– На следующей неделе ты еще сможешь рассчитаться со своими долгами. Что будет через два месяца, одному Богу известно. Мне бы не хотелось увидеть тебя в долговой яме.
– Я не смогу собрать нужную сумму, – упрямо заявил торговец.
– Не беспокойся, мои помощники посодействуют тебе в поиске недостающего. – Я кивнул ему за спину: – Ты ведь знаком с Бобом и Робом?
– Не надо на меня давить! – прорычал Браун, вовсе не выказывая, что его беспокоят два стоявших за спиной мордоворота. Крепкий малый. Меня и то иной раз от улыбки Боба в дрожь бросает. – Так просто меня не запугать!
– Да упаси господь! – Я вскинул руки. – Но если припомнить о расписках и закладных… И все же, Сэм, повторяю: мне не хотелось бы увидеть тебя в долговой яме. Будь любезен, верни деньги в срок.
– Будь ты проклят, Ломаный Грош! – Браун сорвался с места и, позабыв о шляпе, рванулся к выходу.
В ответ на вопросительный взгляд Роба я кивнул, и парень шагнул навстречу спешившему покинуть нас торговцу. Хук в солнечное сплетение выбил из Брауна дух, и должник повалился на ковер.
– Побольше почтения, – ухватив за плечо, Боб поставил его на ноги и легонько приложил кулаком по печени. – И готовьте золото.
– Достаточно, – криво усмехнулся я. – Что ж, надеюсь, господин Браун, между нами не осталось недопонимания.
– Сукин сын! – выругался Мартин, когда парни, нахлобучив на должника забытую на диване шляпу, выставили того за дверь. – Но ты прав, стоит только отсрочить возврат одному, тут же у остальных найдется чертова дюжина причин не платить.
– Как думаешь, он сумеет найти деньги? – поинтересовался я.
– Может быть. А может быть, и нет. Но через два месяца золота в его карманах точно не прибавится. Если что, устроим показательную порку, остальные сразу шелковыми станут.
– Зови Риони. – Облокотившись о столешницу, я перевел взгляд на висевшую на стене картину. Холмы, покосившиеся надгробные плиты, огромная – в четверть неба – луна. И никакого моря. Очень успокаивает.
Эл Риони, неопределенных лет лысоватый живчик то ли с выбитыми в драке, то ли траченными цингой зубами, зашел в комнату как-то очень уж неуверенно. Бочком подошел к столу, покосился на Мартина и уселся на самый краешек гостевого стула.
– Если ты тоже за отсрочкой, мое настроение окончательно испортится, – тяжело вздохнул я. – Да ладно, Эл, выкладывай, с чем пожаловал.
– Нет, никаких отсрочек, – замахал руками Риони и осторожно пристроил на углу стола какой-то потертый мешок. – Я по делу…
– Проверяли? – тут же ухватил его за руку Мартин.
– Да там старье всякое, – хмыкнул Роб.
– И что это такое? – Я перевел взгляд с потертой мешковины на скупщика краденого.
– Принесли мне, стал быть, вчера мешок этот, – Риони вытер хлюпающий нос рукавом парусиновой куртки. – Я его даже выкинуть хотел, а потом сообразил: господина Корду это наверняка заинтересует.
– Да ну? – поджал губы Мартин.
– Принес мешок проходимец, что вечно у порта ошивается, – не обратив внимания на его слова, продолжил Эл. – Он оттуда только деньги забрал, все остальное мне сдал.
– Что, у нищего, у которого этот мешок отняли, еще и деньги при себе оказались? – заулыбался мой помощник.
– Оказались, не извольте сомневаться, – Риони начал рыться в мешке и наконец выудил оттуда матросскую куртку. – Вот здесь, в подкладке тайник устроили, там дублон, два дуката, пара талеров и три марки зашиты были.
– И этот прощелыга пришел за парой шиллингов, обретя такое богатство? – недоверчиво прищурился я, разглядывая разложенные на столе вещи. Табакерка, пластинка жевательного табака, кресало, точильный брусок, ржавый складной нож, катушка с нитками, почти новые сапоги, нижнее белье, набор игральных костей. – Ох, не верится мне что-то…
– Тому парню одежку прощупать ума не хватило, – самодовольно заявил Риони. – Поэтому и довольствовался одним дублоном и горстью мелочи, что в кошеле была. Подкладку уже я распорол.
