остальным.
— Поезд в семь тридцать всегда приходит на вторую платформу, — сообщил Лоренс, показывая на план. — Когда ее заполняют люди, там настоящая толчея.
— То есть нет места для маневра, — уточнил Ривлин. — Слишком много людей будут путаться под ногами, а это рискованно, особенно для тех, кто явится встречать Харкера.
— Вот здесь есть местечко, где народа не бывает, — сказал Роб Бейкер, показывая на плане площадку за вокзалом. — Пошли Харкеру телеграмму с указанием места, где ты хочешь с ним встретиться. Туда ведет только один проход.
— И там вечно громоздится целая гора упаковочных ящиков, — добавил Лоренс. Сунув руки в карманы, он покачивался с каблуков на носки и глядел на план из-под сдвинутых бровей. — Мы можем укрыться среди этих ящиков, и никто ни о чем не догадается.
Ривлин быстро прокрутил в голове всю последовательность действий.
— Харкер не дурак, он не полезет в такую очевидную ловушку. Мы должны устроить встречу в здании вокзала, в той точке, которую выбрал бы он сам.
— Ты это всерьез? — удивился Альберт. — Вокзал дьявольски большой — там тебе трудно будет держать ситуацию под контролем.
— А я и не говорил, что мы этим займемся, — возразил Ривлин с усмешкой. — Давайте лучше его пасти. Альберт поджал губы и сухо произнес:
— Позволь тебе напомнить, что люди и скот — совершенно разные виды животных.
— Это как сказать, — мгновенно отозвался Линдер с противоположной стороны стола. — Вся политика основана на том, что людям удобнее, когда их направляют в нужную сторону. — Это позволяет меньше думать и меньше прилагать собственных усилий.
— Ничего себе взгляд на общество! — презрительно хмыкнул Альберт.
Перепалку остановил Уилл.
— Если вы оба не возражаете, — судейским тоном проговорил он, — я предложил бы вернуться к предмету нашего обсуждения. Итак, Рив, как же ты намерен действовать?
Отодвинув в сторону тарелку и сосредоточив все внимание на плане вокзала, Ривлин принялся размышлять вслух:
— Харкер, разумеется, пожелает встретиться там, где будет как можно меньше шансов на чье-либо вмешательство — он не хочет потерпеть неудачу в четвертый раз. Мы сведем его возможности до минимума, и он будет вынужден согласиться.
— А как ты намерен ограничить его выбор? — поинтересовался Альберт.
— Даже для специалиста по железным дорогам ты чересчур прагматичен, друг мой, — произнес Ли с коротким смешком. Уилл схватил солонку и стукнул ею по столу.
— Джентльмены, призываю вас к порядку! — Он сурово посмотрел на спорщиков. — Вопрос сам по себе вполне логичен. Как ты намерен добиться, чтобы Харкер пришел на встречу в удобное для нас место?
Водя пальцем по плану, Ривлин принялся объяснять:
— Центральная часть вокзала Харкера не устроит — здесь всегда много людей. И сеть платформ тоже постоянно загружена, по ним движутся толпы пассажиров, прибывающих в город и покидающих его, — стало быть, они нам тоже ни к чему. Есть и платформы, пустующие в эти часы, — их должны заполнить люди Лоренса, якобы передвигающие грузы и тому подобное. Лишь одну платформу мы оставим пустой и безлюдной — именно ее вынужден будет выбрать Харкер.
— Просто блистательно! — Альберт прищурился.
— Да, просто, — согласился Ривлин, — но вряд ли блистательно. Чтобы додуматься до этого, надо быть хоть чуть-чуть похитрее коровы. — Не давая возможности Ли и Альберту ввязаться в привычный обмен колкостями, он быстро продолжил: — Лоренс, те самые ящики, о которых мы уже говорили как о возможном укрытии…
— …можно с тем же успехом использовать и на пустой платформе. Я велю их туда перетащить. — Лоренс наклонился над планом. — По вечерам и ночью свободны три платформы. — Какую из них ты предпочитаешь для встречи с Харкером?
