«Привет, Никита! Вчера вернулась из Питера и сразу поехала в институт, а то много пропустила. Но наши преподы все понимают, к тому же я училась все это время, что называется, на дому. Лекции на «мыло» получала. А ты тут как поживаешь? Со своей взрослой тетенькой не расстался?
АЛИСА».
«Здорово, Алиска! У меня все супер! Работаю в кузне, очень нравится! Мне уже поручают самостоятельные заказы. Тут, знаешь, вчера мастер, правда, орал как резаный. Мы не успевали в срок ограду для одного авторитета закончить. Так мастер пригрозил, что если мы не сделаем, то нас под этой оградой и закопают. Дяденьки солидные заказ сделали, братки, одним словом. С девушкой своей не расстался, с чего ты взяла? И не собираюсь. Погоди, мы еще и карапуза родим! А ты парнем не обзавелась?
НИКИТА».
«приветик, Никитка! Пока нет. А ты не думаешь, что тебе все-таки лучше встречаться с ровесницей? Какие дети! Ведь она старая для этого! Дети больные могут быть. Зачем тебе такие напряги?
АЛИСА».
«ты ревнуешь что ли? (хи-хи) и вовсе она не старая! Много б ты понимала! Давай лучше встретимся! В кино можем сходить или в кафе посидим, поболтаем. Ты клевая девчонка! И мне с тобой легко.
НИКИТА».
«Мож и встретимся, но не сейчас. Надо с учебой нагонять. Давай пока переписываться. А парня у меня так и нет. Что-то никто не нравится. А ты тоже клевый парень.
АЛИСА».
Когда я писала эти письма, то сердце ужасно ныло. Ник так легко общался с этой неизвестной ему девчонкой, считал ее «клевой», своей подружкой, к тому же писал ей о наших планах. Мне даже стало казаться, что это что-то типа измены мне.
В один из выходных Ник предложил поехать в деревню вместе с его друзьями. Я в первую минуту не знала, что ответить, так как знакомиться с его такими же, как и он, юными ребятами показалось мне крайне неосмотрительным. Но Ник настаивал.
– Малыш, – ныл он, – ну почему ты не хочешь? В пятницу вечером уедем и в воскресенье вернемся. Погода сказочная! В лесу необычайно хорошо. А мне необходимо продышаться. Ты же не представляешь, чем я дышу в кузне, особенно когда занимаюсь сваркой.
В принципе, я могла себе это представить. Ник приходил с работы весь пропахший специфическими ароматами окалины, горячего металла, какого-то дыма. На его руках и даже плечах уже появились кое-где рубцы от ожогов, и мне частенько приходилось обрабатывать опаленную кожу. Но поехать вместе с ним на дачу, встретиться там с его бабушкой, с которой я уже как-то знакомилась, это меня совершенно не прельщало. Бабушка Ника, ее звали, насколько я помнила, Марина Игнатьевна, как-то приютила одну мою знакомую на два дня. Жила она возле трех вокзалов. И когда мы приехали, Марина Игнатьевна сразу впилась в меня пристальным взглядом и заявила, что я слишком стара для ее внука. Я всячески разубеждала ее, что я вовсе не девушка ее Микитки, так она называла Ника. Но она смотрела на меня недоверчиво и в заключение заявила, что ее внучок так и сказал, что, мол, Оля и есть его девушка. Марине Игнатьевне на вид было далеко за семьдесят, но она обладала живым умом и явно въедливым характером. И без всякой дипломатии расставляла все точки над «и».
– В общем, так, малыш, – строго сказал Ник, видя, что я задумалась. – Завтра вечером я за тобой заеду. Будь готова, и без возражений! Тебе тоже не мешает подышать свежим воздухом, а то ты что-то последнее время немного бледная, да и грустишь все время без причины. А мне нужна свежая энергичная женщина. Не забывай, что ты будущая мать моих детей.
И в пятницу около восьми вечера Ник действительно приехал. Он позвонил из машины и сказал, что они ждут меня возле подъезда.
«Ну вот, началось знакомство с друзьями, – обреченно подумала я, натягивая куртку. – А потом и с родителями не избежать. Надеюсь хотя бы, что его мать меня постарше».
