решать легче, чем с «господами». Как-то это еще в первый год Хрени проявилось, когда мы «черных старателей» в Смоленске кончали.
– О, был там? – прищурившись, глянул на него капитан, зажевав вислый рыжеватый ус. – А чего это я тебя не помню? С кем там был?
– С Трифоновым Андреем Семенычем.
– А, так вы с «белорусского» конца работали, – понимающе кивнул капитан.
– Да, оттуда.
– Жаль его, – вздохнул капитан, – хороший мужик был. Ну ладно, раз ты с ним работал… – Он переглянулся с полканом, и тот, немного помедлив, сказал:
– Хорошо, давай выкладывай, что там у вас.
Артем с облегчением понял, что ситуация вроде нормализуется. Глядишь, пронесет их все же.
Крысолов как можно короче обрисовал ситуацию, в которую угодила команда, вояки внимательно его слушали, иногда уточняя кое-что по ходу дела, главным образом их интересовали потери «крестовых».
– …Нам нужна защита, чтобы проехать в город. Чтобы все выглядело в рамках закона, здешнего по крайней мере. Мы согласны на любые ваши условия, ну в рамках разумного, конечно. Но у вас и так профит выходит – «крестовые» вам сейчас не конкуренты. Только попрошу: решайте быстрее, времени час остался.
– Скоро кошки родятся, – буркнул угрюмый старлей, наклонив светлую короткостриженую голову низко к столу.
Полковник глянул на него, на капитана – тот едва заметно дернул веками вниз и неожиданно мягко сказал:
– А посидите вы пару минут там, – кивнул он на дверь, – пока мы с товарищами не обсудим.
Они втроем вышли за дверь. В коридоре стояла скамья, покрытая коричневым дерматином, на которую они и уселись. Артем сел у самой двери, из-за которой доносились только отдельные неразборчивые слова: «…Трифонов… Саенко… контроль над заводом… возможные потери… предъявить серьезные аргументы», – судя по оживленности разговора, вояк явно заинтересовала возможность вмешаться в передел собственности. Ну так и то: раз уж бандиты сейчас не сила, грех было не поднять того, что само упало. Они терпеливо ждали, хоть время и продолжало бежать как сумасшедшее, но вот наконец Крысолова позвали в комнату.
– Мы решили вам помочь, – без предисловий начал полковник, а потом дверь закрылась, и, о чем там командир с вояками договаривался, пока что осталось для них загадкой. Оставалось только надеяться, что вояки не поручат им идти куда-нибудь еще в оплату за оказанную услугу. А то ситуация все больше напоминала Артему давно прочитанную когда-то сказку, где послали Ивана-царевича к царю Берендею за Жар-птицей, там его Берендей захомутал и отправил за конем к царю Дормидонту. А у Дормидонта – та же фигня, и давай езжай за Еленой Прекрасной к царю Ермолаю. Иван-царевич, правда, всех трех царей в той сказке обдурил, безо всего оставил, и вроде даже четвертого царя – того, кто всю эту байду с квестами затеял, – тоже. Правда, ему волчара там помогал – почище морфа… Размышления Артема прервал Крысолов, вышедший из двери вместе со старлеем, нахлобучивающим на голову пятнистое кепи. И судя по тому, как командир подмигнул Артему, наверное, дело все же выгорало и никаких дальнейших поездок «по царям» больше не предвиделось.
«А все же военные – это военные», – с уважением подумал Артем, глядя, как быстро развернулась стальная пружина. Только вот сейчас отдал приказ лейтенант, а вот уже зарычал, выплевывая клубы сизого дыма, БТР, затопали ботинки облаченных в броники солдат, залязгало оружие. Артем не особо удивился, увидев среди солдат, занимавших свои места в машинах, и нескольких девчонок приблизительно того же возраста, что и Варька. По сноровке они, впрочем, ничем от парней не отличались. Ну а чего там? Им, как Хрень началась, путь в бухгалтера-экономисты-продавцы явно заказан оказался. Так что хочешь не хочешь, в солдаты идти надо, если хоть какую нужную профессию приобрести желаешь. Всего, по его прикидкам, с ними поехало человек тридцать – сорок. Часть залезла в БТР, часть – в два «урала», похожие на тот, что они на дороге разнесли, поухоженней не в пример, конечно.
Крысолов забросил изрядно отощавший рюкзак в такой же вездесущий УАЗ и сел в него вместе со старлеем. В машину к ним подсело еще двое служивых, так что для них с Варькой места и не оказалось. Ну и ладно – в грузовике разместятся. А кстати, надо бы и Старого забрать. А вот так, в большой компании, веселее ехать, тем более под прикрытием такой дуры, что из бэтээра торчит.
