Микаэла в ответ лишь кивнула. Какие, мол, могут быть сомнения?
Утро следующего дня выдалось сухим и жарким. Следовательно, участникам скачек придется проходить дистанцию в тучах пыли. Это обстоятельство, равно как и прочие плюсы и минусы, горячо, со знанием дела обсуждалось зрителями, мало-помалу стекавшимися к месту соревнования.
Примерно за час до начала состязания перед Лореном Бреем появились Салли и Мэтью. Между ними быстро шагал молодой человек, явно не местный.
Торговец в это время возбужденно говорил с владельцем салуна Хэнком. Последний только что договорился с доктором Кэссиди, что выступит на его жеребце, фаворите скачек, взамен отказавшегося в последний момент ковбоя.
— Поверь, — убеждал Хэнка Лорен Брей, — на Роке ты, считай, уже выиграл. Разве что сотворишь какую-нибудь глупость, но я даже представить себе не могу, чтобы…
— Лорен, — прервал его Мэтью. — Мы нашли наездника для лошади доктора Майк. Зовут его Билл. Это мой двоюродный брат, приехавший вчера из Сода-Спрингс— Последние слова Мэтью произнес не так уверенно: то ли действительно Лорен и Хэнк взглянули на «двоюродного брата» с подозрением, то ли это ему лишь померещилось.
А Лорен Брей и в самом деле стал изучать новичка с таким пристрастием, что Микаэла изо всех сил надвинула шляпу на лицо.
— Сколько же ему лет? — спросил Лорен Брей. — Для нас минимальный возраст четырнадцать лет.
— Ему исполнилось пятнадцать. — Салли с большим трудом удержался от улыбки.
— Во всяком случае, ему достаточно лет, чтобы жевать табак. — У Хэнка были свои критерии определения возраста.
— За час до начала возобновляется прием ставок! — возгласил в этот момент на главной площади Колорадо-Спрингс Джейк Сликер. — Принимаются новые ставки. Кто желает поставить на Билла Купера, выступающего на лошади Небесная Молния?
Мэтью, Салли и Микаэла воспользовались тем, что внимание окружающих переключилось с них на Джейка Сликера, и незаметно отошли в сторону. Общение с Лореном и Хэнком было достаточно неприятным, теперь надо было как можно скорее смешаться с толпой.
К счастью, участников скачек вскоре пригласили для осмотра лошадей. Требовалось установить, что ни у одной нет подков, которые могут представлять собой опасность для противника.
Во время этой процедуры к Микаэле не раз обращались с вопросами или замечаниями, и многие поражались невероятной робости Билли Купера, от смущения не решавшегося поднять глаза на собеседника. Еще хорошо, что поблизости неизменно оказывался двоюродный брат Мэтью, который и сам участвовал в скачках на принадлежавшем Микаэле коне. Но Медведь был так стар, что Мэтью и мечтать не мог о почетном месте.
Но вот отчетливо прозвучал громкий звук колокола, призывавший наездников на старт. Они выстроились в шеренгу, и каждый старался занять место получше, но Джейк Сликер и Лорен Брей строго следили за тем, чтобы справедливость не была попрана. Расположение состязателей на старте определялось жеребьевкой. Наступила напряженная тишина, каждый с опаской взирал на своих ближайших соседей. Еще бы! Ведь позиция на стартовой линии может иметь решающее значение для последующего развития событий. Попытка совершить обходной маневр во время забега порою бывает связана с большим риском.
— Я так волнуюсь! — тихо прошептала Колин Брайену. Они стояли вместе с Салли на краю стартовой площадки, крепко зажав большой палец в кулак.
— Но это же самые обыкновенные скачки! — попытался успокоить ее Салли.
— О нет! Это вовсе не обыкновенные скачки! — решительно тряхнула головой Колин. — Эти скачки совершенно особенные.
— Конечно, — с детской серьезностью подтвердил Брайен. — После возвращения лошадей будет выдан приз за лучшее пирожное из тех, что мы напекли к скачкам.
Едва он закрыл рот, как раздался сигнал к старту. Хорес выстрелил из пистолета, и в тот же миг лошадиные копыта взвихрили уличную пыль.