– Выходит, теперь у тебя есть деньги вернуть долг, – рассмеялся Мартин.
– Выходит, так, – заулыбался Эл и сунул мне какие-то бумаги. – Только вот я подумал, а может, господин Корда простит мне должок, если эти бумаги увидит?
– В тайнике были? – раскладывая на столе пожелтевшие листы, уточнил я. Пара писем с потускневшими почти до полной неразборчивости чернилами, траченная морской водой расписка, почти чистый лист бумаги с непонятными расчетами и… карта. Карта с жирным крестом в левом углу. Крестом, рядом с которым приписано столь знакомое имя. Алекс Гром! Будь он проклят!
– Мне помнится, вы одно время этим головорезом сильно интересовались, – вновь завел свою шарманку скупщик краденого, – а тут как раз…
– Считай, мы в расчете. – Я уставился на карту. Нет, это не крест – перекрещенные кости. Вот и череп, но на него чернил не хватило, и на бумаге только царапины от пера остались. Чуть ниже цифры – семерка и четыре нуля. Дальше буковка «М». Семьдесят тысяч? Марок? – Нет, стой. Подожди в прихожей. Боб, проводи.
– Конечно, конечно, – закивал Риони.
– Питер! – позвал я, как только за скупщиком краденого закрылась дверь.
– Да? – Парень вошел в комнату и нервно потеребил длинный ус. На лихого морского рубаку мой помощник по особым поручениям походил меньше всего. Скорее напоминал одного из вечно слонявшихся у порта в поисках легких денег пройдох. Среднего роста, жилистый, гибкий. Одежда застирана так, что первоначальных цветов уже и не разобрать. Нет, деньжата у него водились, но одежку он менял, лишь когда она начинала расползаться по швам. Привычка такая у человека, ничего не поделаешь. И только обувь – как обычно, тяжелые матросские ботинки, – всегда была в отличном состоянии. – Проблемы?
– Пока нет. – Достав из верхнего ящика стола бутылку, я плеснул себе рому. – Мартин, пошли кого- нибудь за маэстро Бартоломью. Питер, выпотроши Риони! Вытащи из него все, что он знает об этом мешке и человеке, который его принес. Все! И если решишь, что он что-то скрывает…
– Вряд ли бы он стал вести с нами какие-то игры, – нахмурился Мартин.
– Я тоже так думаю, но проверить необходимо., – Свернув карту, я сунул ее в карман и опрокинул в себя на треть наполненный ромом стакан. – Мартин, передай Бартоломью эти бумаги. Пусть посмотрит. И – да! Попробуй разузнать об их владельце все, что сможешь. Там есть имена.
– Что-нибудь еще?
– Жду всех у себя. – Ухватив трость, я поднялся на ноги. – И пошевеливайтесь!..
Обратная дорога оказалась сущим адом. И не мучительные подъемы по лестницам и нывшее колено тому виной. Нет – дело на сей раз было совсем в другом. Алекс Гром! Гореть ему в аду!
Все началось пятнадцать лет назад, во время уже и не помню по какому случаю приключившийся заварушки. Получить каперский патент тогда не составляло особого труда, звенело бы в кошеле золото. И золото звенело – очень уж широкие возможности давал этот документ. Чиновники богатели, решительные люди приносили какую-никакую пользу своей стране и, как могли, поправляли пошатнувшееся из-за розданных за патент взяток благосостояние. Правда, некоторые из них ничем не отличались от пиратов, разве что о своих «подвигах» предпочитали не распространяться.
Брюс Гром был из их числа. Не очень удачливый капитан занял у ростовщиков кругленькую сумму денег, купил патент корсара и занялся узаконенным разбоем, не шибко-то разбирая, где свои, а где чужие. Прямых доказательств не было, но в порту каждая собака знала, что именно его корвет пустил на дно возвращавшегося в Шухарту торговца. Торговца, на борту которого была вся моя семья. Вот только свидетелей не осталось – а что взять с пустой болтовни? Не допрашивать же по таким пустякам уважаемого капитана. Всем было просто наплевать.
Всем, но не мне. Я долго ждал своего часа: копил деньги, перенимал опыт более умудренных коллег. И в двадцать лет начал скупать расписки Брюса; когда мне стукнуло двадцать два, он застрелился, чтобы
