приказы об убийстве. А как это делают губернаторы?
— Поймите меня, Валерий Игоревич, — сказал губернатор, — я стоял у могилы Игоря… Это было… в состоянии аффекта.
— Ну да. Слыхал я о мужьях, которые в состоянии аффекта бьют жену топором по голове, но губернатор, который в состоянии аффекта заказывает убийство, — это просто новое слово в юриспруденции. Такой скромный вопрос — когда ты понял, что это не я торгую наркотиками, тебя совесть не затрахала?
Губернатор молчал.
— Валерий Игоревич, — наконец сказал он, — я вижу, вы не все знаете… Мне… мне многое надо вам рассказать… Из того, что объяснял Игорь…
Несмотря на позднюю ночь, в спальне генерального директора комбината «Заря» Демьяна Санычева горел неяркий свет.
Сам директор, в рубашке и легких тренировочных брюках, сидел в кресле подле кровати. Напротив него, у стены, поджав ноги по-татарски, расположился Фархад Гаибов. Бывший генеральный директор ЗАО «Фармэкспорт», а ныне временный управляющий «Зари» Алексей Чердынский ходил из угла в угол.
Виктория Львовна долго не хотела уходить от постели Демьяна, но ее-таки свели вниз и напоили снотворным. Теперь она спала этажом ниже, но если бы каким-то чудом она проснулась и поднялась в спальню, она бы с удивлением заметила, что Демьяну Санычеву стало намного лучше.
А если бы вместо нее у постели Санычева оказался врач, то он мог бы с уверенностью констатировать, что то, что днем в больнице посчитали инфарктом миокарда, таковым не являлось, и, судя по всему, речь шла о каком-то мощном и изощренном лекарственном препарате, доза которого стимулировала приступ стенокардии.
— Ты серьезно рассчитываешь, что он это сделает, Алексей? — спросил Санычев. Чердынский медленно кивнул.
— Он вообще куда-то пропал, — нервно сказал Гаибов, — и сотовый не отвечает. И Муха этот его не говорит, где он есть…
— Какая разница? Допустим, он решил пристрелить Жечкова. Но ведь не сам же он туда побежит…
— Ты недооцениваешь крутость таких, как Валера Нестеренко, — спокойно проговорил Чердынский, — и переоцениваешь их ум.
По полутемной спальне пробежал свет фар, и через мгновение за окном послышался шорох гравия под колесами подъехавшего автомобиля.
— Вернулся, — сказал Чердынский, выглянув в окно.
Через минуту Валерий, в мокром кожаном плаще и заляпанных грязью ботинках, вошел в спальню.
— Как здоровье, Демьян? — сказал Нестеренко.
— Лучше. Вот, уснуть не могу…
— Где ты был, Валера? — спросил Гаибов.
— Выяснял кое-какие вопросы. Кстати, Фархад, а почему ты с Игорем вздумал баллотироваться в областную Думу?
Гаибов пожал плечами.
— Странный вопрос. Потому что были выборы… А мы хотели быть уверены, что в областном собрании будут представлены интересы отечественной промышленности… Зачем еще становятся депутатами?
— Чтобы избежать уголовной ответственности.
Гаибов ошеломленно улыбнулся.
— Ну, Валера… Это в ваших кругах, может быть, и принято…
— Ты знаешь, что Игорь переоформил дом и машину на Яну семь месяцев назад? Когда еще никакого Спиридона не было?
— Ну… это дело Игоря…
В дверь вежливо постучали. Валерий обернулся — на пороге, слегка бледный и поддерживаемый под локоток Лешкой Мухой стоял губернатор области.
— Садись, Виктор Гордеич, — сощурился Сазан, — гостем будешь.
Санычев беспокойно завертел головой. Жечков опустился в кресло, стоявшее в углу комнаты.
— У меня к тебе, Демьян, несколько вопросов, — усмехнулся Сазан, — как к профессионалу- биофизику.
— Я не биофизик, — покачал головой Санычев.
— Да. В отличие от Игоря. Демьян Михайлович, ведь Игорь занимался генной инженерией?
— Да.
— Скажи, Демьян Михайлович, ведь кокаин — это наркотик растительного происхождения?
— Да.
— Его возможно синтезировать химическим путем?
— Я не специалист. Но думаю, что будет довольно дорого. Гораздо дороже обычного кокаина. Легче делать другие синтетические наркотики: МДМА, ЛСД.
Валерий кивнул.
— А сколько будет стоить генноинженерный кокаин?
— Что?!
— Насколько я понимаю, — холодно сказал Валерий, — в мире до сих пор существовали только растительные и синтетические наркотики. Никто не пытался получать генноинженерных наркотиков, ведь так? Игорь Нетушкин был первый…
Санычев, слегка побледнев, нашел в себе силы усмехнуться.
— Вы не представляете себе, какую вы чушь несете, Валерий Игоревич. Вы что кончали — ПТУ? Вы ферментер от роллера не можете отличить…
— И в чем же чушь?
— Это невозможно. Если кто-то всерьез задумается над такой проблемой… Кока — эукариот… За синтез кокаина будет отвечать очень сложная последовательность генов, не меньше сорока килобаз. Такая последовательность не влезет в плазмиду…
Валерий прервал директора.
— Можно я опишу процесс так, как мне о нем рассказали?
Санычев только пожал плечами.
— Из листа коки берется клетка, — сказал Валерий. — Та самая, которая синтезирует кокаин. На клетку воздействуют вирусом…
Валерий достал блокнотик и тщательно прочитал название.
— Вирусом Эпштейна — Барра. Это онкологический вирус. Из-за него клетка будет бесконечно делиться. На птичьем вашем языке это называется иммортализация. Получается то, что называется клеточной линией. Берете плашечку на 96 лунок, рассеиваете по лункам клеточные линии и проверяете линии на предмет синтеза коки. На перспективные линии вы воздействуете мутагенами. Если вы очень талантливый биофизик или если вам сказочно повезло, то вы выводите суперпродуцентный штамм. С выходом кокаина до 50% от общей клеточной массы. После этого вы рассаживаете культуру по роллерам, и с учетом того, что штамм у вас получился суспензионный, все, что вам надо, — это регулярно сливать культуру, очищать ее от белка и продавать суперчистый кокаин. Я все правильно разъяснил, Виктор Гордеич?
Губернатор с трудом кивнул, Было ясно, что Нестеренко говорит то, что ему растолковал только что губернатор, а губернатор, в свою очередь, получил объяснения непосредственно от Игоря Нетушкина. Было также ясно, что сам губернатор, в силу интеллигентской ли трусости или иных причин, никогда не решится повторить эти объяснения в лицо Санычеву и Чердынскому.
— Трепло, — прерывисто сказал Чердьшский, имея в виду, очевидно, Игоря.
— Спроси у него, что такое суспензионный штамм, — процедил Гаибов.
— Штамм, который плавает на поверхности. А не крепится к стенкам. Его чистить легче, — любезно сказал Нестеренко. Усмехнулся и добавил:
— Должен сказать, что крайне оригинальная идея. Во-первых, получается дешевле колумбийской коки. Коку надо вырастить, переработать, наконец, перевезти на самолете. А здесь достаточно пары роллеров, умещающихся в лаборатории. Издержки — ноль. Исходный материал не стоит ничего. Вместо тысяч
