«примирительный» тон, расширяя тем самым основу для консультаций с другими государствами.
Сегодня – пусть с неохотой – признается насущная необходимость частичного пересмотра существующих международных норм: учитывая характер современных вооружений, без превентивных действий, возможно, просто не обойтись.
Однако стратегия превентивных действий по определению порождает дилемму: в тот момент, когда вы обладаете максимальными возможностями для таких действий, у вас, как правило, отсутствуют точные сведения, позволяющие обосновать их необходимость. Когда же подобная информация у вас появляется, время для превентивных действий зачастую уже упущено.
Если бы первые предостережения /-/ о /-/ угрозе были восприняты всерьез, /-/, возможно, удалось бы побороть относительно «малой кровью». Однако случилось то, что случилось, и десять лет спустя миллионы людей заплатили жизнью за стремление политиков получить «неопровержимые доказательства».
Но как выявить возникающую угрозу, и какие институты можно задействовать, чтобы ей противостоять?
Если все страны заявят о своем праве на превентивные действия, существующие нормы просто рухнут, и на международной арене воцарится хаос. Общепринятые принципы необходимо подкрепить механизмом их практического воплощения.
Естественно, в конечном итоге /-/, как и любое другое государство, будет отстаивать свои жизненные национальные интересы – при необходимости, в одиночку. Однако именно в этих целях она должна заботиться и о том, чтобы национальные интересы других стран в максимальной степени совпадали с ее собственными.
В качестве первого шага необходимо признать, что /-/ стратегическая доктрина предусматривает не превентивные действия в их классическом понимании. Превентивными называют действия в отношении противника, обладающего возможностями нанести вам огромный урон и к тому же демонстрирующего готовность пустить эти возможности в ход уже в ближайшем будущем. В такой ситуации право государства на одностороннее применение силы в той или иной степени признается всеми.
Самыми очевидными объектами для превентивных акций являются /-/. Политика сдерживания в данном случае не принесет результатов – ведь им, по сути, нечего терять. Методы традиционной дипломатии по отношению к /-/ также непригодны, поскольку их целью является не компромисс, а полное уничтожение противника.
Впрочем, в связи с данной доктриной возникает и более фундаментальный вопрос, касающийся превентивного применения силы, т.е. мер, призванных не допустить появления угрозы, способной рано или поздно приобрести непреодолимый характер. С этой точки зрения одна из главных задач превентивной дипломатии связана с проблемой распространения /-/.
/-/, по очевидным причинам, стараются исключить ситуацию, при которой /-/. Что же касается государств, стремящихся обрести статус великих держав, то их цели прямо противоположны.
Таким образом, в вопросах, связанных с /-/, конечный результат отчасти зависит от способности дипломатическими средствами предоставить стране, которой предлагают отказаться от /-/, надежные гарантии безопасности.
Как найти здесь нужное равновесие?
Существует мнение, что /-/ по определению несет в себе смертельную угрозу.
До /-/г. законным основанием для объявления войны считались действия агрессора, подрывающие баланс сил на мировой арене и тем самым представляющие потенциальную угрозу международной безопасности. Однако сегодня /-/.
Проводить в отношении такой страны политику сдерживания необычайно трудно, поскольку многочисленным игрокам с различными интересами приходится искать баланс между этими интересами по целому ряду направлений одновременно. Таким образом, утверждают сторонники упомянутой точки зрения, появление /-/ следует предотвращать любыми средствами – в том числе силовыми.
Однако существует и другой подход, предусматривающий различное отношение к дружественным государствам, и странам, представляющим угрозу. /-/ молчаливо согласилась с тем, что /-/, считая, что цели этих стран не противоречат нашим долгосрочным интересам. В то же время, мы решительно противодействуем /-/, стремящимся к тому же самому.
Из этого можно сделать вывод, что в основе /-/ политики в области /-/ лежит не сам факт нарушения этого принципа, а характер режима, который это нарушение допускает.
В особую категорию следует выделить «гуманитарные интервенции», осуществляемые в условиях, когда угроза безопасности /-/ носит лишь косвенный характер. Именно такая ситуация стала основанием для интервенции в /-/. Аналогичные соображения в значительной степени повлияли на решение свергнуть /-/.
В то же время акты геноцида, например, массовые убийства в /-/ и /-/, не стали основанием для гуманитарной интервенции. Сдерживающим моментом, увы, послужил тот факт, что эти события не создавали прямой угрозы другим странам.
Из рассмотренных вариантов превентивного применения силы можно сделать следующие выводы:
В стратегической доктрине справедливо подчеркивается, что изменения в международной обстановке в некоторых случаях диктуют необходимость превентивных действий.
Однако сформулировать теорию – лишь первый шаг. Общую концепцию необходимо «приложить» к отдельным, конкретным ситуациям; варианты действий следует оценивать, исходя не только из характера угрозы, но и с учетом их результатов и последствий.
Наконец, политический курс, допускающий превентивное применение силы, может обеспечить устойчивость существующего международного устройства лишь в том случае, если односторонние акции /-/ будут редким исключением, а не основополагающим правилом стратегии.
Другие крупные державы также должны воспринимать новые угрозы всерьез, и не считать, что за борьбу с ними отвечает только /-/. Все крупные государства завязаны на существующее мировое устройство. Поэтому безудержное распространение той или иной идеологии или вооружений угрожает им всем.
Задача, таким образом, заключается в том, чтобы создать эффективный мировой порядок до того, как
