приглядеться к нему повнимательнее.
На самой глубине ониксовых глаз она увидела усталость и опустошенность. Приподнявшись на цыпочки, она взяла его за подбородок большим и указательным пальцами и повернула его изумленное лицо сначала налево, потом направо. Сохраняя веселый вид, она спросила:
– А как они выглядят?
– Кто?
– Те, кто пытался тебя поколотить?
– Ты хочешь сказать, что я выгляжу, как после драки? – спросил Рамон.
Кэти медленно кивнула, и ее улыбка стала еще шире.
– С шестью вооруженными бандитами и с сумасшедшим бульдозером.
– Так ужасно? – криво усмехнулся Рамон.
Кэти опять кивнула, а затем рассудительно заметила:
– Наверное, очень тяжело, очень гнетуще работать на компанию, когда ты знаешь, что она терпит крах.
Его ошеломленный взгляд подтвердил, что ее заключение правильное.
– Знаешь, – сказал Рамон, смущенно тряхнув головой, – множество людей из многих стран говорили, что просто невозможно прочитать то, что написано у меня на лице, если мне этого не захочется.
– И ты хотел, чтобы и я этого не смогла сегодня вечером? – предположила Кэти. – Потому что не хотел, чтобы я видела тебя усталым и подавленным?
– Да.
– Ты вкладывал собственные деньги в эту компанию?
– Фактически все деньги и всю свою жизнь, – согласился с ней Рамон, удивляясь ее догадливости. – Ты очень восприимчива. Но для твоих волнений нет повода. Теперь все будет намного проще и мне не придется пропадать там по многу часов каждый день. Завтра днем я уже начну помогать людям, которые работают в нашем доме.
Ужин в доме у Рафаэля прошел со смехом и шутками. Сеньора Виллегас, жена Рафаэля, оказалась плотной и шумной женщиной, относящейся к Рамону с такой же заботой, какую расточала на своего мужа и детей – двух мальчиков тринадцати лет и четырнадцатилетнюю девочку.
Чтобы Кэти было проще, говорили по-английски. Юные члены семьи, видимо, немного понимали этот язык, потому что Кэти несколько раз замечала, как они улыбнулись тому, что говорили Рафаэль или Рамон.
После ужина мужчины пошли в комнату для отдыха, в то время как женщины убрали со стола и вымыли посуду. Когда они закончили, то присоединились к мужчинам, пившим кофе. Казалось, что Рамон ожидал ее, он взглянул и протянул к ней манящую руку. Кэти скользнула ладонью в его ладонь, и он заставил ее сесть рядом с собой. Она, прислушивалась к разговору Рафаэля Виллегаса с Рамоном по поводу фермы, но все время ощущала рядом его бедро. Его рука незаметно ласкала ее плечо, его большой палец лениво двигался по ее затылку под покровом се тяжелых волос. Ничего особенного не было в том, что он делал, просто он умышленно удерживал ее около себя. Или нет, внезапно задумалась Кэти. Она вспомнила, как он сказал, что она была с ним, подразумевая, что он думал о ней целый день. Удерживал ли он ее теперь, пытаясь запомнить ее тело, чтобы сохранить ее образ ночью?
Кэти украдкой взглянула на его точеный профиль и с острым состраданием заметила озабоченность в его лице.
Кэти прикрыла рот рукой и зевнула. Рамон мгновенно взглянул на нее:
– Устала?
– Немножко.
Через три минуты Рамон принес извинения Виллегасам и быстро вышел с ней из дома.
– Ты в состоянии идти или мне лучше отвезти тебя?
– Я в состоянии делать что угодно, – улыбнулась Кэти. – Но ты выглядел таким усталым и рассеянным, что я стала зевать, чтобы ты смог уйти.
Рамон был тронут.
– Спасибо, – нежно сказал он.
Габриэла и ее муж давно легли спать, но оставили входную дверь открытой.
Кэти остановилась, чтобы включить лампу, пока Рамон прошел и опустился на диван. Когда она приблизилась к нему, он протянул руки, вынуждая ее сесть к нему на колени. Решительно вырвавшись из его объятий, Кэти встала позади него.
Под ее нежными руками было напряженное тело, и она хотела массажем расслабить твердые мышцы. Он уступил безмолвным уговорам успокоиться.
Между ними наступила странная близость, которой раньше не было. Она всегда чувствовала желание Рамона, направленное к ней, и поэтому она всегда была в состоянии трепетного предчувствия. Сегодня вечером это ощущалось особенно отчетливо.
– Ну что, так лучше? – спросила она, растирая его плечо.
– Даже лучше, чем ты себе можешь представить, – ответил Рамон, наклонив свою темноволосую голову так, чтобы ей было удобнее массировать шею.
Когда у него уже не хватило сил пассивно отдаваться ее прикосновениям, он благодарно поцеловал ее
