Когда бойцы штурмового дивизиона вновь засели за карты, Ян Навин перебрался ко мне и спросил:
— Ты как?
— Нормально. — Я вернул ему чертежи второго и третьего этажей. — Убери, скорее всего, они наверх подняться просто не успеют. Проще на первом сосредоточиться.
— Если они с центрального вломятся, мы спокойно через черный ход войдем и с двух сторон их зажмем, — предложил Ян.
— Лучше бы с черного хода подъехали.
— Да неважно! — усмехнулся Навин. — Главное, чтобы вообще явились. После ареста Волина могут и на дно залечь.
— Нет, — покачал я головой, — Малой не такой человек. Он ва-банк пойдет.
— Думаешь, свою игру ведет?
— Не сомневаюсь даже.
Мы еще немного потрепались и начали укладываться спать. Ян развалился на диване, я устроился в кресле. Достал подаренную Анной гильотину для сигар, утопил кнопку, полюбовался на вылетевший из боковины изогнутый и зазубренный клинок, сложил его и вновь нажал кнопку.
Клац! Клац! Клац!
Сочный металлический лязг и монотонность движений успокаивали, и ни тихий гомон картежников, ни сотрясавшая здание дрожь время от времени проносящихся под нами вагонов подземки не помешали провалиться в глубокий, черный как смоль сон.
Усталость, нервы и хроническое недосыпание — коктейль почище алкоголя и снотворного.
Проснулся утром из-за уже привычного дребезжания стекол. Глянул на часы — без четверти шесть; первый поезд работяг на фабрики повез.
Поднявшись из кресла, я размял затекшую поясницу и первым делом отправился в туалет. Облегчился, прямо там покурил, а когда вернулся обратно, Ян Навин уже выливал в свою кружку остатки кофе из термоса.
— Это, получается, мы на тюфяки залегли, так? — пошутил он.
— Получается так, — кивнул я.
Да, гангстерам не позавидуешь. Просидишь в таких условиях неделю, точно запаршивеешь. Хорошо еще окно на ночь открытым оставили. Восемь человек в одной маленькой комнатушке — это перебор.
— Слышишь? — встрепенулся вдруг Ян.
Прислушавшись, я уловил быстрый топот, потом в дверь отчетливо постучали и звук шагов унесся дальше.
— Подъем, подъем!
Первым очнувшийся ото сна сержант кинулся расталкивать бойцов, мы с Яном подскочили к окну и увидели, как на задний дворик дома-музея с дороги заезжают три темных автомобиля.
Заранее взведя курок барабанного карабина, я приоткрыл раму и непонятно почему шепотом предупредил остальных:
— Без команды не стрелять!
Машины гангстеров сбросили скорость, распахнулась одна дверца, другая, и тут открыли стрельбу засевшие на чердаке снайперы.
Хлоп! Хлоп! Хлоп!
Тяжелые пули легко прошивали крыши, выбивали искры из ободьев колес, с визгом рикошетили от брусчатки.
Уже буквально на третий удар сердца выстрелы стихли; резким рывком сдернув штору, я приподнялся над подоконником.
— Огонь!
Одна из машин к этому времени уткнулась решеткой радиатора в стену дома-музея и горела, две другие перекосились на простреленных колесах, а выскочившие из них гангстеры кинулись к черному ходу. Я поймал на мушку чью-то спину, плавно потянул спусковой крючок, и будто получивший меж лопаток невидимым кулаком бандит покатился по земле. Перевел прицел на крыльцо и, уже особо не целясь, расстрелял остававшиеся в барабане патроны по вбегавшим на него людям.
Туда же палили все остальные. Пули отскакивали от кованых ограждений, взрывались бетонным крошевом, расплескивались алыми фонтанчиками, пробивая тела гангстеров насквозь.
Это была самая настоящая бойня, но в душе у меня не ворохнулось абсолютно ничего. Они сами выбрали свой путь, никто не заставлял их собственной кровью подписывать контракт с дьяволом.
А потом двери черного хода вдруг слетели с петель, и уцелевшие при обстреле бандиты скрылись внутри.
— Черт! — выругался Ян. — Как им это удалось?
— С ними была сущность, — пояснил сержант, загоняя в барабан новые патроны. — Четверо ушло.
Я перезарядил карабин и скомандовал:
— Выдвигаемся! Снайперы нас прикроют!
Подхватив переноски, мы выскочили в коридор, по крутой лестнице скатились на первый этаж и врассыпную рванули к черному ходу. Зазвенели битым стеклом окна дома-музея, зазвучали редкие выстрелы, но снайперы тотчас поддержали нас огнем и отогнали гангстеров в глубь комнат. Перебежав через двор, бойцы штурмового дивизиона прижались к стенам, мы с Яном укрылись за изрешеченным пулями кузовом автомобиля.
— Ждем, пока перезарядятся! — крикнул Навин сержанту, какое-то время следил за неспешным бегом секундной стрелки наручных часов, потом скомандовал: — Пошли!
Тройка полицейских стремительно взлетела на крыльцо, бежавший первым боец нырнул в дверной проем, но вдруг нелепо замер на месте, словно угодивший в сосновую смолу муравей. Внутри прогрохотало сразу несколько выстрелов, и униформа на спине попавшего в ловушку парня взорвалась кровавыми клочьями. Серебристые росчерки пуль умчались прочь, а вот алые брызги, вопреки всем законам физики, так и остались висеть в воздухе.
Убитый тоже не сдвинулся с места, и я заорал на впустую паливших в дверной проем штурмовиков:
— Назад! Быстро назад!
Полицейские сбежали по ступенькам и присели у крыльца, а перебравшийся к нам сержант заорал:
— Да что, мать вашу, такое происходит?!
— У них с собой была адская машина, — пояснил Навин. — Выжгли «настоящее», вам внутрь соваться нельзя.
— А как же они? Как тогда они?!
— У Малоя способности, сущности время без надобности, она сама себе время. А вот остальные… — И Ян развел руками, не зная, как объяснить такой казус.
Аарон Малой подобрал всех подельников себе под стать? Очень сомневаюсь.
Я распахнул побитую пулями дверцу машины, заглянул в салон и кинул напарнику обнаруженный на заднем сиденье пустой шприц.
— Смотри.
— Концентрированное время? — пригляделся тот.
— Именно.
— Плохо дело, — поморщился Ян и попросил седого: — Отправьте кого-нибудь в оперативный штаб, пусть дивизион алхимической безопасности вызывают.
Сержант отбежал к расположившимся под окнами бойцам и послал одного из них в обход здания; я перехватил карабин и заявил:
— Нельзя ждать.
— Куда они из оцепления денутся? — хмыкнул Навин и ослабил узел пестрого галстука.
