было? Их что, всех там положили?
– Ну, пацан, ты извини, – развел руками Жорик, – на твоих – места не хватило, мы и так своих вон в грузовик погрузили и на «уазик», а кроме того, и машины там побило, когда стрельба пошла. Ну и да, и не знаю в общем-то, остался ли там в живых кто из твоих-то после Ханова прохода. Может, кто и уцелел. И это, кстати, Хан ведь от вашей бабы умом тронулся.
– Вас никто в деревню не звал! Это из-за вас все! – с ненавистью выкрикнул Артем, до боли стискивая в руках автомат. Он внезапно представил всех своих односельчан тупо слоняющимися сейчас в зомбачьем виде по лесу или лежащими невысокими холмиками в кустах черники и папоротника… Еще немного – и он точно полоснул бы по Жориной лоснящейся харе очередью, наплевав на последствия, однако теперь уже его руку выше локтя сжало, будто в тисках, и над самым ухом он услышал голос Крысолова:
– Артем, глянь по сторонам.
Он пришел в себя и, сглотнув вязкую слюну, скосил взгляд влево-вправо. На него смотрело сразу несколько стволов – и вовсе не все они были стволами «крестовых». Тот же санитар и та же Петровна точно так же отслеживали каждое его движение и, видно было, не задумываясь пустили бы оружие в ход, дернись он только. Ну и правда, а чего нет? Кто он им?
– Все разборки – за стенами учреждения, – лязгнул металл в голосе Дмитрия. – Каждого, кто начнет стрельбу, будем считать злостным нарушителем режима. За злостное нарушение – расстрел без предупреждения!
Вспомнив наставления Крысолова, Артем медленно опустил руки и начал неторопливо отсчитывать: «И- раз, и-два…» – стараясь не смотреть на откровенно ухмыляющееся Жорино лицо.
Тем временем большинство тяжелораненых «крестовых» унесли – кого на операцию, кого в изолятор, а кого и в реанимацию: Артем слышал, как Дмитрий распорядился перевести Куска в общую палату как наиболее легкого. Ему хотелось возмутиться и заорать, что Кусок жизнью рисковал, чтобы их поселок уцелел, а «крестовые» – пусть все они попередохнут, до одного, но, помня о словах Дмитрия про нарушителей режима, он только скрипнул зубами – хрен их знает, что у них тут за нарушение еще посчитать могут.
Короткий остаток ночи они с Крысоловом провели в приемном покое – здесь все же было как-то поспокойнее, нежели возвращаться домой. Теперь уже вдвоем. В соседнем углу вздумали было «кучковаться» и «крестовые», однако здесь уже решительность проявила охрана больницы – может, с подачи того же Дмитрия. «Крестовым» совершенно ясно и недвусмысленно дали понять, что их присутствие здесь нежелательно: в холле появилось несколько человек в камуфляже с нашивками «Охрана больницы», естественно все при оружии, и о чем-то быстро переговорили с Жориком, который явно взял на себя лидерство у бандюков. Жорик попробовал было возмущаться и качать права, показывая в их сторону, но его быстро оборвали, после чего небольшая группка «крестовых» угрюмо покинула холл больницы, не очень-то дружелюбно посматривая в их сторону. Жорик, правда, как-то гаденько улыбнулся, проходя мимо них, но ничего не сказал. Так вышел. Вскоре на дворе зарычал мотор, и «урал», обшитый решетками, медленно выехал со двора, демонстративно впритирку пройдя возле их «нивы». Следом за ним выехал и уазик.
– А борзеют «крестовые»-то, – задумчиво проговорил Крысолов. – Нам с тобой, Артем, шибко осторожно передвигаться надо, и даже в сортир ходить по двое, гадить с автоматом в руке и дверь при этом не закрывать. Ну или в такой ходить, что нам Дмитрий показывал. Наверняка они уже знают, что у нас не команда, а так, огрызок. Тем более что Хана над ними сейчас нет, с ним-то они на нас не дернулись бы, пока он не прикажет, а сейчас у них анархия, передел власти пойдет, кое-кто вполне может решиться хороший куш оторвать да и свалить отсюда. Жорик этот мне совсем не понравился, особливо улыбочка его последняя. Если подтянут бойцов из лагеря, да еще местной гопоты возьмут, может быть кисло.
Появившийся вскоре Дмитрий подтвердил их опасения:
– Да уже все знают, что у вас всю команду повыбили. Причем многие уверены, что повыбили в самом прямом смысле – начисто, с упокоением, так что они считают, что вас только двое осталось…
– Это, может, и к лучшему, – задумчиво сказал Крысолов. – Как там, кстати, наши?
– В общем-то, – осторожно сказал Дмитрий, – почти у всех достаточно неплохо, учитывая, что у них было. У Сергея – все нормально, пароксизмов больше не было, он просится уже домой, ну в смысле, к вам.
