количество кадров в фотоаппарате, пообедали в ресторане, успели сделать несколько существенных покупок для Сережи – ноутбук, хороший сотовый телефон, кожаную, выделанную под крокодила куртку на меху с волчьим воротником в расчете на скорые холода и еще кое-что из одежды. Только в школу не успели сходить, но Аня не торопилась: большого вреда не случится, если Сережа прогуляет несколько дней, гораздо важнее навести справки, выбрать приличную школу, пусть даже платную, зато будет гарантия, что брат не окажется в компании детей из неблагополучных семей.
Завалив багажник «мерседеса» покупками, они поехали домой.
– Тебе понравилась твоя комната? – спросила Аня в машине.
– Не знаю, вообще красиво, но мне как-то неуютно, – признался Сережа. – Надо, наверно, привыкнуть.
– Возможно, привыкать тебе не придется. Ты не пожалеешь, если мы переедем в другую квартиру – я, ты и Темка? – Аня решила, что необходимо хотя бы частично посвятить Сережу в свои планы. Неудачно сложилось – хотела окружить братишку роскошью, устроить ему шикарную жизнь, да где там, теперь придется от многого отказаться.
– Как это? А твой муж? – удивился Сережа.
– А вот мужа мы с собой не возьмем, – весело сообщила Аня. – Будем жить втроем, разве не здорово?
– Ух ты, еще как здорово! – искренне обрадовался Сережа.
Аню поразила его реакция. Не оставалось сомнений, что он сразу невзлюбил Виктора, она заподозрила это вчера, когда семья сидела за столом. Недаром Сережа вел себя натянуто. Виктор выказывал внешнюю любезность к родственникам жены, но в душе никого из них не любил, он по натуре своей был холодным, неконтактным человеком, симпатий ни к кому не испытывал, близких и знакомых Ани терпел только ради нее самой. Его показное радушие могло обмануть разве что Темку, но чуткий, проницательный Сережа мгновенно распознал фальшь. Что ж, вот еще одна веская причина расстаться с Виктором: Сереже не придется выдерживать его тайное недоброжелательство. Аня еще со времен совместного проживания с теткой знала, какую тяжелую атмосферу в доме создает чье-то скрытое недовольство.
Вечером Сережа и Темка закрылись вдвоем в одной комнате, чтобы не слышать криков Виктора.
– Что?! Что, я тебя спрашиваю, случилось за эти несколько дней?! – Виктор метался по комнате в припадке гнева и бессилия. Лицо его исказилось, на нем проступило враждебное выражение, какого Ане прежде наблюдать не приходилось. – Это какой-то бред! Что я делал не так?! Исполнял малейшую твою прихоть! Только на коленях перед тобой не ползал. Слова худого твоим родным не сказал. Нянчусь с твоим ребенком, два раза в неделю терплю твою мать, ты захотела привезти брата – пожалуйста. Объясни, что тебя не устраивает?
– Витя, успокойся, прошу тебя. Ты все делал хорошо. Дело во мне, а не в тебе. Я очень перед тобой виновата. Мне не надо было выходить за тебя замуж. Я ошиблась, с каждым может случиться… Витя, пойми, я не люблю тебя. Мы оба себя обманываем. Тебе лучше жить с любящей женщиной, а мне с тем, кого буду любить я.
– И кто же это? Нет, тут что-то не так. С чего бы такая крутая, кардинальная перемена? Кто-то повлиял на тебя. Уж не тот ли офицеришка, с которым ты уехала?
– Офицеришка?! – Аня задохнулась от возмущения и забыла всякую осторожность. – На таких «офицеришках», к твоему сведению, земля российская держится. Ты спокойно ешь, спишь, занимаешься своими торгашескими сделками только благодаря тому, что у нас есть такие офицеры, как Матвей. Так что выбирай выражения!
Виктор, казалось, потерял дар речи и смотрел на нее белесыми от бешенства глазами, наконец его прорвало:
– Браво! Позвольте снять шляпу! Сколько пафоса, горячности, национального самосознания! Значит, я не ошибся. – Он грубо схватил Аню за волосы, чего раньше никогда бы себе не позволил. – Что, успела с ним трахнуться? Говори, меня не проведешь. Лживая дрянь! Стоило отпустить тебя на три дня, и ты свалялась с первым встречным!
