— Что дальше было? — шепотом проговорила она.
Тиссе посмотрел на нее так, что она покраснела и потупила глаза.
— Она рассказала Сюзанне, что имела девять клиентов, и Сюзанна подумала, что девушка была больше обижена на то, что не выиграла пари, чем на то, что ее забрали в полицию.
— Она много заработала? — глаза секретарши блестели.
— Сюзанна потом нашла тридцать тысяч на полу, где девушка сидела.
— И что дальше было с ней?
— Я прочел в газетах около месяца спустя, что она вышла замуж за богатого.
— Неужели она получила столько денег?
Однако любопытство девицы не было удовлетворено. Открылась дверь кабинета шефа, откуда вышли два человека. Хозяин вопросительно посмотрел на Тиссе, вставшего со стула, как только мужчины вошли в приемную.
— Этот господин из префектуры, — доложила секретарша.
Лицо Клуд-Штарка побледнело, но он овладел собой.
— Заходите, — промолвил он, — садитесь.
Тиссе сел на край стула, держа шляпу обеими руками.
Хозяин сел на свое место.
— Это... вы насчет моей автомашины?
— Не знаю, господин Клуд-Штарк. Господин инспектор Фриссон послал меня к вам, чтобы пригласить зайти к нему в префектуру в час дня... сегодня я имею в виду.
— Передайте инспектору, что я буду у него... Но вы не можете сказать, что его интересует?
При этом Штарк вынул из ящика стола плоскую коробку, положил на стол и открыл ее. Внутри была пачка банковских билетов.
Тиссе перевел взгляд на коробку и на руку Штарка, перебиравшую пальцами хрустящие бумажки. «Сейчас предложит взятку», — подумал он.
— Мне не положено знать, — сказал он вслух безразличным тоном. — Сами понимаете: служба, сохранение тайны и прочее и прочее.
Клуд-Штарк вытащил одну бумажку. Руки его дрожали. На лбу выступили капельки пота.
Тиссе продолжал смотреть на коробку с деньгами.
— Но бывают разные разговоры, господин Клуд-Штарк. Сами понимаете. Служба наша тяжелая, людям тягостно от человеческой мерзости, нам нужно облегчить свою душу, потому что даже у полицейского есть душа, и когда он болтает, а в особенности, когда он разбалтывает секреты, ему становится легче.
Тиссе перевел дух.
— Сами понимаете, шеф говорит своему секретарю, тот рассказывает другому, другой — третьему и так далее, но я не слушаю этих разговоров, сами понимаете, господин Клуд-Штарк.
Пальцы шефа вытащили еще одну бумажку. Рука дрожала сильнее. Тиссе решил, что он напугал его достаточно. Он встал и тем же тоном сказал:
— Так я смогу доложить господину инспектору Фриссону, что вы обязательно будете у него в префектуре в час дня?
— Да, да.
Клуд-Штарк робко передвинул бумажки ближе к Тиссе.
— Нам, господин Клуд-Штарк, запрещено разглашать тайны следствия и брать взятки. Разрешите вам пожелать доброго утра.
Тиссе еще раз поглядел на деньги, тяжело вздохнул, повернулся и вышел. Он подмигнул секретарше и, улыбаясь, похлопал ее по плечу.
— Вас эта девушка-любительница очень заинтересовала?
Глаза секретарши блестели.
— Не вздумайте сами попробовать заработать тридцать тысяч на тротуарах, — злобно проговорил Тиссе.
Он тихо закрыл дверь и спустился на улицу.
Фриссон
Звонок телефона прервал мысли Фриссона.
— Докладывает Шарон.
— Давай, давай!
— Мне передали, что в девять сорок семь Клуд-Штарк позвонил по телефону и сказал, что у него были. Вызывают в префектуру в час дня. Ему, видимо, ответили, чтобы он не нервничал. Он сказал: «Я не нервничаю». И потом ему сказали: «Встретимся в обычном месте в двенадцать тридцать».
Фриссон подумал секунду. Затем сказал Шарону:
— Нельзя ли выяснить, с кем разговаривал Клуд-Штарк?
— Есть, господин инспектор, — отозвался Шарон.
Фриссон повесил трубку. Через десять минут Шарон сообщил ему, что Штарк разговаривал с сотрудником дипломатического представительства ФРГ. Фамилия его фон Нейман.
Фриссон задумался. «Немец. Штарк тоже немец. Два зайца, которые спрятались в доме, где Штарк имел свою контору, тоже могли быть немцами. Заказчик курил вонючие немецкие сигареты. Зачем немцы интересовались документами долговязого? Вот загадка».
Он поднял трубку телефона и набрал номер.
— Говорит Фриссон. Как там с этими коробочками, что я передал вам сегодня?
— Очень торопитесь, дорогой Фриссон! — ответил ему веселый голос.
— Дело спешное.
— Знаю, знаю. Все дела спешные. Пока что могу сказать следующее. Они обе представляют собой приемники, настроенные на ультракороткую волну. Сделаны они из самых разнообразных деталей, есть наши, есть немецкие, американские, английские и даже японские — транзисторы, например. На мой взгляд, я сужу по монтажу, они изготовлены немцами. Очень чистенько и аккуратно, типичная немецкая работа.
— Точнее нельзя установить?
— Можно, но это займет много времени. Придется взять на пробу олово, провода и другой монтажный материал и анализировать их на примеси. Немецкое олово, латунь, пластмассы отличаются от других. Но дать исчерпывающий ответ я смогу только через несколько дней. Придется пойти в лабораторию политехнического института. У них там имеется нужная аппаратура.
— А пока что, говоришь, немцы делали?
— Характер монтажа напоминает немецкий. Большего я ничего не скажу.
— Ладно, пока и этого хватит. Спасибо, дружок.
«Так, так... Немцы, — думал Фриссон. — Немцы тут, немцы там, прямо как будто во время войны. Постой! А что если эти немцы из недобитых нацистов?»
Фриссон подумал еще и снова позвонил по телефону:
— Фриссон тебя беспокоит.
— Хорошо, если бы только ты, — услышал он ворчание собеседника.
— Что, работать не дают? — весело спросил он.
— Как и тебе! Шефы у нас разные, но ведут себя как близнецы. Что тебя так волнует, что ты вдруг обо мне вспомнил?
— У тебя нет сведений о фон Неймане?
— Вон ты куда забрался... Слушай, друже, советую, не трогай эту кучу!
— Почему?
— Ты не понимаешь или тебе надо по буквам все разложить?
