— Ингрид, что с тобой? — Мэтью с ужасом смотрел на свою подругу.
— Мне… мне нечем дышать, — хрипела девочка, хватаясь руками за шею.
Доктор Майк, мимо которой Ингрид только что пыталась прошмыгнуть как можно более незаметно, не задумываясь схватила девочку за руки и приподняла их вверх.
— Постарайся не шевелиться, Ингрид, — твердо приказала она. — Это часто с ней бывало, Мэтью?
Разговор, который она затеяла с мальчиком, уже не казался ей столь важным.
— Не знаю, может, и бывало, — ответил он, поддерживая за талию Ингрид, корчившуюся в судорогах.
— Клади ее на телегу, быстрее! — Около сарая стояла телега, на которую Ингрид положила очередную порцию выстиранного ею белья их семейства.
Мэтью подвел продолжавшую кашлять девочку к телеге и помог ей улечься там. Микаэла тем временем бросилась к лошади, на боку которой еще висела ее медицинская сумка, вытащила оттуда маленькую бутылочку, накапала из нее немного жидкости на хлопчатобумажный платок и поднесла его к носу девочки, но из-за кашля и хрипов голова Ингрид беспомощно моталась из стороны в сторону.
— Постарайся вдохнуть лекарство, — уговаривала Микаэла, пытаясь прижать платок к носу девочки. — Малые дозы хлороформа хорошо помогают при астме. Они снимают судорогу с бронхов.
Наконец ей удалось на секунду прижать платок к ноздрям Ингрид. Конвульсии сразу стали тише, девочка задышала глубже и спокойнее.
— Тебе надо лечиться, — сказала Микаэла, продолжая склоняться над девочкой. — Лучше всего несколько дней полежать в постели.
— У нас хватит для нее места. — Предложение исходило от Брайена, который вместе с Колин неотрывно наблюдал с террасы за тем, что происходило рядом. — А потом мы будем вместе играть.
Ингрид слабо улыбнулась и медленно поднялась на ноги.
— Спасибо, мне уже лучше, — тихо произнесла она, смущенно переводя глаза с Мэтью на Микаэлу и обратно. — Теперь мне пора домой.
— Лучше бы ты еще немного отдохнула. — Микаэла ласково взяла девочку за руку.
— Нет, нет! — покачала головой Ингрид. — Брат наверняка уже беспокоится.
Помедлив секунду, Микаэла опять заглянула в сумку и извлекла оттуда пакетик.
— Вот, Ингрид, держи. Дома разведешь его содержимое в горячей воде, полученную жижу намажешь на грудь и укроешься теплым платком. Это называется горчичником.
Ингрид благодарно кивнула и взяла пакетик.
— Завтра утром придешь ко мне в больницу, — добавила Микаэла.
— Я отвезу тебя домой. — Мэтью, продолжавший держать Ингрид за талию, с нежностью, какой Микаэла за ним не замечала, отодвинул волосы с лица девочки. Осторожно, не торопясь, он подвел ее к повозке и помог взобраться на облучок.
Микаэла нетерпеливо расхаживала взад и вперед перед домом. Наконец стук лошадиных копыт и скрип колес поблизости возвестил возвращение Мэтью. Микаэла подбежала к повозке, даже не дожидаясь ее остановки.
— Мэтью, — начала она, — нам надо продолжить наш разговор.
— Что ты так волнуешься? Ничего такого не произошло. — Мэтью с явной неохотой соскочил на землю.
Микаэла попыталась говорить спокойно.
— Любовь — ценный дар, требующий бережного обращения. Надо хорошо подумать, кто, а главное — когда его достоин.
Мэтью, распрягавший лошадь, стоя спиной к Микаэле, резко повернулся лицом к ней. Глаза его сузились.
— Мне трудно себе представить, что ты, именно ты можешь дать в этой области полезный совет. А вообще-то мои отношения с Ингрид касаются только нас двоих. — Он снова отвернулся и поспешил уйти в сарай, как если бы его ждала там срочная работа.
