смогу говорить об этом без ужаса. Но дома, когда я смотрела на него из окна, мне было по-настоящему жутко.
— Вы не видели его лица?
— Нет, только черный провал капюшона.
— А рост? Вы не заметили, какого он роста? Возможно, так мы определим, кто это, — мужчина или женщина.
— Вы допускаете, что тень, преследующая меня последнее время, может быть женщиной?
— Вполне возможно. Во всяком случае, нельзя этого исключать.
Лиза допила кофе и отодвинула чашку.
— Как странно… — она нахмурилась. — Сейчас я подумала о письме, которое получила в тот злополучный день. К сожалению, оно не сохранилось.
— Что за письмо? — заинтересовался Антон Андреевич.
— Странное письмо, в котором некто угрожал мне. Требовал оставить… Анина в покое, иначе, по его словам, случилось бы ужасное, — Лиза намеренно изменила все имена. Ей не хотелось, чтобы банкир знал о ней все. — В письме упоминалось об его умершей жене, о какой-то тайне, которую та унесла в могилу…
Антон Андреевич успокоил Лизу:
— От этой истории веет средневековой мистикой. Но мы с вами люди современные, читаем Жуковского и Пушкина, поэтому постараемся найти разумное объяснение происходящему.
Лиза не переставала удивляться Звенигородько. Банкир читает вольнодумца Пушкина. Удивительно! Какие еще тайны хранятся в его сердце?
Лиза собралась с духом и задала мучивший ее вопрос:
— Антон Андреевич, откуда писавший мог знать подробности моей и… его жизни?
— Ответ может быть один — человек близко знает вас или вашего знакомого. Скорее второе, поскольку среди вашего окружения вряд ли есть кто-то, живущий там, где мы только что побывали.
— Может это быть кто-нибудь из окружения… Фифи Имановой?
— Фифи — настоящее имя? — поинтересовался Звенигородько. Но потом махнул рукой и продолжил, — впрочем, это не имеет значения. Для меня достаточно того, что вы доверились мне. Что же, возможно, это кто-то из ее окружения. Хотя маловероятно… Если только…
— Если только? — Лиза заерзала на стуле.
— Если только мадам Фифи не решила мстить и не наняла человека для этого. Для таких грязных дел нанимают кого угодно. Но до какой низости в этом случае нужно опуститься, трудно себе представить! Если она на такое решилась, Лиза, поверьте, она пойдет до конца.
— Фифи — женщина непредсказуемая. Я ее плохо знаю, чтобы судить об этом.
— Именно поэтому нельзя ничего исключать.
— И еще… Боюсь показаться глупой, задавая этот вопрос… Но вдруг человек в темном плаще — это плод моего воображения? — Лиза затаила дыхание.
Антон Андреевич ответил не сразу. Сначала он налил еще кофе Лизе, потом себе из оставленного прислугой чайника.
— Сударыня, до сегодняшнего дня мы даже не были толком знакомы. Но по тому, что я о вас знаю… Право, вы обладаете ясным умом и хорошей памятью! Первое появление человека в темном плаще можно списать на болезнь, но сегодняшний случай… — он рассмеялся. — И если мои впечатления от погони объяснять старческим слабоумием, то уж паре гнедых, которых конюх приводит сейчас в чувство, стоит довериться. Такие погони не забываются.
Лиза улыбнулась. Какой удивительно легкий человек, как просто и понятно все сразу стало. И в то же время, сколько в нем природной грации, сколько достоинства! Лиза поймала себя на мысли, что начала забывать Митю, увлекаясь новым знакомым.
— Вы оказали бесценную услугу, выслушав меня… Не возражайте, — сказала Лиза, поднимаясь. — Но мне пора возвращаться домой. Рада была познакомиться с вами.
Звенигородько приблизился к Лизе, взял ее руку и поднес к губам.
— Лиза, вы самая чудесная барышня из тех, кого мне довелось знать. И так напоминаете мне одну прекрасную женщину… Не смею надеяться, но очень хотелось бы увидеть вас снова.
Лиза смутилась:
— Мы обязательно увидимся, не сомневаюсь в этом… И еще один вопрос… Как мне поступить с сестрой? Ведь она меня не простит!
— Сестра обязательно поймет вас, не думайте об этом. Я провожу вас и отдам необходимые распоряжения.
Выходя из кабинета, Лиза обратила внимание, что в приемной, дожидаясь очереди, сидят люди. Лизе стало неловко, ведь она задерживала Антона Андреевича. По пути от кабинета до экипажа люди, видевшие Звенигородько, уважительно с ним здоровались: вставали или снимали шляпы. Некоторые исподтишка поглядывали на Лизу, другие оглядывали ее с головы до ног. Лиза этого не замечала. Она была слишком увлечена человеком, идущим рядом.
Усадив Лизу в экипаж, банкир раскланялся:
— Маленький совет на прощанье: если вас дома спросят, где вы так долго пропадали, сошлитесь на меня. У нашего банка безупречная репутация.
Лиза вернулась домой засветло. В доме точно так же, как и с утра, было тихо: ни детских голосов, ни мелькания прислуги. В детской никого не было. В гостиной, кабинете, спальнях — тоже.
«Куда все подевались? Что происходит?»
Лиза позвала горничную. Любаша появилась не сразу, она рыдала и звучно сморкалась в платок.
— Почему ты плачешь? — почувствовав недоброе, спохватилась Лиза. — Где дети?
— Ах, хозяйка, здесь такое происходит! — Любаша продолжала стенать.
— Что происходит? Скажи, наконец! — Лиза теряла терпение.
Горничная задержала дыхание и постаралась успокоиться.
— Вы не волнуйтесь за детей… Они сейчас… с няней гуляют во дворе…
— Да говори же, что такое? — воскликнула Лиза, проклиная горничную.
Та закрыла лицо руками:
— Анна Павловна…
Лиза схватила Любашу за руки и принялась трясти, пытаясь получить признание:
— Что-то случилось с Аннушкой? Что?
— Елизавета Павловна… не трясите меня… я не могу сказать…
Любаша совсем сникла, но Лиза не отставала, готовясь применить силу, если потребуется.
— Сейчас же говори, — она занесла руку для удара.
— Анна Павловна… утром… попала под лошадь… Лошадь наступила ей… на шею… Ее больше нет… — горничная обмякла, упала перед хозяйкой на колени.
Лиза все еще не могла поверить:
— Как Анна могла попасть под лошадь? Что значит, ее больше нет!?
— Она умерла, хозяйка… Анна Павловна умерла…
Лиза наконец начала понимать смысл сказанного. Она опустила голову и прислонилась к стене.
«Господи, что происходит? Почему? За что?»
Чувствуя, что ноги подгибаются, и что если она сейчас же не сядет где-нибудь, то обязательно упадет, Лиза протянула руку:
— Любаша, дай мне на тебя опереться…
Верная Любаша, сама еле стоявшая на ногах, обхватила Лизу руками.
— Давайте, хозяйка, я вас отведу в гостиную. Вот так…
Горничная со всей материнской нежностью, на которую была способна, усадила Лизу в любимое Николенькой кресло, после чего упала к ней в ноги и начала рыдать, громко сетуя на злую судьбу. Наконец, ее рыдания прервал неестественно твердый голос Лизы:
— Откуда ты узнала про Анну?
Горничная ответила не сразу, сперва она еще раз утерлась платком и только после этого
