— А если мы откажемся? — спросил один из ювелиров, который, должно быть, когда-то читал «Три мушкетера» или романы о Джеймсе Бонде.
В голосе его слышалась злоба, однако хватило его ненадолго. Ювелир не учел, что Муш стоял совсем близко. Свою ошибку он понял только тогда, когда убийца двинул его прикладом. Его коллеги, ободренные выходкой товарища, затеяли скандал.
— Почему мы должны уступить? — заорал один.
— Да, — почему… — начал было другой.
На этом все закончилось. Их отважный собрат уткнулся носом в спинку кресла, потом соскользнул вниз и исчез из виду. Должно быть, в его глазах сверкали все бриллианты короны. Прочие сразу же притихли. Вновь заговорил Сальваторе.
— Давайте сюда чемоданы. А вы, мадемуазель, относите их к выходу. Выполняйте. Потом вы наденете маски и отправитесь в туристический класс. Там для вас найдется работа.
Он протянул стюардессам два противогаза, только что принесенные Жанной, и те послушно взяли их. Старик повернулся к Мушу.
— Не надо бесполезных жестокостей. Только если не будут подчиняться.
Сломленные, напуганные неожиданным натиском, ювелиры по очереди выполнили приказ. Теперь их богатства были свалены в кучу у выхода, а им остались бесполезные цепочки, прикрепленные к поясам.
Когда последний из ювелиров расстался со своим чемоданчиком, стюардессы в сопровождении Жанны вышли, а старик подал Мушу знак. Убийца тотчас же вынул из сумки металлический цилиндр, напоминающий маленький огнетушитель. Он снял колпачок, открыл вентиль, потом поставил цилиндр у своих ног, и салон наполнился свистящим звуком.
— Что же это… — испуганно прошептала одна из пассажирок.
Прежде, чем ответить, Сальваторе покосился на Луи, устанавливающего в конце салона еще одно такое же устройство. Свистящий звук усилился.
— Ничего особенного, — пояснил сицилиец. — Просто мера предосторожности. Этот газ безвреден. Но мне нужно, чтобы вы несколько часов поспали. Я не хочу, чтобы после приземления вы путались у нас под ногами и раньше времени сообщили полиции наши приметы.
Один из переодетых полицейских, сидевший в конце салона, отстегнул ремень и попытался встать, не желая засыпать. Он выбрал неудачный момент, чтобы показать дурной пример. Берлинцу пришлось стукнуть его по затылку, без злобы, но и без снисхождения. Парень повалился в кресло, которое ему не следовало бы покидать. Старик сам пристегнул его ремнем и успокоил других.
— Больно вам не будет. Если бы мы хотели причинить вам вред, то уже давно сделали бы это. Так что доверьтесь нам и не опасайтесь за свои личные вещи.
Увидев, что Муш отвинчивает вентиль третьего балона, старик решил надеть противогаз и достал его из чемоданчика. В это время в салон вошла Тереза с младенцем на руках. Она на секунду сдвинула противогаз и сказала по-итальянски:
— Все идет хорошо. Стюардессы поднимают спинки кресел и пристегивают ремни. Но я подумала, что малыш…
— Других детей нет? — прервал ее старик, тоже на родном языке.
— Нет, кроме ребят от десяти до пятнадцати лет. Но с ними никаких проблем.
— Все уже спят?
— Да.
— Были такие, кто заартачился?
Тереза показала через плечо на мужа, наблюдавшего за ювелирами.
— Он о них позаботился.
— Хорошо, — решил старик. — Иди с малышом вперед и жди меня.
Он смотрел вслед дочери, пока она не скрылась за баром. Завернутый в розовое одеяло младенец мирно посапывал, не подозревая, что стал свидетелем ограбления века, о котором никогда не сможет рассказать. Сицилиец наконец надел противогаз. Его примеру последовал Муш, с угрожающим видом стоявший в проходе, держа автомат у пояса, в ожидании, пока газ подействует. Тем же был занят и Луи Берлинец. Пассажиры, будучи зажаты между ними, вынуждены были покориться. Впрочем, у них оставалось немного времени для колебаний. В одно мгновение они перенеслись в мир небесных грез и ангельских песнопений.
