Лицо патриарха было сплошь покрыто морщинами, а седины топорщились змеиным клубком. Он улыбнулся, пытаясь изобразить благодушие, и жестом пригласил Ринду пройти в комнату. Они были одни среди покосившихся полок и свитков готового пергамента.
– Тебе дарована редкая возможность послужить церкви, – начал патриарх. – Лорду Кайрику понадобилось твое мастерство.
Ринда стянула накидку с плеч и встряхнула темными кудрями.
– Прошу прощения у Вашего Святейшества, – сказала она, – но я не очень религиозна и, должна признаться, писарь из меня никудышный. Будь у меня хоть капля таланта, я работала бы при гильдии.
– Мы интересовались тобой, Ринда, – строго ответил Зено. – Ты сама отказалась от места при гильдии, а не наоборот. И ради чего – чтобы ходить по улицам и творить добро ворам и пьяницам. – Тонкая личина благодушия разбилась вдребезги. Каждое последующее слово, каждый жест патриарха выдавали, что он находится на грани безумной ярости. – Мы все про тебя знаем. Не думай ни одной секунды, что твои действия остаются незамеченными, что в этом городе можно сотворить хоть что-то против нашей воли. – Он прищелкнул языком. – Надежда, которую ты лелеешь, мечты, которые бережешь, – все это помогает нашему делу неведомым тебе образом.
– Вряд ли таким способом можно добиться от нее помощи, – холодно произнес чей-то голос, раздавшийся из глубины комнаты.
Патриарх рухнул на колени и сжал руки в молитвенном жесте.
– Простите меня, Ваше Великолепие, простите. Но она неверующая. Она позорит ваше…
– Довольно, – сказал человек, выходя на свет. Он двигался с небрежной грацией, бесцеремонно оглядывая Ринду. От его взгляда у нее по спине побежали мурашки. – Возможно, неверующая – это как раз то, что нам нужно, чтобы привлечь на свою сторону остальных глупцов, не видящих божественный свет.
В первую секунду девушка не поняла, кто этот худощавый горбоносый человек, заставивший патриарха Миррормейна так унижаться. С виду он был в два раза моложе шестидесятилетнего жреца, а если судить по одежде, то его было легко принять за какую-нибудь шестерку в одном из воровских кланов. Кожаные сапоги со сбитыми каблуками, поношенная накидка, хотя и чистая, только древний короткий меч необычного цвета свидетельствовал о том, что его обладатель – личность могущественная и состоятельная.
– Я лорд Кайрик, – объявил незнакомец и замолчал в ожидании, что Ринда поклонится или хотя бы отведет взгляд. Но она продолжала просто стоять и смотреть, и тогда его губы скривились в улыбке, а вокруг темных глаз проступили морщинки. – Ты, как я вижу, скептик. Это хорошо.
Патриарх Миррормейн вытянул из недр своего рукава длинный кинжал и зашипел:
– На колени!
– Оставь ее в покое, – велел Кайрик. Еще несколько секунд он присматривался к девушке, а потом сказал: – Убирайся, Зено. Пожалуй, мы сейчас и начнем.
Патриарх шмыгнул к двери и исчез в ночи. Тут только Ринда окончательно поняла, что перед нею действительно Принц Лжи, и от этой мысли ее затрясло. Накидка выскользнула из ее онемевших пальцев на грязный пол.
Кайрик провел худым пальцем по ее губам.
– Не верит, но не настолько глупа, чтобы не бояться меня. Ты мне нравишься все больше и больше.
– Я… не…
Кайрик жестом велел ей замолчать.
– Ты здесь для того, чтобы слушать, а не болтать. Идем.
Он взял ее за руку и повел в ту часть мастерской, где изготавливали пергамент. Вдоль одной из стен выстроились чаны с водой и известью, в них отмокали шкуры животных. Размягченные шкуры затем натягивались на специальные деревянные рамки. Под каждой из них были насыпаны горки мокрых клочьев шерсти, выпавшей из обработанных участков шкуры, где мастер добивался необходимой толщины. Ринда и раньше видела такие мастерские, и с первого взгляда ей стало понятно, что здесь выделывали пергамент чрезвычайно низкого качества. Вода в чанах была грязная, ножи с закругленными лезвиями затупились и проржавели, шкуры, натянутые на рамы, были сплошь усеяны дырками от неумелой обработки, их неровный цвет свидетельствовал о запущенности помещения.
– Я бы ни за что не просил тебя попусту тратить время на работу с таким пергаментом, – сказал Кайрик, наблюдая, как девушка оглядывает мастерскую. – Для черновых записок он еще сгодится, но для законченной книги – никогда. – Он похлопал ее по руке. – Пергамент, который я использую, изготавливают гораздо тщательнее и из весьма редкого сырья.
– Не понимаю, – с трудом проговорила Ринда.
– Не волнуйся. Поймешь.
Кайрик прошелся по просторной мастерской, разглядывая сушилки, заваленные неаккуратно вырезанными листами, и столы, на которых громоздились счетные книги.
– Я всякий раз начинаю историю отсюда, потому что именно здесь я родился. – Он остановился и театрально подбоченился. – Трудно в это поверить, но именно здесь и родился бог… В общем, в доме, который когда-то стоял на этом самом месте.
Кайрик медленно повернулся и посмотрел в зеленые глаза Ринды. Ее сердце пронзила острое копье страха.
– Я расскажу тебе историю, – произнес Принц Лжи. – И ты ее запишешь в книгу, которая заставит людей поклоняться мне. Маги моей церкви создали специальные чернила и пергамент. Они написали особые молитвы, которые нужно включить в текст в том виде, в каком они написаны, и именно там, где тебе укажут. Позже к работе подключатся иллюстраторы и переплетчики, но твоя задача самая главная.
Он снова подошел к Ринде и ласково положил руку ей на плечо:
