– Заплачу, Гоша, – сказал Альберт, взбираясь на локомотив со стороны машиниста. – Милое дело – платить… бери все, что хочешь, но плати наличными – помнишь? – Он выпрямился и закинул за спину автоматический карабин. – Вот теперь – мелкими шажками…
На земле обмякшего охранника перевязали – его же рубашкой. Пуля перебила плечевую кость, застряв где-то в мышцах. Да уж, с чем с чем, а с мышцами у охранника был полный порядок…
– И что везем на этот раз? – голос Альберта напрягся. – Опять гнилые яблоки? Или афганский кишмиш? Где ж тогда охрана? Разве ж можно такую ценность – и без конвоя?
– А иди-ка ты… – Гоша закрыл глаза.
– Это не разговор.
– А я с предателями вообще разговаривать не желаю.
– Да? Помнишь, Гоша, как нас учили: «Не умеешь – научим, не пожелаешь…» Как там дальше-то?
– Брось, Алька. Тебе жить, не мне. Груз хочешь посмотреть – смотри. Тоже, проблема… Какого черта ты деру-то дал?
– А надоело все, понимаешь.
– Не понимаю. Слушай, там в аптечке промедол есть. Вкати мне, будь человеком.
– Вкачу. Глеб, найди аптечку…
– Где она и какая?
– Под сиденьем – коричневая коробочка с красным крестом.
Глеб поднялся на локомотив. Здесь воняло кровью и озоном. Он нашел аптечку и вернулся.
– Убьют ведь тебя, – говорил Гоша. – Всей командой навалятся…
– Это уже мои проблемы, – Альберт был сух. – И согласись – я вас обставил. Конвой, наверное, сняли, чтобы нас в Пикси или Сандре перехватить? Не ожидал встретиться, правда?
– Ты ведь присягу принимал… а, да что там… Слушай, ты же понимаешь – мы для них только хорошее… они же отстали на двести лет… Глушь беспросветная, тундра…
– Интересная мысль. Это не Скобликов ли наш их тут цивилизовать будет?
– И кроме Скобликова люди есть.
– Ну да. Чемдалов, Парвис, Туров. Гиганты мысли, Миклухо-Маклаи… Цивилизаторы на клеточном уровне. Неужели ты так ничего и не понял?
– Сделай укол. Потом побазарим…
– Сделаю. Глеб, держи его на мушке… – и чуть позже, пряча в коробочку использованный шприц, совсем не похожий на привычные шприцы: – Ты отчеты Круглова о делах в Афганистане читал? Как мы их из средневековья в коммунизм переделываем? Куда там эсэсовцам…
– Брось, Алька, что ты мне баки заливаешь? Или оправдаться хочешь? Так не будет тебе оправдания. Измена всегда измена. И ловить тебя ребята будут, как пса, и поймают. Так и знай.
– Буду знать. Спасибо, предупредил. Так что в вагонах? Стекло, кокаин?
– Чешский пластик. Две тонны. И патроны к автоматам.
– Ёкэлэмэнэ… Вы там что – «Эмпайр билдинг» решили рвануть? Чтобы не эмпайр больше? Или штатовских бригадистов развести? Свободу Техасщине!..
– Это не в Штаты. Это в Сандру.
– В Сандру? Подожди. Есть же запрет…
– Ю-Вэ приказал. Ю-Вэ многое приказал…
– С-сука! О-от сука же! Это он, значит, решил – буром переть? Ну, он допрется…
– Ну да! Альберт Величко в поход собрался. Кремль трепещет. Спешно воздвигаются ежи и надолбы.
– Сам ты надолб. И не нарывайся, все равно не пристрелю. Ты мне нужен. Глеб, не спускай с него глаз. Впрочем, нет. Лучше мы его привяжем.
– Идиот. Я же с одной рукой и без оружия…
– А вот захорошеет тебе от промедола – ты и решишь: я их, мол, одной левой… Ты мне живой нужен.
– И для чего?
– Спиваты будэмо.
Альберт завел ему здоровую руку за голову и ремнем от карабина прикрутил запястье к железной ступеньке локомотива.
– Сиди, зайчик, не дергайся. Я тебе морковочки принесу или, скажем, капустки… Как ты насчет капусты, а? Хочешь сто тысяч баксов? И по шпалам – до Сандры? Выход-то найдешь? Там, в общем, не сложно…
– Подлая ты тварь, Алик. И всегда был подлой тварью…
– Что ж ты не сигнализировал?
– И почему это всегда предатели – подлые твари, не знаешь?
