стороны, ему грех жаловаться: многие из тех, кто сегодня стоял в очереди за ее автографами, продали бы душу за эту неделю, да, пожалуй, и он тоже, предложи ему это кто-нибудь месяц назад. Однако то, что еще недавно было пределом его мечтаний, теперь превратилось в некий промежуточный этап: ему уже хотелось большего. Аппетит, как известно, приходит во время еды. Ну кто, в самом деле, мешал Елене честно сказать: «Давай по полной насладимся этой неделей, а потом расстанемся, сохранив теплые воспоминания друг о друге»? Зачем ей надо было вырывать его из привычной жизни, отделять от работы, друзей, родных и близких, тащить за собой? Конечно, Елена предупредила его, что все задуманное – лишь игра, но даже это оказалось чистым блефом с ее стороны, а его жизнь уже полетела кувырком.
Конечно, кто-нибудь другой мог бы просто махнуть на все рукой и вернуться в Иркутск. Попереживать несколько дней, найти новую работу и забыть обо всем. Только Юрий так не сможет. То есть на родину-то он, конечно, вернется (тут уж никуда не денешься), а вот о покое и забвении не может быть и речи. Не та у него натура, чтобы так легко сбрасывать с себя подобные переживания, словно старую поношенную одежду. Елена оставила в его душе глубокую рану, которая еще долго будет кровоточить. И как знать, не приведет ли она, в конце концов, к его гибели от непонятного врачам внутреннего кровотечения?
Но что он может сделать? Ворваться в ее номер в гостинице, чтобы объясниться в последний раз? Это было бы глупо, истерично и опасно. Если даже в результате этой эскапады он не загремит в кутузку, на что тут можно рассчитывать? На извинения? «Прости, так получилось – это было взаимное заблуждение. Вот тебе еще денег – возвращайся в Иркутск и постарайся меня забыть!» И это еще в лучшем случае. А о худшем даже и думать не хочется. Мало ему, что ли, уже полученной порции унижений? Еще захотелось?
Нет уж, к черту! Пора домой. Похоже, в этой игре выигрыши для кого бы то ни было, кроме самой Елены, не предусматривались изначально. А он, как лох, поставил на кон все сразу – и с треском проиграл. Теперь бы только не усугубить и без того тяжелую ситуацию. Так что сегодня же собрать вещи – и на поезд, назад, в Иркутск. Почему не самолет? Хоть деньги немного сэкономить, а до кучи – дать себе время на размышления, на приведение мыслей в порядок, на усмирение бушующих эмоций. Жизнь придется начинать по новой.
Решение было принято, и, едва добравшись до своего номера в гостинице, Юрий немедленно принялся укладывать чемодан.
Стук в дверь номера застал его в разгаре этого процесса.
– Кто там? – отозвался он недовольно, не прерывая своего занятия.
– Можно мне поговорить с Паладином? – послышался знакомый голос.
Пару секунд Юрий пребывал в ступоре, затем, словно одержимый, метнулся к двери, но замер в шаге от нее. Неужели он, несмотря ни на что, сейчас впустит ее и вновь погрузится в омут страсти? Не хватит ли позволять вить из себя веревки? Но, с другой стороны, та незнакомка в баре советовала ему следовать своим желаниям. А его желание имеет имя – Елена Долинская – и стоит сейчас за дверью, дожидаясь, когда он откроет. Может, к черту гордость?! В конце концов, она сама к нему пришла, значит, ее холодность и безразличие там, в спортивном комплексе, имели свои причины, которые она сейчас объяснит. Ее ст€оит, по крайней мере, выслушать.
И он открыл дверь. Она…
– Вы? – произнес он и посторонился, пропуская ее в номер.
– Мы ведь перешли на «ты», забыл?
– Я-то нет. А вот вы… Впрочем, не мне вас упрекать.
На лице Долинской появилась понимающая усмешка:
– Так вот оно что! Ты, видимо, принял за чистую монету разыгранный мной спектакль.
– Какой именно? Сегодняшний или тот, в Иркутске?
– Не обижай меня, Юра! И не разочаровывай. Мне казалось, ты достаточно умен, чтобы понять. Я же предупреждала: все должно быть максимально достоверно. И что роман наш должен выглядеть тайным, тоже говорила. Никто не поверит в его искренность, если мы примемся лобызаться на глазах у публики.
– А что мы тогда делали в Иркутске?
– Одно дело провинция, другое – столица. Там это все могло быть расценено как отпускной роман, мимолетное приключение. А столичную тусовку на мякине не проведешь.
– Значит, все продолжается?
– Только если ты этого по-прежнему хочешь.
– А ты? – вернулся Юрий к прежнему обращению.
– Я хочу, причем сильнее, чем когда бы то ни было.
У Юрия словно гора с плеч свалилась. Представить только, что он успел бы съехать отсюда до того, как она его навестила…
– Тогда и я в игре, – произнес он коротко.
– Отлично! – На ее лице вновь появилась фирменная лучезарная улыбка иркутского образца. – В таком случае нам имеет смысл обсудить наши дальнейшие действия, а также еще немного порепетировать…
Глава 15
Получается?
Удар! На сей раз я встретил его совершенно иначе – окутавшись теплой «шубой» из положительной энергии, извлеченной по такому случаю из закромов. И ведь сработало! Б€ольшая часть энергии «бича боли» увязла в моем защитном коконе, так что до тела дошли лишь жалкие остатки. Все равно, конечно, больно, но по сравнению с тем, на что способно это заклятие на максимальной мощности, – не более чем щекотка. Однако если учесть, что Моргана в полную силу все равно не била (несмотря на мои настойчивые просьбы), а заклятие до меня все же добралось, щит получился явно жидковат. А ну как прилетит что-то более мощное и смертоносное? Нет, надежность щита определенно надо увеличивать. Только как? Где взять столько положительной энергии? Уподобиться Нарциссу и непрерывно думать о себе, любимом, в превосходной степени? Боюсь, от таких упражнений меня начнет тошнить раньше, чем они дадут хоть какой-нибудь эффект.
– Моргана, может, добавишь чуть-чуть? – крикнул я громко.
– Ты окончательно рехнулся? – осведомилась моя дочь, материализуясь в метре передо мной. – Не понимаешь, что на кону стоят наши жизни – твоя и моя?!
– Если не бить прицельно в голову и не пользоваться заклинаниями, способными развеять объект в пыль, то ничего необратимого со мной не произойдет.
– Знаешь, мне совершенно не в кайф устраивать для тебя здесь пыточную камеру!
– Так ведь без этого не обойтись!
– А мне по фиг! – распалилась Моргана. – Я же сказала, что всегда смогу тебя прикрыть.
– А я сказал, что меня такой расклад не устраивает.
– Тьфу! Ты упрям, как сто китайцев!
– Так не бери с меня дурного примера и уступи отцу! У меня наметился кое-какой прогресс, и я не хочу бросать дело на полпути. Помоги мне, дочка, прошу тебя!
Это «дочка» на нее действовало безотказно. Вот и на сей раз ее упертое и разгневанное лицо заметно смягчилось.
– Не надо применять запрещенных приемов, папа.
– Это не прием. Я не спекулирую этим словом, а действительно тебя люблю.
– Знаю. Просто когда ты так говоришь, отказать тебе очень сложно.
– Значит, поможешь?
– Что конкретно от меня требуется?
