закончил свой рассказ, я услышала, что сейчас у всех свободное время, а завтра мы весь день проведем в музее горного дела и на рудных шахтах Раммельсберг.
«Ну, там мне делать нечего, — подумала я. — Хотя рудник находится в горах Гарц, куда я так стремилась. Но сейчас первым делом я должна найти Ренату, а потом уже заниматься легендой о Рубиане Гарце».
И я, не теряя времени, отправилась по адресу. Нужный дом я нашла довольно легко, он был двухэтажным, его фасад выглядел типично для Гослара — остроконечная крыша, светлосерые стены с коричневыми четкими линиями, обводящими границы этажей, небольшие окна с горшками пышно цветущей герани. Я заметила небольшую калитку справа от дома и вошла в нее. Дворик оказался невероятно чистым и сплошь усаженным цветами. Навстречу мне вышла полная пожилая женщина. Я объяснила, что мне нужно, и она заулыбалась и закивала, показывая мне в угол двора. Там стояло еще одно здание, и я поняла, что это и есть мастерская, так как крыша у него была стеклянная.
Войдя в дверь, я увидела просторное светлое помещение с деревянным полом. На стенах висели всевозможные эскизы, полки под ними были заставлены принадлежностями для рисования и гипсовыми бюстами разных размеров. В помещении находилось несколько парней и девушек. Они стояли за мольбертами. Перед ними на высоком столике находилась плетеная корзина с горкой фруктов. Я робко поздоровалась, но они не обратили на меня никакого внимания. Сухощавый пожилой мужчина, стоящий возле одного из учеников, тут же поспешил ко мне, вежливо поздоровался и осведомился, что мне нужно. Он говорил на немецком, и я испытала определенные трудности, хотя все понимала. Тогда он перешел на вполне приличный английский.
— Значит, вы хотите взять несколько уроков? А сколько вы у нас пробудете?
Узнав, что около десяти дней, мужчина нахмурился и покачал головой, заметив, что за такой срок вряд ли можно чему-то научиться. Я замолчала, не зная, как перейти к интересующему меня вопросу, и вдруг заметила в углу картину. Она, видимо, была уже закончена, так как стояла не на мольберте, а на полке у стены. Я замерла, не сводя с нее глаз. Мастер замолчал и с удивлением воззрился на меня, затем проследил за моим взглядом.
— О! — только и сказал он и двинулся к картине.
Я поспешила за ним.
— А ведь это вы, милая фройлен, — заметил он. — Сходство поразительное!
— Наверное, — пробормотала я, изучая полотно.
На нем была изображена одна из улочек Гослара. Она тянулась вверх и сворачивала вправо. Дома терялись в голубоватой дымке тумана и казались размытыми. На переднем плане шла прямо на зрителя тоненькая девушка. Ее каштановые волосы, подстриженные в короткое каре, развевались от быстрой ходьбы, румяное лицо было оживленным, губы улыбались, глаза сияли. Голубые джинсовые бриджи обтягивали ее стройные ноги, темно-красная трикотажная кофточка с круглым декольте красиво облегала грудь. На фоне яркой ткани почти терялся крупный рубиновый кулон, свисающий на металлической цепочке.
Я растерянно посмотрела на себя, одетую именно так, как на картине, и машинально спрятала кулон в вырез красной кофточки. Я не сомневалась, что это полотно Ренаты. Но ведь она не видела меня с такой стрижкой и цветом волос? К тому же она изобразила меня на улочке Гослара… Неужели она все знала? У меня от волнения перехватило дыхание.
— Это картина одной очень талантливой моей ученицы, — сообщил мастер, глядя на меня с явным любопытством. — И как я понимаю, вы с ней знакомы.
— А где сейчас Рената? — быстро спросила я.
— Она предпочитает работать вечерами и часто ночами, обычно приходит сюда после захода солнца. Я часто задерживаюсь здесь ради нее: она лучшая моя ученица.
— Где она живет? — поинтересовалась я.
Мастер пожал плечами и сказал, что понятия не имеет. Я приуныла.
