Перыни в Новгороде соответствовало святилище Белеса, Велеша в Ладоге. Близ посвященной богу скота и торговли возвышенности, господствующей над низменным пространством прибрежья Ладожского озера, «Подолом», и возникла древнерусская Ладога, город, археологические памятники и микротопонимия которого позволяют детально реконструировать его архаическую раннегородскую структуру.
Волхов в соответствии со славянской семантикой своего названия (волхъв — жрец, посредник между мирами богов и людей) соединял область Перуна и Белеса, «верх» и «низ», Новгород и Ладогу. Водная дорога из Новгорода завершалась близ Ладоги у селения Извоз («конец дороги»). Вздымающаяся над берегом возвышенность (южная оконечность высокой надпойменной террасы, известной под названиями «Победище», «Гора») маркирована топонимом «Княщина» и памятниками, составляющими первую, «княжескую», зону архаической структуры Ладоги. К их числу относилось укрепленное (?) поселение, на котором найден один из ранних кладов арабского серебра (808 г. — здесь и далее в скобках указана дата самой поздней, «младшей», монеты, содержавшейся в кладе — прим. авт.), группа сопок и грунтовый могильник с погребениями по обряду кремации и ингумации. Среди находок — подвеска со «знаком Рюриковичей» (атрибут княжеской администрации — тиунов, вирников, огнищан), наборы весовых гирек. Административно-фискальные функции поселения раскрывает и топонимика: «княщина» — княжеская доля в доходах, землях и т. д. К западу от Княщины, за речками Заклюкой и Ладожкой находилась «волость Силосари» средневековых источников. Ижорско-карельское (протокарельское?) название sillasaari, от silla — «мост» и saari — «остров» продублировано славянскими топонимами «Каменный Мост» и «Княж-Остров». Как и «Лопино» напротив, на правом берегу Волхова (от др. — русск. «лопь» — саамы), где также сохранилась группа сопок и остатки селища, все эти названия, по-видимому, связаны с закрепленным за князем и его администрацией правом сбора дани с иноплеменного, неславянского населения, лопи и чуди, в ближней и дальней округе Ладоги [84, с. 102].
С юга Княщину ограничивает «Парамонов ручей». Этому гидрониму соответствует в Новгороде «двор поромонь» (как доказала Е.А.Мельникова — предшественник Готского и Немецкого двора, место дислокации варяжской наемной дружины). Название Поромонего двора, от др. — сев. farimenn — «путешественники», связанное и с греческим термином X в. «телохранители» [143; 123, с. 80–81], упомянуто в связи с антиваряжским выступлением 1015 г., которое для Новгорода зафиксировано ПВЛ, а в Ладоге вошло в местный фольклор и топонимику (предания о сражении «со шведами» на «Победище», второе название Парамонова ручья — «Кровавый» и др.). В ладожской Княщине, как и на Ярославовом Дворище в Новгороде, варяги входили в состав разноплеменного окружения князя и его администрации.
Данные топонимии позволяют на северной окраине «княжеской» зоны реконструировать *Поле, место вечевых собраний, обрядов и пр. (микротопонимы «Заполек», «Полянка» в документах XVII–XVIII вв.). Оно маркирует южную границу второй, «городской», зоны Ладоги.
Городская территория делилась на две половины, северную и южную [23, с. 2–62]. Зафиксированное топографией древнерусских монастырей (Успенского и Никольского), это членение восходит к значительно более раннему времени: р. Ладожка (Елена), по которой проходит граница между двумя частями города, образована слиянием двух текущих друг другу навстречу речек, собственно Ладожки (с севера) и Заклюки (с юга). Первое название — от финск. *Ala-djogi — «Нижняя река», второе — *Yla-joki — «Верхняя река» указывают на древнюю подоснову мифологического противопоставления «Верха» и «Низа» в ладожской топографии.
Каждая часть города имела свой могильник. Южный — на склонах возвышенности Победище, насчитывал, видимо несколько сот курганов. Здесь представлены все разновидности верхнерусской курганной обрядности VIII–XI вв.: длинные и круглые курганы с сожжениями, насыпи с характерным обрядом «приладожского типа», со скандинавскими кремациями, трупоположениями X–XI вв. В состав могильника входили также группа сопок (ранние погребения датируются серединой VIII в.) И древнерусский грунтовый могильник с трупоположениями XI–XII вв.