Хэнк, скакавший на фаворите, не теряя ни секунды, немедленно опередил остальных пятнадцать всадников и еще до того, как вся кавалькада покинула пределы Колорадо-Спрингс, оказался в поле. У каждого участника была своя особая тактика. Одни старались как можно скорее поравняться с передовой группой, другие не заставляли пока лошадей выкладываться до конца, приберегая их силы для последнего решающего рывка на финишной прямой. Один Мэтью, понимая, что ему не на что рассчитывать, ехал на Медведе как Бог на душу положит. Даже пример мчащихся мимо с бешеной скоростью сородичей не вывел его мерина из состояния старческого покоя.
Спустя некоторое время Микаэла издали разглядела, что они приближаются к самому опасному участку дистанции. Пользуясь равнинным ландшафтом, ковбои что было мочи погнали лошадей, памятуя о том, что по законам искусства верховой езды чем быстрее те бегут, тем легче преодолевают столь серьезные препятствия, как поваленные поперек дороги деревья. Микаэла, однако, придержала Молнию, хотя та, повинуясь стадному инстинкту, рвалась бежать вместе со всеми.
Оказавшись таким образом позади остальных, Микаэла смогла с некоторого расстояния наблюдать за прохождением преграды, состоявшей из целого ряда поваленных деревьев. Вот спины наездников поднялись вверх, вот, опустившись куда-то вниз, пропали из поля зрения, но в следующий миг снова показались из рва за лежащим стволом — и так раз, другой, пятый… И вдруг после шестого препятствия движение прекратилось, ни одно лошадиное тело, вытянувшееся в галопе во всю свою длину, не мелькнуло перед глазами Микаэлы. Не иначе как за этим деревом ждал какой-то подвох, быть может, слишком глубокий ров, в который, не имея достаточной точки опоры, падали лошади без надежды выбраться оттуда.
Микаэла стала лихорадочно соображать, что делать, меж тем как ее лошадь целеустремленно продолжала нестись вперед, быстро сокращая расстояние до преграды. Когда до нее оставалось уже совсем немного, Микаэла заметила, что некоторые ковбои и вовсе останавливаются, услышав доносившееся изо рва ржание — упавшие лошади беспомощно болтали в воздухе ногами, пытаясь выбраться наружу. Что же, и ей остановиться?
Вместо этого Микаэла в последний момент рывком повода понудила Молнию резко повернуть в сторону, обойти препятствие, сделать поворот в противоположном направлении и вернуться на прежнюю трассу. Обернуться Микаэла не решалась — Молния мчалась так, словно за ней гонится дьявол, — и только пригнулась как можно ниже к шее лошади.
Трасса пролегала вокруг Колорадо-Спрингс и заканчивалась около задних городских ворот, до которых уже было рукой подать. Внезапно позади Микаэлы раздался дробный стук копыт, но она не повернула головы, тем более что хорошо знала: только у одного из соревнующихся могло хватить честолюбия на то, чтобы после падения опять сесть на лошадь и гнать вперед как ни в чем не бывало. Вскоре до нее донеслось и тяжелое дыхание настигавшей ее лошади.
Рок, хорошо обученный жеребец, обладал, по-видимому, недюжинным честолюбием, и он изо всех сил старался перегнать Молнию. Она же при виде его обрадовалась, что рядом появился спутник, и замедлила бег.
В конце концов Хэнк опередил Микаэлу. Уже показались городские ворота, Хэнк продолжал вовсю гнать своего Рока, а Молния упорно не желала внять призывам Микаэлы, которая уже совсем распласталась на ее спине. Как тут было не признать, что индейская лошадь, даже быстрая как ветер, не идет ни в какое сравнение с хорошо вытренированным скакуном.
— Вперед, Безумная Леди! — возопила Микаэла, прибегая к индейскому имени лошади как к последнему шансу воздействовать на нее. — Вперед! Покажи им, на что способны женщины!
И кобыла, казалось, поняла наездницу. С утроенной силой она ринулась вперед и оказалась в угрожающей близости от Хэнка с Роком. Чего только Хэнк не делал, чтобы оттеснить ее, но Микаэла ловко избегала его маневров.
Так они достигли города. Возбужденная толпа зрителей по обеим сторонам пути их следования встретила их поощрительными криками и улюлюканьем, но Микаэла ничего не слышала. Да и не видела — перед ее глазами маячила лишь финишная лента, быстро приближавшаяся к ней. А рядом, у ее локтя,