Колонна тронулась, впереди – броня, затем – «урал», потом – командирский вездеход, ну а они уже в замыкающем грузовике поехали. В кузове, на деревянных скамейках, помимо них с Варькой разместилось двенадцать служивых. Командиром тут был тот самый полноватый дядька-старшина, что их досматривать вышел. Солдатня сразу принялась к Варьке клинья бить, зубы продавать и такое все, но старшина на них рявкнул, и служивые сразу притихли. А на Артема вообще внимания никто не обратил – типа, салабон еще. Выехав из ворот части, колонна вскоре остановилась, а «уазик», взметая песок с вырубки, подъехал к КСП, из машины выскочил Крысолов и, приложив ладони раструбом ко рту, позвал Старого. Тот появился сразу, сел в машину, и та вернулась в колонну. Артем решил, что Старый так и поедет в УАЗе, но Старый выпрыгнул оттуда и, покрутив головой, обрадованно улыбнулся, увидев их, машущих руками.
– Во, я лучше с вами, – удовлетворенно сказал он, перелезая через борт, – а то там так тесно, что и стрельнуть не успеешь, если что.
Сидящие в машине солдаты с любопытством принялись разглядывать их доктора. Старый уселся рядом с Артемом, сидящий у кабины стуком дал сигнал, и они покатили, догоняя идущие впереди машины. Дорога была ровная, вояки за ней, видать, смотрели, машину почти не трясло. Артем, вспомнив разговор в кабинете здешнего начальства, спросил у Старого:
– А эти, «черные старатели» – они кто?
– А, эти, – поморщился тот, – это в первый год такие были. Мародеры. За дармовым золотишком охотились, ювелирки брали. Ну а на всех, понятное дело, ювелирных магазинов не хватало, так многие чего придумали: зомбаков отстреливать, женского пола в основном, – ясное дело, на них золота больше навешано было. Поганый народец – чтобы не возиться, кольца с пальцами резали, серьги – с ушами. Пенсионеров выбирали еще, из тех, кто постарше: у тех коронки золотые попадались. Ну чисто эсэсовцы. Настригут так вот – и на рынок. От крови слегонца отмоют только – и вперед. Дезинфекции, конечно, никакой, кое-кто и зомбанулся от таких вещичек, поначалу-то. Это потом уже стали золото обязательно в баночках со спиртом продавать. Да, так они поначалу зомбаков стреляли, а потом и за обыкновенных людей принялись: попробуй определи, с кого пальцы срезаны.
– А в Смоленске им чего надо было? – продолжал допытываться Артем.
– Там до Хрени алмазная компания была, алмазы гранили, а за границу бриллианты гнали, – пояснил Старый, – я в том магазине, где эти брюлики продавались, был один раз. Зрелище, конечно, обалденное – витрина вся аж переливается. Того бриллианта и не видно вроде, а сияет, сукин сын, аж глазам больно. Магазины, конечно, разграбили в первые же дни, кто ни попадя, а вот до складов сразу руки не дошли. Ну и слетелись они туда, как мухи на мед, а к тому времени «старатели» уже от крови совсем поошалели, никого не щадили. Они и так отморозки были, а кроме того там и нелюди оказались. Местным туго пришлось, вот и позвали на подмогу военных, ну и мы там к месту оказались… Отчаянно они дрались, сволочи. Я тогда, к слову, в первый раз нелюдя и увидел.
– Капитан наш там тоже был, – вступил в разговор прислушивавшийся к ним старшина, – так он рассказывал, что там рубка та еще была.
– Да мы знаем уже, – кивнул головой Старый. – Только не встретились с ним тогда. А вот скажи, старшина, чего вы сразу, с первых лет под себя поселок не подгребли? С такой-то организацией? Я смотрю, – у вас все по-взрослому.
– Это сейчас все «по-взрослому», – вздохнул старшина, колыхнув пузцом под броником. – Вы просто не знаете, сколько потов сошло, пока мы из того стада, что поначалу нам досталось, военных сделали. – Обрадовавшись возможности скоротать дорогу за разговором, он, брякнув автоматом о каску сидевшего рядом солдата, пересел к ним поближе, благо места на скамейках хватало. – После Хрени ведь дисциплина сильно упала – половина состава разбежалась, кто к бандюкам, кто так, домой, да и остальные – какая, на хрен, присяга и долг, когда неизвестно: а страна-то есть, которой ты присягу эту давал? Те, кто поумнее, – те остались, конечно, и лямку тянули: понимали, что с дисциплиной не пропадешь. Только много и таких
