что умопомрачительный секс может перерасти в долговременные отношения, которые могли бы продолжаться за стенами спальни.
– Выброси из головы идею с каталогом, – пробормотала девушка, открывая ящик комода и доставая свои вещи. – Довольствуйся тем, что есть, и не жадничай.
Подумать только! Он умудрился вспомнить почти все слова забавной детской песенки к тому времени, как подошел к дому бабушки. Это была песенка из его прошлого, из его детства. Он сидел на полу бабушкиной квартиры на сорок втором этаже дома на Манхэттене и смотрел старый диснеевский фильм…
– Какой чудесный день! – сказал Коул, входя в дом.
– Привет, дорогой! – отозвалась его бабушка из столовой.
– Привет! – сказал он, вешая пиджак на спинку стула и глядя на то, как Ида сортирует какие-то бумаги на столе. – Я вижу, что сегодняшняя почта уже пришла.
– И в ней много хорошего, – радостно ответила старушка. Она протянула внуку небольшую треугольную коробку из кедра, на крышке которой значилось название какого-то индейского племени. Коул никогда ничего не слышал о нем. Он открыл крышку и обнаружил там аккуратно уложенные карандаши, тоже из кедра и тоже с названием этого племени.
– Это подарок, как я понимаю?
– В прошлом месяце я отправила им тридцать долларов на внедрение программ по профессиональному обучению.
Коул тяжко вздохнул и взглянул на коробку с карандашами, которую держал в руке.
– Ты могла купить это в любом магазине канцтоваров меньше чем за доллар.
– То, что там продают, не из кедра, – возразила. Ида, продолжая сортировать почту. – И на них не написано название племени.
– Это не имеет значения, тебе не кажется?
Старушка подняла глаза. Взгляды бабушки и внука встретились.
– Нет, Коул, я думаю, что в этом-то как раз и дело. Карандаши, которые продают в магазине, не помогают никому, кроме отправителя и получателя. А эти помогают неимущим молодым мужчинам и женщинам освоить ремесло.
Например, ремесло мошенников, с досадой подумал Коул.
– Ну, хорошо, – сказал он, решив избежать ссоры. – Принято. Еще что-то?
Он мысленно выругал себя в ту же секунду, как эти слова сорвались с его языка.
– Собираешься прочитать мне еще одну лекцию о бдительности в благотворительном деле? – сухо спросила бабушка. – Не знаю, сколько раз я уже извинялась за ту злополучную группу террористов. Я понятия не имела, что это были за люди, и искренне верила, что финансирую покупку плетеных детских колыбелек и купальных простынок.
Коул поднял руки в знак того, что сдается.
– Никаких лекций, бабушка. Обещаю.
– Спасибо. – Ида улыбнулась, и ее голубые глаза засияли. – Как прошел ваш ужин прошлым вечером?
Ага! Начался допрос с пристрастием.
– Славно, – уклончиво ответил он, зная, впрочем, что бабушка не оставит его в покое.
– Что вы заказывали?
Черт! Он сразу вспомнил о том, как Эмили приближалась к нему в своем убийственном платье…
– Вы ведь ходили ужинать, правда?
– Да, конечно. Я просто не… –
– А Эмили тоже понравилось?
– Да, по ее словам.
– А как она сегодня утром? О, это что-то новенькое!
– Не знаю, – ответил Коул, небрежно пожав плечами.
Брови бабушки медленно поползли вверх.
– У Эмили все прекрасно, и это все, что я могу тебе сказать.
– Ты собираешься увидеться с ней сегодня вечером?
– У нее сегодня будет работать бригада кровельщиков. Не знаю, будет ли она в состоянии пойти куда-то вечером или так измотается, что рухнет спать. Буду действовать по обстоятельствам.
Ида медленно кивнула, как делала раньше, когда внук утверждал, что это не он съел последние шесть трюфелей из коробки. А ведь оба они знали, что, кроме него, в доме никого не было!
– Кстати, насчет сна. Судя по твоему виду, тебе тоже не повредит хорошенько выспаться.
– Попробую, бабушка, – сказал Коул, усмехаясь. – Пойду сделаю себе какой-нибудь тостик. А ты не хочешь?
– Спасибо, нет. Я уже давно позавтракала.
«Давно позавтракала» означало, что ему, судя по всему, было не до завтрака. Он ничего не ответил, только ласково улыбнулся и оставил бабушку наедине с ее мыслями.
Коул намазывал себе арахисовым маслом уже третий тост, когда дверь столовой распахнулась и ударилась о кухонную стойку.
– Коул! – Глаза старушки гневно сверкали.
– Да? – ответил он, прокручивая в голове все свои последние прегрешения и прикидывая, о скольких из них Ида могла знать.
Она бросила до боли знакомые бумаги на стойку рядом с масленкой.
– Я
Коул взглянул на бумаги.
– Ты проверяла мои карманы? – спросил он единственное, что пришло ему в голову.
– Я собиралась подгладить твой пиджак.
Ох уж эти женщины со своим извечным стремлением подгладить что-то!
– Я думаю, – начал Коул осторожно, – нам есть что с тобой обсудить, бабушка. Не обязательно прямо сейчас, но… Ты не вечно будешь способна…
– Этот разговор может состояться в любое время, когда ты захочешь, Коул. Но не жди, что мы поймем друг друга. Переезд сюда был последним в моей жизни. И я не уеду отсюда до тех пор, пока мое многострадальное тело не вынесут из этого дома на носилках вперед ногами.
И с этим заявлением Ида повернулась и гордо вышла из кухни. Коул откусил кусок тоста и начал медленно жевать, задумавшись над всеобщим, по-видимому, женским отвращением к идее жизни в приюте для престарелых.
Может, женщинам отвратительна мысль об общих столовых? Или о том, что в домах престарелых, как правило, на одного мужчину приходится десять дам, и они не хотят провести свои последние годы в постоянных раздорах? Да он не мог и представить, чтобы его бабушка не была постоянно в центре внимания и при этом все мужчины не были бы у ее ног и не умоляли ее оказать им честь.
Какова бы ни была причина такого женского интуитивного неприятия… Коул собрал бумаги, которые бабушка швырнула на стойку, и выбросил их в мусорную корзину.
– Ну вот, – сказал он сам себе, откусывая следующий кусок, – ни слова больше об этом.
Ему надо было прислушаться к Эмили и выбросить все прайс-листы еще тогда, когда он был у нее. Эмили действительно хорошо знает жизнь и людей.
Решив, что проблема решенаа Коул доел тост, стер со стола крошки и пошел в свою комнату, чтобы подремать. Существовал шанс, что Эмили не придется весь день таскать по крыше банки с горячей смолой и она не будет валиться с ног от усталости ко времени ужина. По дороге к ней он купит в магазине какие- нибудь сэндвичи и, может быть, упаковку хорошего импортного пива. Они могли бы провести спокойный вечер вдвоем и поболтать, уютно устроившись на ее диване… Коул усмехнулся. Срочные сделки, товарные биржи, курсы иностранных валют и курс китайского юаня. После разговоров на эти темы он сможет делать с
