видимому, это была гостиная, но без ее трафаретной обстановки. Старомодный диван, массивный стол, несколько стульев на изогнутых хрупких ножках, на стенах несколько акварелей и в углу витрина с различными сувенирами: фарфоровыми фигурками, вазами, домиками из мягкого уральского камня и несколькими поделками из ракушек. Шторы на окнах были спущены, на столе под красноватым абажуром горело электричество — люстра не была включена. Приятно, уютно и все же чуточку тревожно.
Вернувшись к Илмару, Ирена распаковала портрет и осмотрела придуманный Робертом последний подарок. В глазах ее появился влажноватый блеск.
— Как это любезно с его стороны, — прошептала она, и голос ее дрогнул. — А сейчас не будем об этом, хорошо? Потом, когда останусь одна… мне больно об этом думать.
Она вытерла глаза и, как бы прося прощения, улыбнулась Илмару — мол, таковы мы, женщины. Но она быстро оправилась и попросила Илмара что-нибудь рассказать про Вийупа. И он рассказывал. Про совместные школьные годы, про их детские похождения, про пятый год и кровавый разгул карательной экспедиции. Он не старался растрогать Ирену, какое там! — это было ни к чему, и о клятве Ганнибала он даже не заикнулся. Но в то же время дал понять, что у него с Вийупом были также и общие дела и серьезные тайные цели, о которых знали лишь они двое. Со смертью Вийупа на плечи Илмара легло исполнение важного и таинственного дела.
— Если бы Роберт не был разоблачен, он исполнил бы свой долг. Теперь довести это трудное дело до конца предстоит мне.
Прислуга внесла кофейную посуду, и Илмар умолк. Это было как нельзя лучше — замолчать в подобный момент. Теперь Ирена должна была быть заинтересована и понять, что Илмаром Крисоном стоит заняться — если она была тем, за кого Илмар ее принимал.
— Что вам предложить к кофе? — спросила Ирена. — Я полагаю, моряки предпочитают что-нибудь покрепче.
Он понимающе улыбнулся, не говоря ни да ни нет. На стол был выставлен бенедиктин.
— Продолжайте, господин Крисон… — сказала Ирена, когда прислуга ушла. — Стало быть; вы с ним были не только друзьями, но и товарищами. Как приятно поговорить с человеком, который так много знает о твоем милом, близком друге. Мы с Робертом никогда не разговаривали о таких вещах. Наверно, это все же очень опасное дело, да и знакомы мы были всего несколько месяцев. Возможно, он не доверял женщинам за их пресловутую болтливость.
— Да, он был достаточно осторожен… и тем не менее арестован. Даже сестра Вийупа ничего не знала о его планах. Возможно, только я и еще очень немногие. Но теперь они за границей… — поспешил добавить Илмар. — И покуда не возвратятся, я тоже вынужден бездействовать.
Затем, словно пожалев об излишней откровенности, он перевел разговор на другие темы. Курил, пил бенедиктин с несколько большей охотой, нежели это приличествовало первому визиту, и как бы под воздействием крепкого ликера бросал на Ирену взгляды, полные восхищения. Один раз, как бы невзначай, у него вырвалось:
— Вийуп всегда держался на расстоянии от женщин. Мы считали его в этом смысле немного чудаком. Но теперь я понимаю. Вы редкостная, очаровательная женщина…
После чего он застенчиво опустил глаза и долго не решался взглянуть на Ирену. Но самодовольную улыбку, промелькнувшую на ее лице, он все-таки заметил.
— Господин Крисон, — произнесла она после длительной паузы, — вы более чем в одном качестве походите на вашего друга. Вы так же таинственны, как он, но это, наверно, вызвано особенностями вашей работы. Для вас обоих характерна такая чистая застенчивость и… ну да ладно.
Илмар, казалось, готов был от смущения провалиться сквозь землю. Все-таки ему удалось взять себя в руки, он вопросительно посмотрел на Ирену, но тотчас вновь опустил глаза.