— Среднюю, — быстро решил Ривлин. — Если мы откроем стрельбу, то на соседних платформах по крайней мере не будет пассажиров.
— Ты предполагаешь, что без этого не обойтись? — насторожился начальник полиции.
— А ты считаешь, что Харкер планирует заговорить нас до смерти? Что касается меня, то я готов ко всему.
Роб растерянно заморгал и обвел глазами присутствующих.
— Я должен знать, Рив… Ты собираешься убить Харкера?
У Ривлина екнуло сердце. Он почувствовал, с каким напряженным вниманием все смотрят на него.
— Я сделаю то, что должен, чтобы защитить Мадди и себя, — ответил он убежденно. — Если Харкер не оставит мне иной возможности… Да, Роб, я убью его.
— Ну, если только в порядке самозащиты…
— Ни по какой другой причине. — Голос Ривлина не дрогнул.
Уилл перешел к концу стола.
— Судья Корбетт согласился присутствовать при встрече как беспристрастный свидетель; я, само собой, тоже буду там. Роб, тебе придется выступать в твоем официальном качестве. Эве, ты возьмешь на себя запись разговора?
Эверетт со вздохом кивнул.
— Пока не поздно, я хотел бы изложить свои соображения по поводу присутствия Мадди. Если все пойдет не так, как задумано, и она будет ранена, моя совесть этого не вынесет.
— Мадди — моя забота, — твердо сказал Ривлин. — Я не спущу с нее глаз.
Эверетт недовольно хмыкнул.
— Мы все понимаем, что присутствие там федеральной заключенной не имеет прямого отношения к делу.
— Видишь ли, когда человек вынужден сделать выбор между двумя мишенями, ему необходимо принять решение, что требует какого-то времени. Задержка дает возможность перехватить инициативу; нам с Мадди уже приходилось сталкиваться с этим там, в прериях.
Эверетт вытаращил глаза. С минуту он даже не мог говорить связно и бормотал нечто невразумительное, но потом все-таки сумел задать вопрос:
— Ты хочешь сказать, что намеренно подвергнешь ее опасности?
— Я не допущу, чтобы с ней что-то случилось.
— А если что-то случится с тобой и ты не сможешь ее защитить?
— Тогда, я полагаю, вы сделаете это за меня.
Адам положил руку Ривлину на плечо:
— Можешь рассчитывать на меня, дядя Рив. Я отдам жизнь за нее, если до этого дойдет.
«Господи, — подумал Ривлин, — неужели и я когда-то был настолько же полон идеализма и отваги? Да, конечно, был — давно, очень давно, до того как ушел на войну и узнал людей, подобных Джону Харкеру». Внезапно в голове у него появилась мысль, четко оформленная и кристально ясная.
— Адам, — начал он, глядя юноше в лицо, такое похожее на его собственное в этом возрасте. — Не хотел бы ты сделать мне одолжение и подергать тигра за хвост?
Глаза у Адама так и загорелись, и Ривлин невольно улыбнулся.
— Я хочу, чтобы ты стоял на платформе и оказался первым, кого заметит Харкер, выйдя из вагона. Я хочу, чтобы воспоминания ослепили его и он последовал за ними без размышлений. Стоя на безопасном расстоянии, ты приведешь его к нам.
— Я могу это сделать, — ответил Адам, и выражение его лица сделалось жестким от сознания собственной ответственности. — Но как я его узнаю?
— У него личный вагон. Ты увидишь элегантного мужчину, одетого по последней моде. Седые волосы и короткие бачки; ростом он как твой дядя Уилл, но поплотнее. Главная примета — глаза. Они выдадут его, едва он разглядит тебя. Ты всей кожей почувствуешь этот взгляд.
Адам кивнул; губы его сжались.