Аня вскрикнула, схватила книгу с журнального столика – первое, что попалось под руку, – и огрела Виктора по уху; тот в ответ жестоко ударил ее в лицо и занес кулак для повторного удара, но кто-то сзади перехватил его руку. Виктор с яростью обернулся и оказался лицом к лицу с Сережей.
– А-а, братишка! – желчно захохотал он. – Заодно со своей распутной сестрицей? Пусти руку, щенок, не то схлопочешь.
– Не смей ее бить, подонок! – выкрикнул Сережа; он учащенно дышал, глаза его сверкали. – Что, плохо доходит? Она не хочет с тобой жить, дай ей спокойно уйти.
– Будешь меня учить, сопляк, в моем доме? – рявкнул Виктор, отшвырнул Аню в сторону, замахнулся на юношу… и в следующую секунду, не успев ничего сообразить, с грохотом рухнул на блестящий паркет.
Темка бросился к матери и, как обычно, излил свой детский страх в слезах.
– Аня, собирай вещи, уходим отсюда немедленно, – распорядился Сережа, поднял сестру с пола и взял Темку на руки. Неожиданно для Ани он сделался спокоен, деловит, повел себя так, как мог бы поступать взрослый, разумный мужчина в экстремальной ситуации. Аня, которая рассчитывала в предстоящей с Виктором схватке только на свои силы, нежданно обрела надежного покровителя.
Виктор стонал и ворочался на полу. Сережа подхватил его под мышки и затащил на диван.
– Что ты с ним сделал? – спросила Аня, спешно запихивая вещи в чемоданы и пакеты.
– Да так, приемчик один провел. Греко-римская борьба. Посещал спортивную секцию в школе. Ань, что это Виктор болтал? Приревновал тебя к кому-то?
– Бред! Он постоянно ревнует. Давно надо было от него уйти. Сегодня возьмем только самое необходимое, а завтра приду сюда со своим адвокатом. Заберу вещи, те, что из своего дома привезла, а больше мне ничего от него не нужно.
– Ань, у тебя под глазом фонарь растет, надо холодное приложить. Гад! Нашла себе муженька.
– Плюнь, забудь. Хорошо, что одним фонарем отделалась.
Глава 8
Прошло десять дней. Сережа учился в одной из хамовнических школ, достаточно близко от дома на улице Усачева, Темка продолжал ходить в детский сад на Садовом кольце. Аня решила, что не стоит переводить ребенка в другой садик, отрывать от друзей и воспитателей, к которым он привык. По утрам, как и прежде, она отвозила Темку в садик, а вечером его забирала Юля. Аня с удовлетворением обнаружила, что можно безбедно существовать на собственные заработки, следовало всего лишь отказаться от ненужных излишеств, которые служили более для престижа, нежели для пользы. Сереже была отведена одна из спален в личное пользование, Аня с Темкой разместились в другой, так что с жизненным пространством проблем не было. Аня заранее прикидывала, сколько денег ежемесячно надо откладывать, чтобы со временем расширить жилье.
Виктор периодически звонил, умолял, угрожал, бросался в крайности, то сулил золотые горы, а то вдруг пригрозил отнять машину. Аня в благородную гордость играть не стала:
– Забыл, что продал мою «тойоту», а деньги отдал в счет «мерседеса»? Даже не заикайся, машину не верну, имей достоинство: уважающий себя мужчина подарки назад не забирает.
Аня и Сережа часто звонили Семену Павловичу и Матвею. Аня в присутствии брата с Матвеем разговаривать не рискнула, сам он ей не звонил, и она не решалась, робела отчего-то. Послала один раз эсэмэску – писать легче, чем говорить, – сообщение не дошло, а на большее не отважилась. Теперь сквозь призму времени и расстояния собственное поведение представлялось ей едва ли не постыдным.
Анну терзали мучительные сомнения: она совсем не знает Матвея, что он на самом деле о ней думает? Возможно, считает ее легкомысленной, это в лучшем случае, вполне может статься, что она кажется ему распущенной, избалованной богатством женщиной, ведь ей не известны его взгляды, а у многих мужчин они весьма консервативны. От таких мыслей ее обдавало горячей волной с головы до ног. Она вспоминала его в разные минуты их общения: он мог быть удивительно мягким, но иногда она пугалась его жестких глаз – вот так он, наверно, смотрит в тубус прицела, холодно, сосредоточенно. Таким она любила Матвея не меньше, но было в нем что-то недоступное ее пониманию.
Неожиданно он позвонил сам. Была пятница, четыре часа дня, Аня сидела на рабочем месте, на звонок