Микаэла опешила. Она никак не ожидала такого грубого ответа от Мэтью, напротив, она надеялась, что ее слова проложат путь к их примирению. В памяти Микаэлы были свежи строгие методы воспитания, применявшиеся ее матерью, которая ограждала свою юную дочь от какого бы то ни было общения с лицами мужского пола. Так неужели она, Микаэла, вела себя так же неправильно с мальчиком, а следовательно, получила по заслугам?
Микаэла настолько погрузилась в свои размышления, что даже не услышала приближавшихся шагов. Взгляд ее был прикован к цветочной клумбе, словно она надеялась найти там ответ на мучивший ее вопрос.
— Доктор Майк? — Голос Салли вывел ее из состояния глубокой задумчивости. — Вы думали над чем- то? Надеюсь, я вас не напугал?
— О нет, — ответила Микаэла. — Ничего.
— Что же вас беспокоит? — Салли внимательно посмотрел на Микаэлу. Она заколебалась.
Обычно между ними было принято делиться своими проблемами, но на сей раз Микаэла медлила, потому что дело представлялось ей уж слишком деликатным. До сих пор она старалась худо-бедно заменить детям мать, но заменить им отца она не сможет никогда.
— У меня осложнения с Мэтью, — проговорила она наконец. — Я застала его с Ингрид на сеновале.
На лице Салли появилась улыбка с оттенком снисходительности.
— И вы принялись его отчитывать и объяснять, что просто так целовать и любить девушку нельзя. — Ничуть не бывало! — взорвалась Микаэла, возмущенная иронией Салли, которую ему не удалось скрыть. — Ничего подобного я не говорила, но опасаюсь, как бы такая ситуация не привела к нежелательным последствиям. — Несмотря на пикантный характер обсуждаемой темы, Микаэла посмотрела Салли прямо в глаза. — Может, вы, Салли, возьмете на себя труд поговорить с ним?
— Но о чем же именно, по-вашему, мне следует с ним говорить? — Салли несколько секунд молча улыбался. Но когда Микаэла в смущении отвернулась, лицо его приняло серьезное выражение. — Ну хорошо, я поговорю с ним, если вы считаете это необходимым. Боюсь, однако, что толку будет чуть. — Он с сочувствием взглянул на Микаэлу и неспешной походкой направился к сараю.
Микаэла проводила взглядом его широкоплечую фигуру. Появление в доме мужчины, его хладнокровие уже подействовали на нее успокаивающе. Она не сомневалась, что к его словам Мэтью прислушается.
На следующий день Микаэла взяла детей в город. Мэтью первым спрыгнул с телеги.
— Ты куда? — спросила Микаэла значительно резче, чем ей самой хотелось бы.
Мэтью с откровенной злостью оглянулся на нее:
— Я иду к Джейку Сликеру. Хочу состричь волосы. Или это тоже запрещается?
Микаэла почувствовала, что пора сбавить тон в разговорах с приемным сыном.
— Да нет, разумеется, — произнесла она куда более мягко. — Иди. Денег тебе подкинуть?
И она уже раскрыла сумку с намерением вынуть кошелек. Мэтью, однако, отказался наотрез:
— Не нужно. Сам справлюсь.
Микаэла отчетливо различила нотки отчуждения в его голосе.
Мэтью целеустремленно направился к парикмахерской Джека Сликера, а Микаэла, вся во власти мучительных раздумий, подошла к двери своей больницы. Сегодня, понимала она, ей будет нелегко сосредоточить все свое внимание на больных. А как назло, в этот день она ожидала значительно более трудных пациентов, чем Ингрид, — та должна была прийти на прием, всего-навсего чтобы сделать ингаляцию против приступов астмы.
Но не прошло и часа, как доктору Майк пришлось отвлечься от работы — с улицы донесся страшный шум. С досадой ожидая новых неприятностей, она опустила стетоскоп — как раз в этот миг она выслушивала шумы в груди Ингрид. Микаэла распахнула дверь больницы, и ее глазам предстала толпа мужчин, осаждавших вход в салун. Не иначе как там в очередной раз происходит драка между его хозяином и одним из посетителей! И поводом для нее, как обычно, послужила ссора из-за оплаты за услуги девочек. Хэнк орал