Отяжелевшие головы пассажиров склонялись одна за другой, а их подбородки скрывались в складках курток и платьев.
Вдали показались огни Нью-Йорка. Пассажиры «Боинга» спали в принудительном порядке. В синем свете ночников едва были видны расслабленные тела спящих, изредка раздавался храп. За исключением Луи и Серджо, ходивших вперед и назад по проходам салонов на случай, если кто-нибудь вздумает проснуться, вся группа собралась в кабине. У каждого из участников нападения к плащу или пальто был прикреплен номер.
Бортрадист передал на контрольно-диспетчерский пункт международного аэропорта, где внезапное изменение курса самолета вызвало беспокойство:
— Все в порядке. Небольшой инцидент, ничего серьезного. Посадка максимум через сорок пять минут.
Джек, внимательно следивший через стекла противогаза за действиями командира корабля, одобрительно кивнул Сальваторе, который стоял позади них. Рядом с ним был Альдо. В углу кабины, как счастливейшие из смертных, спали стюардессы и стюард, снявшие свои противогазы. Тереза, держа младенца на коленях, прижимала к его лицу маску, чтобы облегчить дыхание.
Командир корабля, тоже в противогазе, пытался возможно точнее вывести самолет к размеченному факелами отрезку шоссе. Да, грабителям нельзя было отказать в смелости. А какая организация! Правда, все газеты писали, что драгоценности потянут не меньше, чем на 80 миллионов долларов. Это могло пронять и гения, и болвана, и сорви-голову, и труса. Джеку он сказал по бортовой связи:
— Это будет довольно рискованно. Автотрасса не рассчитана на нагрузку в сто сорок тонн.
Любитель виски ответил ему с трезвой и решительной улыбкой:
— Мы с тобой сядем, как надо. Ты отвечаешь за пассажиров, я — за своих друзей. Конечно, в момент удара что-то может сломаться, но не думаю, что повреждения будут значительными. Вдвоем мы как-нибудь справимся.
Командир молча посмотрел на него. И все же перед самым приземлением не удержался:
— Что с тобой произошло? Мне кажется, ты хорошо знаешь свое дело.
Джек отвернулся и выключил все огни «Боинга». Его улыбка погасла вместе с ними.
— Не задавай вопросов. Внимание!
Их опытный взгляд уже различал незнакомый и, быть может, опасный участок бетонки. Самолет несся ему навстречу. Командир пробормотал:
— Можешь оставить при себе свою тайну. Но…
Он весь сосредоточился на управлении. Потом наконец закончил фразу:
— Я никому не сообщу твоих примет. Никогда…
Джек был поглощен трудным маневром и не сразу понял. Но когда летающая громадина побежала по длинной полосе, освещенной людьми Фрэнки Витторио, он ответил глухим голосом:
— Спасибо, старина.
Вцепившись в стойки, Альдо и Муш пытались коленями придержать тела бывших все еще без сознания стюардесс, бармена и второго пилота. Бетон выл под страшной тяжестью, из-под огромных колес сыпались искры. Малое колесо под кабиной пилотов начало дымиться; по счастью, оно охлаждалось потоком воздуха. Чудовищный корабль едва не клюнул носом, какое-то время его раскачивало, потом он едва не сошел с бетонной полосы, но пилоты мастерски выправили и укротили его. Лоб каждого из них покрылся холодным потом. Они боялись не за себя, а за беззащитных спящих людей, жизнь которых оказалась в их сильных руках. Четким движением командир переключил на реверс все четыре двигателя, и самолет, смиренный их чудовищной мощью, прежде чем остановиться с леденящим душу скрежетом, на секунду потерял управление. Как будто закрученный гигантской рукой, он развернулся на четверть оборота и