Когда я вышла из подъезда, Ник выбрался из старенькой малиновой «девятки» и бросился ко мне. Он взял сумку, закинул ее в багажник и открыл передо мной заднюю дверь машины. Я уселась. Ник устроился рядом и взял меня за руку. За рулем сидел парень, примерно ровесник Ника. Он был самым обычным на вид. Коротко стриженные темные волосы, небольшие карие глаза, довольно широкий нос, пухлые красные губы. Звали его Леха, как представил Ник. Рядом с ним сидела его подружка. Она оказалась моей тезкой. Оля была примерно того же возраста, что и Леха. И тоже вполне обычной на вид миловидной пухленькой девушкой со светлыми волосами и голубыми глазами. И Леха, и Оля глянули на меня с нескрываемым изумлением. Видимо, Ник не распространялся о моем возрасте. Но скоро они расслабились и стали общаться со мной непринужденно. Они словно для себя решили, что «девушка их друга Никиты» – статус вполне определенный и что нужно относиться ко мне соответственно данному статусу и не обращать внимания на мой возраст. Леха до того увлекся, что начал частенько употреблять матерные выражения. И делал это так легко, что я поняла, что это его обычный стиль общения. Вначале я попробовала его урезонить. Он тушевался, потом извинялся, но через пару минут я вновь слышала все ту же ненормативную лексику. А так как Леха был говорун, то остановить этот поток не представлялось возможным. И вскоре я перестала обращать на это внимание.
Через пару часов мы приехали. Было уже темно. Ник открыл ворота. Леха загнал машину во двор.
– Бабуля спит, – сказал Ник, – она обычно рано ложится, еще до девяти. Так что не будем ее тревожить.
– Не будем, не будем, – закивал Леха и захихикал. – Нам и так хорошо. Никита, баньку истопим?
– Запросто, – обрадовался Ник. – Мечтаю попариться. А девчонки пока начнут устраиваться. Оля маленькая тут уже была, так что знает, что к чему.
Ребята сразу стали нас звать «Оля большая» и «Оля маленькая».
– Пошли, – сказала Оля. – Тут есть летний домик, так мы там обычно располагались. Мы тут уже несколько раз были с Лехой. Там, главное, печка имеется. Мы ее натопим, и тепло будет, а то ночи еще очень холодные.
Но дальше события развивались совсем не так, как мы думали. Ребята затопили баню, мы с Олей устроились в домике, зажгли свечи, накидали дров в печурку и уже накрывали на стол. Парни сидели на топчане и о чем-то тихо разговаривали, поглядывая на нас. Ник иногда хватал меня за руку, когда я оказывалась рядом, и быстро целовал. Леха хихикал, глядя на нас. Он, впрочем, как и Оля, уже общался со мной как со старой знакомой, не чувствуя никакого смущения, и даже поведал мне, что они с Ником учились в одном классе около семи лет и были закадычными дружками.
Но когда баня была готова и мы с Олей собирались пойти в нее, в домик стремительно вошла бабушка. Она была явно спросонья, ее седые длинные волосы торчали в разные стороны, лицо было покрасневшим и злым. Она остановилась посередине комнаты и пристально на меня посмотрела.
– А ведь это снова ты, старая поблядушка, – злобно проговорила она. – Думаешь, я тебя забыла?!
– Бабушка! – укоризненно произнес Ник и побледнел.
– Здравствуйте, Марина Игнатьевна, – хором сказали Оля и Леха.
– Привет, ребята! – более миролюбиво ответила она.
И тут же вновь повернулась ко мне. Ее морщинистое лицо покраснело.
– Я не потерплю в своем дому разврата, – хмуро проговорила Марина Игнатьевна. – У меня приличный дом, все это в деревне знают. И чтобы мой любимый внучок, мой замечательный Микитка путался с какой-то старой бл…
– Бабуля! – оборвал ее Ник. – Замолчи, или я уеду немедленно!
– Я сейчас уйду, но чтоб ее тут не было, – строго сказала Марина Игнатьевна. – Посовестилась бы мальца совращать!
Она глянула на меня с нескрываемой ненавистью и вышла за дверь. Я с трудом сдержала слезы. Ник подошел ко мне и обнял.
– Не волнуйся, малыш, – мягко проговорил он. – Бабуля отходчивая. Позлится немного, поворчит, а потом еще сама смеяться будет.
