10 час. 03 мин
Я совершил две ошибки:
1. Заимел детей.
2. Повел их сюда завтракать.
Я начинаю иначе смотреть на вещи. Не как на совершающиеся сейчас события, а как на воспоминания. Странное чувство – видеть все издалека, с расстояния неминуемой гибели. Насколько прекраснее становится мир, когда вас в нем почти уже нет! Я знаю, что буду помнить об этом, даже когда у меня больше не будет памяти. Потому что после нашей смерти другие будут помнить за нас.
10 час. 04 мин
«Killer-cloud» – вихрь строительного мусора, тридцатиметровых стальных балок (словно падающие с неба железнодорожные рельсы), острых осколков стекла в 10 квадратных метров (словно гигантские бритвенные лезвия) – облако-убийца неслось, словно прилив, со скоростью 80 километров в час по узким улочкам, по Фултон-стрит; и опять-таки эта картина списана с фильмов-катастроф: мы видели то же самое и на том же самом месте в «Капле», в «Годзилле», в «Дне независимости», в «Армагеддоне», в «Крепком орешке-2» и в «Столкновении с бездной» – в то утро реальность всего лишь подражала спецэффектам. Некоторые очевидцы даже не пытались укрыться – настолько сильно было впечатление дежа-вю. Быть может, кто-то из них погиб только потому, что помнил: в последний раз, когда показывали то же самое, он жевал попкорн, а через час, живой и невредимый, выходил из кинозала.
10 час. 05 мин
Телефон зазвонил в последний раз. Это была плачущая Мэри. Я не пытался ее успокоить.
– We're not going to make it out. Pray for us.[123]
– Ты не мог спуститься по лестнице?
– Тут нет ни выходов, ни спасателей. Пожалуйста, верь мне, не задавай вопросов, клянусь, я сделал все что мог. Продолжай звонить 911. Скажи, пусть откроют выход на крышу.
– ПОДОЖДИ! Не отключайся! УМОЛЯЮ ТЕБЯ!
Связь прервалась. Здание ревело, как раненый динозавр, как Кинг-Конг в конце фильма. Я со смехом выбросил в окно пачки долларов. Одни сотенные купюры. Там, наверное, было тысяч пять-шесть баксов, они разлетелись по ветру. И все хохотали: исступленный, безумный, расслабляющий смех, начавшись с меня, лавиной пронесся по последнему этажу стеклянной тюрьмы.
10 час. 06 мин
На следующий день после терактов в мегаполисе повсюду расцвели американские флаги. Спустя год они завяли. Иссяк поток национализма? Нет: вернулся страх, не стоит привлекать внимание вероятного противника. Слишком у многих аллергия на звездно-полосатое полотнище, не надо дразнить их понапрасну. Соединенные Штаты продолжают нести 40 % мировых военных расходов. Я уже несколько дней пытаюсь понять, что изменилось в атмосфере Нью-Йорка. И только что понял: Америка открыла для себя сомнение. Они не знали Рене Декарта. Фрейд стал для них чумой, но райская страна моих родителей не имела опыта Сомнения. А вот теперь, куда ни глянь, я вижу лишь Сомнение, закрадывающееся в идеал США. И не только у людей. Машины сомневаются. Супермаркеты сомневаются. Паркинги ни в чем не уверены. Бездействующие церкви, превращенные в дискотеки, силятся понять, что же они такое. Пробки на дорогах уже не уверены в своей необходимости. Шикарные магазины вопрошают, стоит ли все это труда. Красные огни светофоров горят недолго. Рекламные афиши стыдятся. Самолеты страшатся внушать страх. Здания предпочитают ничего не знать. Америка вступила в эру Рене Декарта.
10 час. 07 мин
Женщины победили: теперь никто не хочет стареть вместе с ними.
Я возбуждал себя так, что в конце концов у меня стояло при виде пачки прокладок. Я был сорокалетний жеребец. Я наслаждался в режиме нон-стоп. Я думал, что это свобода, но это было одиночество. Я отказался от любви. Я сделал выбор и предпочел удовольствие счастью. Семейные пары вгоняли меня в тоску. Я считал всех женатых мужчин кастрированными пленниками. Я думал: ты не мужчина, если не заваливаешь каждый день новую женщину.
Я был не способен жить для кого-то, кроме себя самого.
10 час. 08 мин
11 сентября 2001 года одна из забегаловок «Бургер кинг» превратилась в морг. Магазин «Брук бразерс» казался выбеленным известкой. На Втором пирсе высились две гигантские афиши фирмы Apple со слоганом «Think different»[124] и фотографией Франклина и Элеоноры Рузвельт. (Рузвельт был президентом Соединенных Штатов во времена Пёрл-Харбора, но это просто совпадение.) На Уэст-стрит куски тел прикрыли простынями, но земля все равно была усеяна частицами живой плоти. Шасси «боинга», застрявшее в куске фасада Всемирного торгового центра, расплющило несколько машин. Назойливый запах, смесь расплавленных компьютеров и горелого мяса, чувствовался даже на Таймс-Сквер. «Я видел целое сердце, прилепившееся к окну. Площадь была усеяна руками, ногами, внутренностями, половинками тел, человеческими органами. Я все время думал: это неправда, это кино. Это не могло быть правдой. Я не хотел этого видеть». (Свидетельство Медхи Дадгарьяна, выбравшегося с 72-го этажа.) Начиная с 14-й улицы шли сплошные завалы. На всем юге Манхэттена не было ни электричества, ни газа. У подножия башен-близнецов нашли разбитые скульптуры Родена, бронзовые тела валялись вперемешку с растерзанными человеческими телами. Под обломками, в куртках раздавленных пожарных, звенели сотни телефонов. Под Граунд Зеро – темная станция метро, потолок разворочен обломками, перекрученные балки, бетонная крошка. Газетный киоск покрыт тонкой белой пылью, горелые провода болтаются над журналами и шоколадными батончиками. Через всю Плазу по диагонали идет ров, разлетевшиеся колонны башен похожи на ветви дерева, сломанные ураганом. Жители Нью-Йорка всех возрастов, вероисповеданий, рас, общественных слоев терпеливо стояли в очередях по четыре квартала длиной, только чтобы записаться на сдачу крови.
Земли не видно под обломками и мусором, словно в бальной зале после праздника. Нужно убрать, но