— Не знаю, об этом я как-то не думал. Быть может, это нехорошо… напоминать об утраченном.
— Напротив, господин Крисон… — с внезапной горячностью возразила Ирена, через стол схватив его за руку. — Вы явились истинным утешением в моем горе. После смерти Роберта я себя чувствую такой одинокой. Иной раз мне кажется, что вместе с ним мир лишился всего опьяняющего, безрассудно смелого и чистого. Он был кристально чистый человек. Если это вам не помешает в ваших более серьезных и важных делах… и если я не нагоняю на вас скуку своими экскурсами в прошлое, то охотно предложила бы вам навещать меня чаще. Разумеется, нельзя требовать, чтобы вы потакали нашим слабостям, но мне было так тяжело, так тяжело все это время.
Ей понадобилось отвернуться и еще раз вытереть глаза.
— Ирена… — Илмар на правах друга-утешителя погладил ее руку. — Я могу приходить в любое время, лишь бы вы разрешили. Это для меня огромная радость. Однако совесть не позволяет мне замолчать одно обстоятельство.
Ирена посмотрела на него.
— Вы можете сказать мне, в чем дело?
— Мой долг сказать вам об этом.
— Говорите, я пойму вас правильно.
— Я должен вас предупредить. Дружить и встречаться со мной небезопасно. Вас могут впутать в неприятную историю. Возможно, уже теперь за мной следит полиция. И если что-нибудь случится, то можете безвинно пострадать и вы тоже.
Некоторое время Ирена задумчиво смотрела ему в глаза, затем грустно улыбнулась.
— Вы полагаете, что у меня не достанет смелости? Был только один Роберт Вийуп, и я горжусь, что была с ним знакома. Ради него — поймите это, господин Крисон, — ради него я не побоюсь мелких неприятностей. Я даже хотела бы — если бы могла быть чем-нибудь вам полезна… но нет, разве я для этого гожусь…
— Извините меня, я сказал это не из недостатка уважения к вам, — старался исправить неловкость Илмар. — Я благодарен вам за вашу храбрость. Может статься, что я действительно должен буду просить вашей помощи.
— Ничего приятней для меня не будет, — с горячностью отозвалась она.
— В данный момент пока опасаться нечего, — продолжал Илмар. — Я только что вернулся из-за границы. Компрометирующих материалов я при себе не держу. Но через пару недель, когда возвратятся мои заграничные товарищи — я поджидаю одного крупного и широко известного деятеля, он будет всем руководить, — вот тогда начнутся опасности и риск. Это будет опасно, очень опасно!
— Надеюсь, к тому времени я уже привыкну к опасностям, — сказала Ирена. — Вы должны будете меня приучить.
— Вы замечательная женщина! Именно такая, какую необходимо было найти Роберту.
— Как видите, это ни от чего его не спасло.
— Лишь потому, что он не умел доверять. Он не сумел вас по достоинству оценить, и это ему дорого обошлось.
— Значит, вы сможете исправить его ошибку.
— Это я и сделаю.
Им обоим казалось, что они говорят то, о чем думают.
— Когда я могу придти к вам вновь? — спросил Илмар.
— Когда у вас найдется время?
— Каждый день.
— Завтра я должна пойти в гости. Если бы вы могли послезавтра вечером, в то же самое время?
— Я приду послезавтра.
Они проболтали два часа.
«На сегодня хватит, — думал Илмар, возвращаясь домой. — Начало сделано, и послезавтра сможем прозондировать основательней. Но до чего же она все-таки хороша, настоящее произведение искусства! Жаль, если окажется только подделка».
Готовясь к всевозможным неожиданностям, Илмар в тот же вечер перебрал все свое скромное имущество: не окажется ли среди книг, писем и прочего чего-нибудь такого, что опасно держать дома. Он не предполагал, что можно ожидать обыска, но — береженого бог бережет, и если Ирена, работала на его
