действительно сравнил ее с лилией? Фейс все еще продолжала смотреть на него. Он наклонился и поцеловал ее.
Это был нежный поцелуй, теплый, восхитительно приятный. Но почти сразу же нежность уступила место жадной напористости. У Фейс перехватило дыхание, она поняла, что надо спасаться немедленно, иначе все повторится сначала.
Вывернувшись из его объятий, она, рыдая, бросилась в свою комнату и захлопнула дверь.
— Фейс! — крикнул он. — Открой немедленно!
Запереть дверь она забыла, и Арни рывком открыл ее.
— Фейс, — произнес он, почти не разжимая губ, — милая, о Господи…
Она не могла его разглядеть, потому что перед глазами стоял густой туман, но слышала: тяжело дыша, он шагал взад-вперед по комнате. Потом шаги замедлились, утихли, и Фейс почувствовала, как сильные пальцы обвили ее запястья.
Она отшатнулась.
— Все в порядке. — Арни еще сердился, но уже вполне контролировал себя. — Нечего стоять тут и трястись, как напуганный котенок. Я не сделаю тебе ничего плохого, хотя, может, и следовало бы… отшлепать.
Женщина закрыла глаза. Ей снова показалось или в голосе его и вправду прозвучала смешанная с раздражением нежность? Он властно привлек ее к себе, и она ощутила спокойствие, излучаемое его сильным телом, услышала хрипловатый голос:
— Фейс, милая, ради Бога, не плачь. Я предложу тебе нечто получше: поцелуй меня.
Фейс стояла не шевелясь, втягивая в себя пьянящий аромат мужчины. Обвитая кольцом рук, она ощущала себя в безопасности.
Когда же он стал гладить ее волосы, она поднялась на цыпочки и осторожно поцеловала его в губы.
— Арни, — шептала она, — Арни…
— Да, — отозвался он, — это я, твоя жаба. Почему ты снова убежала, глупышка?
— Не знаю. Испугалась.
— Меня?
— Нет. Да… Я боялась, ты сделаешь мне больно…
Она услышала, как он со свистом втянул в себя воздух.
— Фейс, за кого ты меня принимаешь? Да я никогда не тронул бы тебя пальцем.
— Нет, нет, погоди. — Она приложила к его губам ладонь. — Совсем не то. Это было бы куда легче снести. Я боялась… — Фейс умолкла. Она все еще боялась, что Арни не сможет полюбить ее, ведь она для него всего лишь взбалмошная девочка. — Прости. Не знаю, о чем это я. Наверное, мне все приснилось.
Арни положил руки ей на плечи.
— Можешь смотреть любые сны, Фейс Хайленд, но с одним условием: в них буду присутствовать я. Понятно?
Сердце женщины затрепетало. Может, и это ей только снится? Или перед ней и в самом деле стоит Арни — тот твердолобый мужчина, считавший, что в любовь верят только неисправимые романтики?
— Я подумала… — осторожно начала она.
— Не надо. Малышка, ты всегда сначала делала, а потом думала. Не порть все сейчас.
Фейс раскрыла рот, собираясь высказать все, что думает о грубых покровителях и противных жабах, которым еще далеко до превращения в прекрасных принцев. Но ей удалось лишь выпалить «жаба!» прежде, чем он закрыл ее рот поцелуем.
Это был поцелуй изголодавшегося по ласке человека, намеренного не только властно заявить свои права, но и обещающего любовь — навсегда. Это был поцелуй двух людей, каждый из которых — самостоятельная личность. Но вместе они могли зажигать звезды и добираться до Луны. Фейс захотелось, чтобы это сладкое мгновение продолжалось вечно.
Она нетерпеливо пробежала пальцами по лицу Арни, по его шее, впитывая в себя запах его кожи. Постепенно объятие их становилось все крепче, но даже сводящая с ума близость любимого не освобождала Фейс от ощущения тепла и тяжести в ногах. Она глянула вниз — прямо у ее стоп удобно расположился Лауди.
Не добравшись до Луны, пришлось вернуться на Землю. Арни выпустил Фейс из объятий, но не отвел смеющихся глаз.
— Дорогая, мне потребовалось полжизни, чтобы понять, что ты — королева моего сердца. Но черт меня побери, если я стану делиться хоть одной твоей ножкой с этим псом.
— И это все, что тебя волнует? — улыбнулась Фейс.
— Ты насчет ножки? О нет, есть еще кое-что, чему я жажду уделить особое внимание. — И он расхохотался.
Фейс смотрела на него с сомнением, страхом и надеждой.
— Арни, это значит?..
— Это значит, — сказал он, — что нам нужно поговорить. Но мы не станем беседовать в твоей спальне. Если мы сейчас же не покинем ее, то мне кажется, что поговорить нам уже не удастся.
Сердце Фейс упало. Поговорить?! Неужели это все, чего ему хочется? После такого поцелуя…
Она так и не довела свои мысли до конца, потому что Арни внезапно обнял ее, увлек в светлую, обшитую дубовыми панелями гостиную и усадил рядом с собой на диван.
— Так о чем ты? — спросил он, пересаживая Фейс себе на колени.
— Не знаю. — Она ощутила крепость его бедер и напряглась. — То есть… Словом, я думала, ты не хочешь…
— Чего не хочу, милая?
— Меня, — тихо ответила она.
Застонав, Арни закрыл глаза, положил руку ей на колено и спокойно сказал:
— Да, сначала так и было. Мне ни разу не пришло в голову, что у меня постоянно была чертовски веская причина не выпускать тебя из виду. — Он помолчал, подбирая слова. — Мне казалось, ты все еще совершаешь глупейшие поступки, а я ведь всегда спасал тебя от тебя самой. Но потом стал понимать, что мои чувства изменились, и невольно охватило сомнение: а правильно ли я поступил, позволив тебе уйти к более молодому?
Он умолк, а Фейс нервно облизнула губы.
— Арни, неужели ты хочешь убедить меня, что я и тогда, в юности, была тебе небезразлична? — Она ждала, не в силах поверить мелькнувшей догадке.
— Да, это так. — Арни коснулся пальцем кончика ее носа. — Ты ведь прекрасно знаешь, что я всегда был неравнодушен к тебе, Фейс. Ни один мужчина в здравом уме не стал бы терпеть твои выходки так долго, как я.
Он был к ней неравнодушен. И все? Фейс опустила глаза, чувствуя, что не в состоянии больше заводить старый разговор, в который раз уверять его, что она уже не ребенок, чьи выходки он так долго терпел.
— Наверное, это так, — устало произнесла она. — Роберт вот не стал терпеть…
Нахмурившись, Арни прижал ее голову к своему плечу.
— Но мы ведь уже договорились, что Роберту было на тебя наплевать. Жаль, что я не встретился с ним и не потолковал как мужчина с мужчиной. А у тебя не бывало желания придать его носу какую-то иную форму, нежели та, что вылепили родители.
— Нет, ни разу.
— Отлично. И нечего пытаться сделать то же с моим носом. Я этого не потерплю.
Фейс поерзала на его коленях. Говорил ли он то, чего ей так хотелось услышать? Или она опять обманывала себя, мечтая наяву, как неисправимая оптимистка, захваченная ощущением его дразнящей близости?
— Арни, — она посмотрела ему в глаза, — в чем ты пытаешься меня убедить?
Положив руку ей на плечо, он привлек ее поближе к себе.
— Я мог бы обращаться с тобой нежнее, но я боялся, что в этом случае тебе будет еще труднее