– А не опасно его вот так вот отпускать? – усомнился было Крысолов, но Дмитрий отмахнулся покалеченной рукой:
– Чему быть, тому ему в наших условиях не миновать, по-любому. Инфаркта у него нет, стенокардия есть. Можно на велоэргометре прокрутить, для установления класса, только что по большому счету это даст? Санаториев-профилакториев сейчас все равно нет, а у нас всегда к сердечникам чересчур боязливо относились. Американцы, к примеру, считали, что уже на седьмой день после неосложненного инфаркта человек способен управлять автомобилем. Конечно, он нуждается в постоянном приеме медикаментов, тех же бета-блокаторов. Это не дефицит пока еще, да и сроки годности у большинства подобных препаратов около пяти лет, да и потом можно будет использовать. В конце концов, пусть боярышник пьет – лишь бы только регулярно.
– Ладно, вам там, докторам, виднее, сами обо всем договоритесь. А остальные? Банан как?
– Пришел в себя, – довольно улыбнулся Дмитрий. – Плохо помнит, как все произошло, тем более как он сюда попал, но команды выполняет точно, сила в конечностях хорошая, на имя свое кивает утвердительно. Если все так пойдет и дальше, думаю, что можно будет его экстубировать уже к обеду. Хотя, конечно, слабоват он еще, надо бы его полечить с денек-другой, и потом, естественно, отдохнуть, а не по операциям шнырять. Ну про Куска вы знаете, в смысле, что его перевели даже. Он там, в палате, кстати, порядок навел – один из «крестовых», что тоже туда лег, пальцы гнуть начал, так Максим ваш, он тумбочку свою просто за ножку взял и на вытянутой руке поднял и подержал так, сопя через дырку в шее. «Крестовый» в момент заткнулся, лежит теперь спокойно, даже и охрану звать не пришлось. Я уже говорил – еще день, ну максимум два, и трубку можно будет вынимать. А дырка закроется. Вот Ким этот…
– А что с ним? – тревожно спросил Крысолов. – Вроде нормально все ж было?
– Ну там проблема одна возникла со свертыванием и почками, я все же думаю, справимся с ней, – несколько уклонился от темы доктор. – Так бывает после операции. И еще: он сейчас в жесточайшей депрессии. Он ведь у вас кем – следопытом был? А сейчас, считай, весь смысл жизни для него ушел, ну как он сам считает. В такой вот ситуации и до суицида, бывает, доходит. Вам бы сейчас его как-то поддержать надо, а главное – не бросать: если оставить его одного, он точно может поплыть.
– Хорошо, – кивнул Крысолов, – надо будет подумать.
– Может, вам и Сергей чего присоветует: все же у него опыт работы с инвалидами есть – до Хрени не одну руку или ногу оттяпал. Я ему, кстати, уже сказал об этом. И еще, ребята, я вам вчера говорил: мой хозяин с оплатой очень жесткий. Вы ведь тут чужие вроде, как иностранцы, это здешним у нас типа полис положен, да и то не всем, а кто на заводе пашет. А остальным… У нас ведь как – экстренная помощь в течение суток бесплатно, дальше – гони таблетку. Извините, но хозяин тут не я, так что…
– Ладно, поняли, – кивнул еще один раз Крысолов, – можешь подождать нас?
Получив согласие Дмитрия, они с Артемом подошли к двери.
– Значит, такой расклад: нам сейчас надо к нашему тайнику наведаться, только скрытно. Сейчас шакалы могут в стаю собраться и на нас напасть. И местные, и «крестовые»… Меня они, ясное дело, попытаются сразу пристрелить, причем в голову, чтобы я не зомбанулся и тебя не покусал. А вот тебя… Тебя, Артем, они будут брать живым: ты для них – «слабое звено», и они будут именно тебя пытаться «расколоть». А уж этого умения у бандюков всегда было хоть отбавляй. А без оплаты остальные, может, и выберутся, а Банан еще слабый, боюсь, захужеет. Да и с Сикокой не все, видать, ладно. Так что слинять нам надо по-тихому, ну может, Васильевич поможет.
– Командир, а что если машину нашу на базаре продать? Ну или из снаряги чего? Тому же Сикоке вряд ли, к примеру, автомат сейчас понадобится…
Крысолов озадаченно посмотрел на Артема, а затем просиял и с размаху хлопнул по плечу – тот аж сморщился: кувалда командира угодила как раз на синяк, образовавшийся за последние дни, – в деревне-то Артему за полгода столько палить не приходилось, как за прошлую неделю.
– Артем, а ты мозга! Я уже, дурень старый, совсем, наверное, последние извилины прострелял. Точно, так и сделаем, перекусим только и на базар двинем. В конце концов, может, у того же Дмитрия можно будет