— Так тут Ганс! — вдруг обрадовался он и показал мне на невысокого худощавого белобрысого парнишку, сидящего у окна.
Тот расписывал маску, похожую на венецианскую.
— Они большие друзья, — сообщил мастер, и я с любопытством посмотрела на Ганса.
Он выглядел невзрачно, и я в душе изумилась тому, что Рената с ним дружит. Мастер позвал его, тот оторвался от маски, аккуратно положил ее на скамью, тщательно прополоскал и вытер кисточку, снял фартук и только потом подошел к нам. Из-за нетерпения мне показалось, что он все это проделывает очень медленно, и я даже начала раздражаться, дожидаясь, пока он соизволит подойти.
— Помоги фрейлейн, — сказал мастер, кивнув на меня. — А по поводу обучения, если все-таки надумаете, подходите! — И он отправился к одной из учениц.
Ганс хмуро на меня взглянул. Я вежливо поздоровалась и представилась, затем спросила, знает ли он английский. Ганс кивнул.
— Ты из Москвы? — оживился он и вдруг замер, внимательно изучая мое лицо.
Затем повернулся к картине Ренаты.
— Да, это, видимо, мое изображение, — сказала я, чтобы избежать лишних вопросов. — Мы с Ренатой знакомы.
Он посмотрел на меня так пристально, что мне стало не по себе.
«А вдруг он знает, кто она на самом деле? — мелькнула мысль, показавшаяся мне абсурдной. — Иначе с чего бы они так подружились? А если он знает правду, то, может, решил, что я тоже вампир? Забавно!»
Ганс моргнул, его светло-голубые навыкате глаза приобрели более осмысленное выражение, белесые брови чуть приподнялись. Я изучала его, пытаясь понять, в каком ключе продолжать разговор. Редкие русые волосы короткими неровными прядками обрамляли маловыразительное веснушчатое лицо; большие бледно-голубые глаза с короткими светлыми ресницами, широкий нос, большой подвижный рот, округлый и какой-то девичий подбородок, общее выражение инфантильности создавали впечатление слабой натуры. И я все больше недоумевала, что Рената нашла в этом хилом несимпатичном пареньке.
— Ты приехала сюда к ней? — после паузы, показавшейся мне бесконечной, спросил он.
— Не совсем, — я решила быть честной. — У меня есть и другие причины. Но мне очень хочется ее увидеть.
— Значит, другие причины, — пробормотал он и вновь пристально на меня посмотрел.
— Так ты знаешь, где она живет? — спросила я. — Мастер сказал, что вы с ней большие друзья.
Ганс вздрогнул и залился краской. Никогда не видела, чтобы парень так смущался. Но это ему шло, и Ганс даже стал казаться мне симпатичным и милым.
— Знаю, конечно, — тихо произнес он и потупился. — Ты можешь подождать ее здесь, она сегодня должна прийти, мы еще вчера договорились.
— Значит, не хочешь меня к ней отвести? — уточнила я. — А ведь она была бы рада! Я… помолвлена с ее братом.
Ганс широко распахнул свои и без того большие глаза, приоткрыл рот, и меня позабавило его изумление. Я улыбнулась, Ганс мне нравился все больше, было в нем что-то располагающее. Наверное, то, что он не умел скрывать своих чувств и у него все было написано на лице.
— Да, Рената говорила, что у нее есть брат, — отозвался он, не сводя с меня глаз. — Но ведь он сейчас…
Ганс осекся и взглянул на меня немного беспомощно.
— Продолжай, — сказала я.
— Но ведь вы же не можете с ним попасть на лунный день…
И он опять замолчал.
— Что еще за лунный день? — изумилась я. — О чем ты?
— Поговори лучше с Ренатой, — после паузы, во время которой он вновь мучительно покраснел, сказал Ганс. — Она придет, скоро вечер. Ты где остановилась?
— Я с туристической группой. Нас разместили в гостинице на одну ночь. Завтра группа после посещения рудников отправляется дальше, а я собираюсь остаться.