Северный городской могильник [23, с. 245; 162, с. 94–97] располагался на левом берегу ручья Грубицы (урочище «Могильник» в Писцовых книгах XV в.). Здесь исследованы погребения по обряду сожжения (захоронение воина с конем, X в.) и трупоположения, а в западной части могильника, на берегу р. Ладожки, — курганы с трупоположениями XI–XII вв.
Оба могильника, охватывая по периметру площадь поселения (16 га) тянулись на запад вдоль двух дорог по направлению к переправам через речки Заклюку и Ладожку, а дороги соединялись на возвышенности с названием «Висельник» («Ахматова гора»).
Напротив этой возвышенности и ладожской крепости (поставленной на мысу Волхова и Ладожки — Елены), на противоположном, правом, берегу Волхова в урочище «Плакун» располагался третий некрополь «городской» зоны. Он представлен группой сопок на высоком краю террасы (в раскопанных насыпях отмечены балтские черты обряда: погребение коня, перевернутая урна и др.) и курганным могильником на нижней площадке террасы. Исследовано около 15 насыпей (всего их насчитывалось, возможно, от 20 до 60, может быть до 100 курганов); в 7 или 8 открыты сожжения в ладье, в 1 — камерное погребение IX в. (ок. 880 г.). В отдельно стоящей сопке на нижней террасе Плакуна обнаружено разрушенное трупоположение в ладье. Небольшой некрополь связывают с варяжской дружиной времен Рюрика и Олега, хотя наиболее ранние (в том числе женские) погребения здесь датированы первой половиной IX в. [95, с. 128–131; 108, с. 184–188].
Третья, «сакральная», зона раннегородской структуры, к северу от Ладоги, на повороте Волхова к его древнему устью (береговой возвышенности «Глинта», обрывающейся над низменностью Подола в районе Велеши), заполнена группами сопок и небольшими, связанными с ними поселениями. Цепочка сопок, насчитывавшая не менее 20 насыпей, тянется по краю левого берега от Малышевой горы на окраине Ладоги к Велеше, маркируя главную из нескольких via sacra, «священных дорог», проложенных для племенных религиозных процессий к святилищу Велеса. Вдоль «священных путей» располагались и группы сопок по правому берегу Волхова; у переправы находилось небольшое городище на р. Любша (волховский микрогидроним «Любшин омут», возможно также один из атрибутов культа Велеса в Ладоге, связанный с какими-то водными обрядами). Близ городища расположено селище и небольшой курганный могильник со славянскими погребениями по обряду сожжения; в глубине волховского правобережья, на перекрестке дорог, — «жертвенное место» (каменные насыпи, характерные для протокарельской «чуди»).
Наряду с центральным святилищем Велеса в составе сакральной зоны можно реконструировать еще несколько культовых объектов, меньшего ранга. Одна из дорог любшанского перекрестка вела в урочище «Кривая часовня», возможно, связанное с культом балто-славянского Криве-Кривайтиса (та же антитеза Белее — Криве проявилась в топографии литовского Вильнюса). Малышева гора, на которой в XIII в. был поставлен монастырь Рождества Иоанна Предтечи, связана с культом Купалы-Ярилы, солнечного бога славян. Иерархия Велес-Купала-Криве образует основу структуры сакральной зоны. Цепочки сопок связывают эти святилища в прочную сеть, где идеологические функции общеплеменного и межплеменного масштаба объединены с локально-ладожскими.
К числу таких локальных святилищ относится прежде всего «Висельник», напоминающий о культе «Бога повешенных», Одина (подобное славяно-скандинавское святилище, Wzgora Wiesielnikow, Galgenberg, известно в западнославянском Волине). Некий культ парного (Лада — Лель?) божества маркируют древнерусские храмы Успения и Симеона, на противоположных берегах ручья Грубицы; в южной части Никольский собор, вероятно, также стоит на месте языческого святилища (Перуна?). На местах «идеже стояху кумири» [ПВЛ, 988 г.] поставлены, скорее всего, и кончанские храмы древнерусской Ладоги (Спаса, Воскресения, Климента). На Победище известен микротопоним «Горка Кузьмодемьянская», не связанный с православными святынями, но раскрывающий еще один древний культ «Кузьмодемьяна», божественного кузнеца — Сварога [186, с. 539–549].
Иерархия ладожских святилищ охватывает несколько уровней, от общеплеменного (межплеменного)
