Ваши слуги Моссадор и Дуран были убиты камнями, сброшенными со стены у реки. Ваши слуги Эладон Златовласый и Верное Копьё были отравлены в винной лавке, куда они пристрастились заглядывать каждый вечер после обхода.

«Моссадор». Дени стиснула кулаки. Миссандея и ее братья были выкрадены из родного дома в Наате разбойниками с островов Василиска и проданы в рабство в Астапор. Ребенком Миссандея проявила такой талант к языкам, что добрые господа определили её в писцы. Моссадору и Марселену так не повезло: их оскопили и сделали Безупречными.

– Удалось схватить кого-либо из убийц?

– Ваши слуги арестовали хозяина лавки и его дочерей. Они клянутся, что ничего не знают, и молят о пощаде.

«Все они клянутся, что ничего не знают, и молят о пощаде».

– Отдайте их Бритоголовому. Скахаз, раздели их и допроси.

– Будет сделано, ваша милость. Как мне их допрашивать – мягко или с пристрастием?

– Для начала мягко. Послушай, что они скажут и какие назовут имена. Может, они тут и ни при чём, – она поколебалась. – Благородный Резнак сказал «девять». Кто еще?

– Трое вольноотпущенников убиты в собственных домах, – сообщил ей Бритоголовый. – Ростовщик, сапожник и арфистка Рилона Ри. Прежде чем убить, ей отрезали пальцы.

Королеву передернуло. Рилона Ри играла на арфе дивно, словно сама Дева. Будучи ещё рабыней в Юнкае, она играла для всех высокородных семей. В Миэрине Рилона стала предводительницей вольноотпущенников и представляла их в совете Дени.

– Кого-нибудь ещё арестовали, кроме торговца вином?

– Нет, о чём с горечью сознаётся ваш слуга. Просим простить нас.

«Милосердие, – подумала Дени. – Будет им милосердие дракона».

– Скахаз, я передумала. Допрашивай торговца с пристрастием.

– Сделаю. Или я могу сурово допрашивать дочерей на глазах у отца. Это должно выжать из него пару имен.

– Поступай, как считаешь нужным, но добудь мне имена, – гнев полыхал в ней огнем. – Убийств Безупречных больше не будет. Серый Червь, прикажи своим людям вернуться в казармы. Они будут охранять мои стены, ворота и меня саму. С этого дня порядок в Миэрине будут поддерживать сами миэринцы. Скахаз, набери новую стражу и составь её поровну из Бритоголовых и вольноотпущенников.

– Слушаю и повинуюсь. Сколько стражников мне набрать?

– Сколько понадобится.

Резнак мо Резнак разинул рот от удивления:

– Ваше великолепие, но откуда взять деньги на жалованье такому количеству людей?

– У пирамид. Назовем это платой за кровь. Я буду взымать с каждой пирамиды по сто золотых за каждого вольноотпущенника, убитого Детьми Гарпии.

Бритоголовый заулыбался.

– Будет сделано, – сказал он, – но вашей лучезарности следует знать, что великие господа Жак и Меррек готовятся оставить свои пирамиды и покинуть город.

Дейенерис уже осточертели и Жак, и Меррек, и все миэринцы, великие и малые – в равной степени.

– Пусть уходят, но проследите, чтобы они не взяли с собой ничего, кроме одежды на теле. Удостоверьтесь, что их золото останется у нас, и запасы провизии тоже.

– Ваше великолепие, – возроптал Резнак мо Резнак, – мы не знаем достоверно, что эти благородные господа хотят присоединиться к вашим врагам. Скорее, они просто перебираются в свои поместья в холмах.

– В таком случае они не будут возражать, если мы сбережём их богатства в стенах города. В холмах не на что тратить деньги.

– Они боятся за своих детей, – сказал Резнак.

«Да, – подумала Дейенерис, – как и я».

– Значит, мы должны сберечь и их. Я потребую от каждого из них двоих детей, и с других пирамид тоже. Мальчика и девочку.

– Заложники, – просветлел Скахаз.

– Пажи и виночерпии. Если великие господа будут возражать, объясните им, что в Вестеросе служить