были несколько иного свойства, чем у большинства знакомых ей мужчин. Он был выдающимся человеком, но не благодаря гигантскому росту или ширине плеч, но доброй душе и острому уму. Она как-то сказала Иви:
– Этот человек в своей жизни повидал не только коз. Он знает о мире гораздо больше, чем простой фермер.
– Если хочешь знать мое мнение, он – волшебник, по той или иной причине утративший свою силу, – сказала знахарка. – Такое порой случается.
– А-а, – протянула Ларк.
Однако титул «Верховный Маг» для Ларк был неразрывно связан с блеском роскошных дворцов на далеких островах, и ей в голову не могло прийти соотнести его с темноглазым, седым мужчиной с Фермы- под-Дубами. Хотя мысль о том, что он когда-то был волшебником, сперва смутила ее, но всякое смущение исчезло без следа, стоило ей вновь увидеть его. Он сидел в развилке одной из старых яблонь и спиливал высохшие сучья. Завидев пришедшую на ферму Ларк, он радостно приветствовал ее. Его имя подходит ему как нельзя лучше, подумала она, помахала Ястребу в ответ рукой и улыбнулась, когда проходила мимо.
Тенар не забыла о вопросе, заданном ею Геду на теплых камнях у очага под овчинным полушубком. Она вернулась к тому разговору через несколько дней или месяцев спустя – для них время летело быстро и незаметно в каменной усадьбе посреди укрытой снежным одеялом Фермы.
– Ты так и не ответил мне, – сказала она, – как тебе удалось подслушать их разговор тогда, на дороге.
– Мне казалось, что я все объяснил тебе. Услышав приближающиеся мужские голоса, я сошел с дороги я спрятался.
– Почему?
– Я был один, а вокруг, сама знаешь, сколько бандитов.
– Да, конечно… Значит, когда они проходили мимо тебя, Хейк заговорил о Ферру?
– Кажется, он упомянул Ферму-под-Дубами.
– Что ж, это вполне возможно. И выглядит вполне правдоподобно.
Понимая, что она ему не верит, Гед промолчал.
– Нечто подобное порой случается с волшебниками, – сказала она.
– И со многими другими.
– Возможно.
– Дорогая, не пытаешься ли ты сказать…
– Нет, совсем нет. Может, это все твое предчувствие? Будь ты волшебником, ты ведь не остался бы здесь?
Они лежали на большой дубовой кровати под горой выделанных овечьих шкур и пуховых покрывал, поскольку в комнате не было очага, а ночью здорово подморозило и выпало много снега.
– Но вот что мне хотелось бы знать. Существует ли что-то помимо того, что ты зовешь Силой… возможно, то, что предшествует ей? Или сама Сила – лишь одно из проявлений некоего скрытого дара? Я вот о чем. Огион сказал о тебе однажды, что ты был волшебником еще до того, как научился азам магического искусства. Маг от рождения, говорил он о тебе. Я себе это так представляю: Силу может получить лишь тот, у кого есть для нее некое вместилище. Пустота, которую необходимо заполнить. Чем больше ниша, тем больше Силы туда поместится. Но если Силу туда не поместили, или она иссякла, или ее забрали у тебя… по-прежнему останется на месте…
– Та пустота, – закончил он.
– Пустота – это не самое подходящее слово.
– Вероятно, возможность? – предложил он, и тут же покачал головой. – Это предполагает возможность… восстановления.
– Мне кажется, что ты очутился тогда, на дороге, в нужное время и на нужном месте потому, что… из-за того, что это должно было случиться. И твоя Сила здесь ни при чем. Это просто случилось с тобой. Из-за твоей… пустоты.
Помолчав немного, он сказал:
– Все это не слишком противоречит тому, чему меня учили на Рокке, когда я был еще мальчишкой: истинная магия заключается в том, чтобы делать только то, что ты должен делать. Но ты говоришь о большем. Не поступать, а быть вынужденным поступить…
– Не думаю, что ты совершенно прав. Правильно ли ты поступишь или нет, зависит все же, прежде всего, от тебя самого. Разве ты не пришел и не спас мне жизнь… разве ты не воткнул вилы в Хейка? Вот это и впрямь «поступок», ты действительно сделал то, что должен был сделать…
Он опять задумался, а затем спросил ее:
– Неужели этому тебя научили, когда ты была Жрицей Гробниц?
– Нет.
Она слегка поежилась, уставившись в темноту.
– Арху учили, чтобы быть сильной, нужно жертвовать. Собой и другими. Простая сделка: даешь и получаешь что-то взамен. Не могу утверждать, что в этом нет смысла. Но моя душа задыхалась в этих тисках: одно за другое, зуб за зуб, смерть за жизнь… Хотелось вырваться на свободу. Никаких платежей, долгов и выкупов… никаких сделок и расчетов – вот что такое свобода.
–
